– Кстати, о книгах, – воспользовавшись случаем, горячо заговорил Мулкеба. – Возможно, тебе неизвестно, что мерзкие крысы, плодящиеся в таком количестве в этом проклятом Душарой месте, что я не успеваю накладывать на них заклятия, погрызли мою бесценную библиотеку?! Я настаиваю на том, чтобы мне выделили более сухое, и теплое, и чистое помещение…

– Тебе положено жить в башне, – отрезал Сереион. – Маги везде живут в башнях – и в Юккене, и в Тонге, и в Шетте. Я точно знаю.

– Он знает! – вспыхнул Мулкеба. – Что ты можешь знать, мальчишка?! Он знает! А ты знаешь, что маг Тонги на позапрошлой неделе свалился с лестницы, споткнувшись о кошку, и теперь лежит со сломанной ногой?! А мои книги, съеденные крысами, обойдутся государству гораздо дороже, чем думают некоторые, – вот увидите.

– Ладно, – поморщился командир гвардейцев. – Торговаться будешь с королем. Со мной-то что?

Когда маг, прихрамывая и демонстративно потирая поясницу, притащился в тронный зал, он уже знал о тех проблемах, которые свалились на его голову. Слуги в коридорах и темных закоулках, стражники на карауле, повара, пажи и придворные дамы – короче, все судачили о нашествии тети и варваров, причем тетю ставили исключительно на первое место, чем никого в Уппертале не удивишь.

Король сидел над огромным кувшином и, кривясь, пил из большой щербатой кружки, расписанной цветочками, что-то, по всей видимости, крепкое и дрянное.

– Пришел? – спросил он с мукой в голосе.

– Да, повелитель.

– А я вот пью, брат Мулкеба, – поведал Оттобальт. – И меня тошнит.

– Это плохо, ваше величество.

– А кто ж говорит, что хорошо. Но нужно.

– Как повелит король.

– Значит, так. – Оттобальт поднял к потолку указательный палец. – Государство во главе со мной зашло в тупик, потому что… Вот ответь: почему, Мулкеба?

По опыту маг знал, что вот здесь-то и нужно промолчать. Сейчас его величество произносит монолог, и присутствующие не в счет. Можно расслабиться, отдохнуть и продумать дальнейшее поведение. Король тем временем слез с трона и принялся расшагивать взад-вперед, насупленный, взъерошенный и злой, аки пещерный медведь, оторванный от покладистой медведицы.

– Сейчас мне полагалось бы продумывать план кампании, – сообщил король портрету одного из многочисленных дедушек, – чистить доспехи и сыб… сыбственно… тьфу, какое слово заковыристое… сыбственноручно точить верный меч. – Тут владыка отвлекся от тягостных дум и обратился к магу: – Может, повелеть запретить это «сыбственноручно», э? А то не выговорить, ежели не натощак.

– Как вам угодно.

– Это я так, совещаюсь, – извиняющимся тоном сказал Оттобальт. Он считал себя большим просветителем и искренне переживал, когда ему случалось накатить, не разобрав, на ни в чем не повинную грамматику. – На чем я остановился, Мулкеба?

– На верном мече, ваше величество.

– Верно. На мече. Потом мне полагалось бы взобраться, ну то есть вскочить, на коня и помчаться в атаку на жалких, но назойливых варваров, а вместо этого я что? Вместо этого я пью эту гадость, потому что нет мне покоя, и счастья нет, и ничего мне нет из-за этой старой коровы! Она отравила мне радость жизни, она испаскудила мне пятнадцать лет правления! Я категорически требую принять меры!

– А если двинуть войска? – осторожно спросил маг, имея в виду варваров-бруссов.

– Неудобно, понимаешь, – ответил король, имея в виду тетю. – Пожилая женщина, родственница все-таки. Потом стыда не оберешься – в соседние королевства ни ногой; ты же их знаешь, им только повод дай позлословить… Опять-таки армию тоже жалко. Давай, брат Мулкеба, листай свой фолиант. Я же не зря тебя на службе держу – бери голову в руки и думай обстоятельно: чем ты можешь помочь своему королю?

