– Вот под тем пиком, его имя Ловец Облаков, и лежит Торбардин, – сообщил им принц Граллен. И Рейстлин бросил на Карамона торжествующий взгляд.

После короткой передышки они двинулись вперед через Равнины Дергота. Очень скоро все они предпочли бы оказаться где угодно, даже посреди зловонной топи, лишь бы миновать эту пустыню. В болоте ощущалась хоть какая-то жизнь, пусть зеленая и склизкая, чешуйчатая и извивающаяся, ползучая и скользкая, но все-таки жизнь.

На Равнинах Дергота царила смерть. Здесь не осталось ничего живого. Когда-то они были покрыты лугами и лесами, с обитавшими в них зверями и птицами. Триста лет назад эта земля стала полем брани, на котором гномы сошлись с гномами в жестоком противостоянии. Почва напиталась кровью, звери погибли, птицы улетели. Траву вытоптали, деревья порубили на дрова для погребальных костров. И все же жизнь возродилась бы. Вновь зазеленела бы трава, вернулись бы птицы и звери. Но страшный взрыв разрушил могучую крепость и погубил оба войска. Его сила была столь велика, что все живое погибло, распавшись на частицы. Не осталось ни деревьев, ни цветов, ни животных, ни насекомых. Даже мха с лишайниками. Только смерть. Лишь кучи почерневшего, искореженного и расплавленного оружия, валявшегося тут и там, – вот все, что уцелело от двух казавшихся несокрушимыми армий, бившихся и канувших в небытие в один миг. А огонь пожрал плоть, выпарил кровь, полностью поглотив их.

Равнины Дергота, пролегавшие от Черепа до Торбардина, были землей отчаяния. Солнце светило на голубом небе, но свет его был столь же холоден, как свет далеких звезд, и не согрел никого из тех, кто вынужден был брести по этому мертвенному месту. Оно было столь ужасным, что даже кендер помрачнел и притих.

Тассельхоф тащился сзади, глядя на свои запыленные башмаки, потому что смотреть на них казалось все же менее тоскливо, чем перед собой, где ничегошеньки не было, как вдруг он заметил нечто странное. Он посмотрел на солнце, затем на землю, а потом сказал Карамону тревожным шепотом:

– Карамон, я потерял свою тень.

Воитель притворился, что не расслышал реплику кендера. Его больше занимали заботы о брате. Этот день был для него явно не лучшим. Какого бы происхождения ни была та удивительная энергия, что направляла и поддерживала Рейстлина на пути к Черепу, после их ухода из этого места она его покинула. Путешествие через топь отняло у него последние силы. Он шел медленно, тяжело опираясь на свой посох. Каждый шаг, казалось, давался ему с трудом.

Тем не менее, он не соглашался остановиться и отдохнуть. И продолжал путь, ссылаясь на то, что принц Граллен не позволит им сделать привал, и это, вероятнее всего, соответствовало истине. Карамону приходилось постоянно окликать Стурма, который шел впереди скорым шагом, не спуская глаз с вершины, иначе рыцарь оставил бы еле передвигавшего ноги мага далеко позади.

– Смотри-ка, Карамон, ты свою тоже потерял, – с облегчением произнес Тас. – Теперь я хоть не один.

– Потерял что? – переспросил богатырь, слушавший кендера вполуха.

– Свою тень, – ответил Тас, показывая пальцем.

– Сейчас должно быть около полудня. Ты не увидишь своей тени, если солнце у тебя прямо над головой, – устало объяснил дюжий воин.

– Вначале я тоже так подумал, – сказал Тас. – Но взгляни на солнце. Оно совсем низко над горизонтом. Через несколько часов стемнеет. – Он вздохнул. – Наши тени потерялись.

Карамон, хотя это и казалось глупым, и в самом деле обернулся, чтобы посмотреть на свою тень. Тас оказался прав. Солнце было перед ним, а тени позади как не бывало. Карамон даже не увидел своих следов, которые должны были четко отпечататься в серой пыли. Внезапно его охватило жуткое чувство, что он перестал существовать.

– Мы вошли в мир смерти. Живые к нему не принадлежат, – пояснил Рейстлин почти шепотом. – Мы не отбрасываем тени и не оставляем следов.

– Не нравится мне это место. – Карамон вздрогнул.

