Дерек зажмурился, обдумывая эту новость и стараясь заглушить свою ярость.

— Неужели Бриан Гром, — сказал он.

Эран сверкнул широкой, самой обезоруживающей улыбкой:

— Угадал. — Он похлопал Дерека по спине. — Вот мы и снова втроем. Что скажешь, а? Будет совсем как после нашего посвящения, когда мы, молодые, так и рвались в бой.

Дерек кивнул. Он уже мысленно оценивал ситуацию на игральной доске для кхаса и продумывал новую стратегию.

— Спасибо тебе за это, Эран, — сказал он.

— Не за что, дружище, — ответил рыжеволосый рыцарь и огляделся. — Эдвин далеко?

— Он во внутреннем дворе. Помогает страждущим.

Эран рассмеялся:

— Есть вещи, которые никогда не меняются. Не скажу, что удивлен. Он все так же мечтает повторить подвиги Хумы, верно? Ну, теперь у него может появиться такой шанс.

Дерек помрачнел:

— Сейчас не время шутить.

Эран хотел было сказать, что это не шутка, но суровое выражение лица Дерека заставило рыцаря замолчать.

— Пойду, поприветствую его, — сказал Эран, собираясь уйти. — А потом, наверно, прилягу. Ты не представляешь, как у меня все болит. Я уже не так молод, как когда-то. Устроим пирушку в честь моего прибытия или как?

Дерек кивнул, и Эран пошел в замок. Даже настолько устав и измучившись, рыжеволосый рыцарь ступал с необыкновенной легкостью — так же, как много лет назад, когда он, Дерек и Бриан Гром были как братья. Хранитель Венца снова погрузился в мрачные раздумья. День принес много дурных вестей: сначала Линбир рассказал про драконов, — правда, Дерек напомнил себе, что это еще не подтвердилось, — а вот теперь он, наконец, окончательно убедился, что Гунтар отказался послать подкрепление на защиту замка Хранителей Венца.

— Значит, ты рассчитываешь победить, оставив меня без поддержки перед лицом врага, — прошептал он, глядя в полумрак. — Думаешь, что мной можно пожертвовать, как жрецом в кхасе. Молись, чтобы твои расчеты оправдались, Гунтар. — Он сжал кулаки. — Молись!

— Боюсь, что наше гостеприимство уже не то, что в прежние времена, — сказал Эдвин, пока Эран Длинный Лук угощался куском жареного кабаньего мяса.

В Большом Зале суетились слуги, наполняя кувшины теплым темным пивом, на огромном обеденном столе были расставлены блюда с хлебом, сыром и фруктами — по сравнению с мирными временами угощение казалось жалким. Эдвин ножом указал в сторону остальных рыцарей, собравшихся за трапезой:

— Мы уже привыкли питаться только кашей и салом.

Дерек, не произнесший с того момента, как преломили первый кусок хлеба, и двух слов, сердито глянул на брата:

— Эдвин, помолчи.

Эран, рот у которого был набит мясом, хохотнул. Он залпом допил пиво и покачал головой.

— Ничего страшного, Дерек, — беспечно сказал он. — Мне уже случалось оказываться в осадах. По крайней мере, вам не приходится есть крыс. А вот я помню, как однажды…

Он замолчал. Никто, даже Эдвин, не попытался хотя бы из вежливости сделать вид, что слушает.

Эран обвел взглядом сидящих за столом и покачал головой. Как бы он ни старался поднять всем настроение, эти люди, похоже, решительно настроены оставаться мрачными. Ну да, у них на это было полное право — а он вынужден смириться. Перед пиром Длинный Лук посмотрел на разложенную на столе карту. Замок Хранителей Венца был почти окружен. С севера приближались хобгоблины, с которыми у Эрана состоялась столь неприятная встреча, и все говорило о том, что с юга движется огромная армия, уже уничтожившая замок Аркуран. Вот и все, что Дерек успел узнать от крестьян перед тем, как те отправились в горы. Он предупредил их, что в глуши им вряд ли удастся выжить, но остаться в замке они наотрез отказались.

Но более всего тревожил Эрана хозяин замка. Дерек всегда был серьезен, так что казалось, будто он постоянно не в духе, но сейчас выглядел мрачным и зловещим, как грозовое облако. Рыцарь напряженно ожидал момента, когда тот начнет метать молнии.

— Сколько человек может быть в том отряде, который придет к нам на подмогу, сэр Эран? — спросил старый Пакс Гаретт, Рыцарь Меча, бывший когда-то одним из самых близких друзей отца Дерека и Эдвина, и погладил седые усы. — И когда они прибудут?

Эран с неловким видом откашлялся и отложил нож.

— Хм, — начал он, — двадцать-тридцать. Это если отряд никого не потеряет в пути. Прибудут они сюда дней через пять или шесть — опять же, если в походе обойдется без всяких трудностей.

— Двадцать-тридцать! — потрясение повторил Пакс. — Дней через пять или шесть! Клянусь Бездной, да что вы, этого же мало! А что думает Гунтар по поводу своих действий?

— Гунтар бездействует, — проворчал Дерек. Все взоры обратились в его сторону. — Он сидит у себя в замке и придерживает$7

Эран покачал головой:

— Это не так, милорд. На Санкристе, по правде говоря, осталось совсем немного рыцарей. Их едва хватает, чтобы держать Высокий Совет. Большинство из них сражаются при Вингаарде и Солантусе. Гунтар выразил сожаление, что не сможет помочь…

— Да ну! — огрызнулся Дерек. — Он, наверно, даже сейчас вместе со своими людьми смеется над нами! Он сделал это намеренно, чтобы убрать нас с дороги. Чтобы убрать меня с дороги. — Глаза его сверкнули, отражая свет очага. — Меня и в самом деле не удивило бы, если бы мне сказали, что он договорился с врагом и что мы брошены на съедение волкам, а ему все сойдет с рук!

В зале стало очень тихо. Рыцари потрясение смотрели на Дерека. Эран опустил глаза и глядел в тарелку.

— Брат! — с упреком произнес Эдвин. — Ты ведь так не думаешь!

Дерек заморгал, обводя взглядом зал, а потом потер лоб, покрывшийся от гнева пятнами.

— Простите. Я зря это сказал, — устало проговорил он. — Но Гунтар оставил нас почти без всякого подкрепления, а нам предстоит вынести удар основных вражеских сил.

— Здесь вряд ли что-то может особенно привлечь неприятеля, не в обиду тебе будет сказано. Дерек, — ответил Эран. Эти слова были вполне справедливы. Когда-то род Хранителей Венца был одним из самых могущественных в Соламнии, но ныне Лорд Дерек не мог похвастаться своими владениями. Семья уже давно утратила былое влияние, и лишь благодаря непрерывным многолетним ухищрениям Дереку удалось оказаться в шаге от звания Лорда-Рыцаря. Но теперь перспектива становилась все более призрачной. Дерек со злостью вонзил в стол нож.