Мулкеба бережно положил на стол гигантскую инкунабулу, бережно, почти ласково, провел широким рукавом по переплету и молвил'

– Ваше величество, а ведь я докладывал, что мои волшебные книги грызут крысы. А ведь я предупреждал, что они однажды понадобятся для дела, и что тогда? А вы, ваше величество…

– Ты меня не укоряй, – громыхнул король. – Мне и так больно, где-то в душе. Я и так испытываю теперь угрызения. Только мне сейчас не до того. Меры принимай, творец заклинаний!

– Давайте, ваше величество, условимся так, – попытался гнуть свое Мулкеба, – я сейчас приложу все усилия для того, чтобы отвести от королевства беду и вернуть моему повелителю утерянный душевный покой, а вы мне за это, когда все утрясется, выделите просторное, сухое и теплое помещение.

– С Сереионом торговаться будешь, – огрызнулся король. – Магу положено жить в башне. Положено? Нет? Вот и живи. И скажи спасибо, что об кошек на винтовой лестнице не спотыкаешься. – И Оттобальт хитро усмехнулся в пышные усы.

– Спасибо, – покорно сказал маг, листая свою книгу. – Итак, приступим. Что конкретно желает мой повелитель?

– Так, Мулкеба, этот беспредел пора заканчивать, я ясно выразился?

– Разумеется, ваше величество, вы всегда ясно выражаетесь. Вот только…

– Что «только»? – оборвал его Оттобальт. – Ты мне не перечь, я тебя сразу предупреждаю! Я где-то даже беспощаден сейчас!

– Да что вы, мой повелитель, как я осмелюсь вам перечить! Просто мне хотелось спросить напоследок, нет ли у вас каких-нибудь особых личных пожеланий? – нежным и сладким голосом заговорил маг.

Как и Сереион, он прекрасно знал границы допустимых пререканий с возлюбленным монархом.

Король обеими руками поднес ко рту кувшин и побулькал. Затем промокнул усы полой шелкового плаща, устроился поудобнее на троне в позе, призванной явить миру его глубокую задумчивость и серьезное отношение к государственным делам, а затем молвил строго и внушительно:

– Мое особое пожелание: как можно скорее прекратить надо мной издеваться и перейти к делу. А то, понимаешь, тетя, варвары, лесоруб Кукс – хотя я его по-своему понимаю, – и остальные, не будем указывать пальцами, туда же… Все, хватит, это невыносимо! Давай листай, что у тебя есть от моей головной боли.

Маг придал серьезное выражение своему лицу; оно моментально закаменело, черты его заострились, а темные запавшие глаза загорелись каким-то демоническим блеском. Он почти распрямился, и его фигура только чуть-чуть не дотягивала до величественной. Король с любопытством уставился на Мулкебу, а тот внезапно заговорил глубоким и заунывным голосом заклинателя духов:

– Займите место на троне…

– Да занял уже.

– Не перебивайте, повелитель. Это часть заклинания, внимайте же!

– Понял, – покорно сказал король.

– Займите место на троне, расслабьтесь, расслабьтесь… думайте о чем-нибудь приятном…

– О чем, о чем приятном я могу думать в такие минуты?! – моментально перебил его Оттобальт.

Маг укоризненно покосился на своего монарха, но продолжал все таким же монотонным голосом, не меняя интонации.

– Ваша тетя летит по небу…

– Ну, это само собой разумеется, что в этом удивительного? – не унимался король. – Эта мегера все может.

– Позади нее развевается дымный шлейф… – не стал впутываться в спор опытный Мулкеба.

– Это уже интереснее, – оживился Оттобальт.

– Она дико кричит: «Сорок четвертый просит посадки! Сорок четвертый просит посадки! У меня на борту критическое положение!» – продолжал маг.

– Что за ересь ты несешь, Мулкеба? Что это за ерунда такая?!

– Не отвлекайтесь, ваше величество, – невозмутимо откликнулся маг. – Это текст из моей волшебной книги, я тоже его не совсем понимаю. Расслабьтесь и слушайте, а то все сорвется. Более того, если постоянно вмешиваться и нарушать сам процесс ворожбы, то это может привести к непредвиденным результатам.

Король подозрительно покосился на Мулкебу, но спорить не стал, он был уже слишком заинтригован.

– Да? Ну тогда продолжай, что ли.

– Вы стоите на высокой башне, по небу проносится тетя и кричит… – начал было маг октавой выше.

– Сорок четвертый просит посадки! – снова встрял нетерпеливый Оттобальт. – Я уже это слышал, дальше, дальше, Мулкеба!