Я попытался поздравить Дракулу с успешным завершением его первой вылазки, но мне был дан от ворот поворот ухмылкой и приказанием оставить его в покое.

Его настроение не улучшилось и подаренной ему новой одеждой. Неблагодарный клиент. Несмотря на то, что он переоделся, сменив свою испорченную одежду, он продолжал оставаться в дурном настроении. Я завидую этому чудовищу. Его вылазка завершилась безоговорочной победой. Он — целая армия, состоящая из одного-единственного бойца. Если бы у меня были его силы и возможности — какой хаос и разгром я мог бы тогда учинить!

Пока мы ждали наступления темноты, мне удалось улучить момент и пообщаться с Люси наедине.

«Люси, я тут все думал кое о чем… а может, нам, тебе и мне… или же, что еще важнее, если бы ты дала мне еще один шанс… ммм… продолжить нашу с тобой связь.

Как раньше, я имею в виду».

«Связь», повторила она, слегка улыбнувшись. Я был так рад этому мелькнувшему лучику жизни, лишенному забот и тревог. Он был похож на луч солнца, прорвавшийся после грозы. Воодушевленный, я поднажал и продолжил свои уговоры.

«Если бы ты только дала мне чуть больше времени себя показать», сказал я.

«Харкер, пожалуйста, не надо», сказала она.

«Зови меня Джонатан. Я сделаю все, что захочешь, Люси. Всё. Просто скажи мне, чего мне не хватает, и я превзойду все твои ожидания, я это точно знаю».

«Хар… Джонатан, прекрати. Мне казалось, что мы уже обсудили этот вопрос. Вот и оставь его».

И она отошла от меня.

Мы ехали к следующей нашей цели в полном молчании, никто из нас не произнес ни слова. На этот раз — в кои-то веки — я так жаждал услышать какую-нибудь вульгарную песенку Ренфилда.

Шпион Люсиль предупредил ее о товарном поезде, направлявшемся с награбленным в Германию. Более тридцати крытых грузовых вагонов, полностью загруженных хромовой рудой — ключевым материалом, необходимым для изготовления шарикоподшипников.

Как сказал Хория, «ни один двигатель не может работать без подшипников, ни один автомобиль или грузовик невозможно сдвинуть с места без подшипников. Ни один корабль, ни один самолет, ни один танк. Нет подшипников — нет войны».

Он устроил так, чтобы они смогли остановиться во Дворце масонов[27]. Кришан с Клошкой отправились в город, подыскивать новую цель для Князя, который, несмотря на свои недавние эмоциональные потрясения, настаивал на том, что продолжит выполнять свою часть задания.

Люсиль повезла Ренфилда и Харкера на машине, разведать обстановку и подыскать лучшее место для подрыва поезда. Князь с ними не поехал, оставшись во дворце, избегая дневного света и делая вид, будто погрузился в чтение книги. Люсиль знала, что он ее не читает; он ни разу не перевернул страницу за целый час, пока она за ним следила.

В течение всей поездки Харкер был угрюм и замкнут. Люсиль хотелось пожурить его за то, что он так обиженно дуется, как школьник, но она сдержалась. Она и так уже сделала ему больно, уязвив его, что было очевидно, хрупкую душу.

Вскоре подходящее место на железной дороге было найдено. Оно находилось довольно далеко от города, так что крушение поезда не будет угрожать жизням местных жителей.

По возвращении во дворец масонов Люсиль проверила Князя, и оказалось, что он прочел не дальше того места, когда она уходила.

Хория выложил на стол пирожки с мясом и ранние помидоры. Люсиль взяла один из них и, начав есть, направилась к темному углу, где по-прежнему оставался Князь.

«Вы не обязаны сражаться вместе с нами», сказала она ему. «Вы можете в любой момент выйти из боя».

Он посмотрел на нее, некоторое время не отводя глаз, с явной болью на лице. «Я — оружие, которым вы можете воспользоваться в любой момент по своему усмотрению», негромко ответил он. «Но будьте осторожны, я не контролирую себя во время кровавой бани, которую устраиваю, и мне не хочется, чтобы на моей совести были убийства невинных людей. Новые убийства невинных. Не хочу, чтобы такое повторилось».