Он сердито посмотрел на Стурма, который остановился, чтобы дождаться их, и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Рейст, а что если этот проклятый шлем, который на нем, заведет нас в какую-нибудь западню? Может, все-таки повернем назад?

Колдун с тоской подумал о возвращении в Череп. Объяснить этого Рейстлин не мог, но там он чувствовал себя совершенно здоровым и полным сил, почти как раньше. Здесь же каждый шаг давался ему с трудом, и он мечтал лишь о том, чтобы распластаться на этой выжженной мертвой земле и уснуть. Он кашлянул, покачал головой и слабо махнул в сторону рыцаря.

Карамон все понял без слов. Стурм во власти шлема будет продолжать двигаться к своей цели. Если они повернут назад, он отправится в Торбардин без них.

Рейстлин дернул близнеца за рукав.

– Мы должны идти вперед, – задыхаясь, прошептал он. – Нельзя допустить, чтобы ночь застала нас в этом проклятом месте!

– Воистину так, брат! – произнес Карамон с чувством. Он подставил Рейстлину плечо, чтобы помочь ему идти, и направился вслед за Стурмом.

– Надеюсь, моя тень ко мне вернется, – причитал Тас, семеня сзади. – Она мне очень нравилась. Я привык везде брать ее с собой.

Танис, шагая по дороге, видел, как удлиняется его тень. До темноты оставалось лишь несколько часов. Друзья уже спустились с горы, быстро шагая по старой дороге, проложенной гномами. До леса нужно было пройти всего несколько миль. Перспектива выспаться на сосновых ветках казалась весьма соблазнительной, особенно после бессонной и унылой ночи в горах, с камнями вместо матраса и подушки.

– Я чую дым, – проговорил Флинт, внезапно останавливаясь.

Танис потянул носом. Он тоже почувствовал запах гари. В лагере он так привык к дыму костров, на которых готовили еду. Утомленный днем ходьбы, Танис не сразу сообразил, что это может предвещать. А поняв, поднял голову и стал всматриваться в небо.

– Вот оно, – сказал Полуэльф, указывая на два столба черного дыма, поднимавшегося из соснового бора, неподалеку от того места, где они остановились. – Может, лесной пожар.

Старик покачал головой:

– Пахнет горелым мясом.

Он нахмурился и мрачно смотрел на дым из-под низко нависших кустистых бровей. – Нет, это не лесной пожар. – Флинт оперся на свой боевой топор. – Это поселение овражных гномов, деревня, о которой я тебе говорил. – Он посмотрел по сторонам. – Я должен был догадаться, где мы. Но раньше я никогда не подходил к поселению с этой стороны.

– Скажи, в этой деревне тебя держали в плену?

Флинт громко засопел. Его лицо побагровело.

– В жизни близко к этому месту не подойду!

– Ну конечно нет, – поспешно заверил его Танис, пряча улыбку, и почел за лучшее переменить тему. – Раньше овражные гномы часто встречались в городах. Кажется странным, что они поселились в столь отдаленном и диком месте.

– Они ждут, когда откроются врата, – объяснил старый гном.

Полуэльф озадаченно посмотрел на друга:

– Сколько же времени они здесь живут?

– Триста лет. – Флинт махнул рукой. – В этих краях таких поселений множество. В день, когда врата закрылись, овражные гномы оказались отрезанными, они построили домишки у подножия горы и стали ждать, уверенные, что врата откроются вновь. И так ждут до сих пор.

– Во всяком случае, это свидетельствует об их оптимизме, – заметил Танис.

Он свернул с дороги на тропинку, которая вилась в том направлении, где виднелся дым.

– И куда это ты собрался? – грозно спросил гном, не двигаясь с места.

– Поговорить с ними, – ответил его спутник. Флинт засопел:

– Кендера нет рядом, вот тебе и не хватает недельной дозы глупости.

– У овражных гномов невероятная способность отыскивать спрятанное, – напомнил Танис. – Как мы убедились в Кзак Цароте, они снуют по потайным ходам и туннелям. Кто знает? Вдруг они нашли какой-нибудь потайной путь, ведущий внутрь этих гор.

– Тогда почему они живут снаружи? – спросил Флинт, но все же пошел вслед за другом.

– Может, они и сами не поняли, что обнаружили.