«Что случилось минувшей ночью?», спросила она. «Расскажите мне».

«Это изменит ваше мнение обо мне», сказал он. «И не в лучшую сторону. А потеря уважения с вашей стороны причинит мне больше боли, чем мой прискорбный и отвратительный поступок».

«Неужели вы думаете, что я не делала чего-то такого во время этой войны, чего я не стыжусь, и о чем не жалею всей душой?» Жестом руки она показала на собравшихся вокруг еды людей. «Мы все совершали такие поступки, которые преследуют нас по ночам. За исключением, как я полагаю, Харкера. Но и с ним это произойдет, если он не погибнет в самое ближайшее время. Мерзкие поступки — неотъемлемая часть войны. Расскажите мне, что вас так сильно тяготит. Если мы хотим быть соратниками в этом противостоянии, если мы хотим полагаться друг на друга во имя наших жизней, если мы хотим быть друзьями, мы должны знать друг о друге всё».

Ей было видно, как Князь обдумывает ее слова.

«В гостинице… там была женщина, скорее девчонка еще, с одним из фрицев, в его комнате… и я оказался там прямо во время их совокупления…», начал он. «Совсем молоденькая, такая худая-худая, что можно было сосчитать ее ребра… А я… я обезумел от ярости, совершенно не контролировал себя… и я напал на нее».

Он стал сверлить взглядом ее глаза, словно бросая ей вызов, вызывая в ней ненависть по отношению к себе.

«Я насладился ею, пожрал ее, точно так же, как я это сделал с нашими врагами. Я разорвал ее на куски. А ведь она ни при чем, она ни в чем не виновата».

«Возможно», ответила Люсиль. «Но в некоторых оккупированных странах, даже в Румынии, те, кто сожительствует с врагами, считаются коллаборационистами. И их довольно часто наказывают. Даже убивают».

«И вы одобряете такие расправы?», спросил он.

«Нет. Но такие случаи бывают», ответила она. «Каждый ведет свою собственную войну, создавая свою собственную мораль. Если то, что вы сделали, вам кажется гнусностью, не повторяйте этого».

«Вы не улавливаете сути. Если бы я мог себя контролировать!. Это не так просто».

«Да, это так. Но вы разумный человек. Культурный и во многом умеете контролировать ваши… страсти, или голод, или что-то еще, что движет вами в такие моменты.

Вы же не нападали ни на кого из нас».

«Вы просто не знаете, что мне хотелось сделать с вами и вашими соратниками», сказал он.

«Нет, это вы не улавливаете главного», сказала она. «Вы в достаточной мере владеете собой и себя контролируете, чтобы не разорвать нас, как вы говорите, на куски. Постарайтесь делать то же самое, когда будете драться с нашими общими врагами. Война — не время для нежностей, нянчиться и сюсюкаться некогда.

Сражайтесь вместе с нами, или же возвращайтесь в свою могилу, либо же охотьтесь на невинных и девиц, за которых вы так переживаете. Вы же говорили раньше, что хотите искупить свою вину, очистить свое имя, что будете уничтожать для нас немцев. Так что плачьтесь в жилетку кому-нибудь другому. А теперь пойдемте, вас проинформируют о следующем задании. А если нет, то я подыщу вам транспорт, который отвезет вас туда, где нашел вас отец».

Она пошла к своим людям, которые сидели и ели. Князь последовал за нею. Он слегка кивнул головой Харкеру.

«Благодарю вас за новый гардероб», сказал он англичанину. «Ну что, где я понадоблюсь на сей раз?»

Клошка и Кришан проинформировали их о телефонной станции в нескольких милях отсюда, где разместился отряд немецких гестаповцев. Телефонные звонки по всей стране прослушивались нацистами.

«Гестапо?», переспросил Дракула.

«Разведслужба нацистов», пояснил Харкер. «Особо мерзкая группировка ничтожных мерзавцев, обожающих пытки, похищения и убийства».

Люсиль повернулась к Князю.

«Ну что, вы с нами, князь Влад?», спросила она.

«Несомненно», ответил он.

Когда стемнело, они разошлись группами. Хория вновь отправился вместе с Князем. Перед тем, как они ушли, Люси отвела Хорию в сторону.