После короткой поздравительной речи, на магаданском, естественно, языке, наместник пожелал всем процветания, счастья и весёлых рождественских праздников. Добавил ложку дёгтя, упомянув, что следующее рождество вся страна будет встречать по православному обычаю. И, объявил первый танец, конечно, вальс. Других танцев магаданцы просто не знали, не считать же ламбаду или летку-енку танцами, достойными дворянского бала? Первой парой закружилась на паркете под музыку из старой комедии «Берегись автомобиля», конечно, чета Головлёвых, во время танца и увидели аборигены спину жены наместника. Что чувствовали при этом женщины, неизвестно, но, почти все мужчины непроизвольно открыли рты, а некоторые даже облизывались.
Второй парой стала Елена Александровна, с молодым помощником, Егором, танцевавшим гораздо лучше Петра. Поэтому на вторую пару смотрели, в основном, женщины, собравшиеся в зале. А девицы на выданье сразу зашептались, выясняя, кто этот русоволосый красавец, женат ли он? Дальнейшие танцы прошли уже в привычном репертуаре, наместник и губернатор в них не участвовали. Они перешли к шведскому столу, в соседний зал, где за бокалом лёгкого вина знакомились с дворянами. Почти всех Пётр приглашал на аудиенцию в последующие дни, адъютант едва успевал записывать, кому, когда назначено. Вечером, после окончания официальных разговоров, все смотрели на пышный фейерверк. Молодёжь с улицы, кто постарше, через окна.
Праздник удался, слухи по окрестным городам и весям расползлись самые разнообразные. Однако, в большинстве своём, дворянам понравился первый бал нового государства, особенно мужчинам и молодёжи. Ещё бы, в эти времена увиденная лодыжка любимой женщины ввергала мужчин в любовный трепет, а, тут такое! Никто, естественно, не рискнул повторить хоть, что-то похожее на платья магаданок, но, спрос на шёлковые чулки стал просто бешенным. Разговоров хватило на добрый месяц, собственно, других новостей до конца января и не было.
Пока не вернулась на зимние квартиры изрядно уставшая флотилия капёров. С собой они привели ещё три приза, из Вест-Индии. Один корабль оказался доверху набит сахарным тростником, второй вёз груз хлопка, третий под завязку загружен слитками серебра и меди. Елена Александровна быстро нашла специалиста по переработке сахарного тростника в сахар, а получение их хлопка приличной ткани организовала сама. К этому дела привлекла пленных девушек, в силу разных причин, не вышедших замуж. Разделила всех на группы по специализации, кто скручивал и мотал нитки, кто ткал на ткацких станах. Плотники за месяц изготовили недостающие несколько десятков станов, после чего дело пошло. Запаса хлопка хватило на три месяца, как раз до весны. Девушки получили опыт ткацкого дела, склады наместника пополнили неплохим запасом грубой хлопковой ткани, внешне похожей на типичную джинсу, некрашеную только.
С капёрами Петро разговаривал много и долго, выяснял тонкости морского боя, тактику англичан на море. Привлёк часть пленников с английских призов к службе в магаданском флоте, интересуясь у них, где можно взять хорошую добычу? Конечно, он и без лимонников догадывался, что лучше грабить испанские корабли из Вест-Индии. Но, как раз ссориться с испанцами магаданцы пока не хотели. И, без того, они обидели половину Северной Европы. Тогда, предложили англичане, можно взять хорошую добычу в Средиземном море, у венецианских или турецких торговцев. Но, это опасно, море не Атлантика, можно и самим попасть в руки, тем, же туркам или алжирским пиратам. Эти познавательные допросы прервали сообщения от офицеров связи при армии Шеттингофа, неприятные сообщения.
Шведы весной 1577 года попытались дать сражение войскам Стефана Батория, слава богу, генерал догадался подстраховаться, и встретил врага под стенами укреплённой крепости Вильны, где шведы зимовали. И, как чувствовал, объединённая польская армия вместе с запорожцами, смогла если не разбить, то, основательно потрепать шведов, используя своё трёх кратное превышение в численности. После тяжёлого кровопролитного сражения, продолжавшегося целый день, шведы вынуждены были отступить в крепость. Поляки, несмотря на огромные потери, остались в численном большинстве, и приступили к планомерной осаде Вильны. Такой поворот событий требовал срочного вмешательства, Пётр приступил к консультациям с Николаем.
После двухдневных переговоров магаданского посла со шведскими генералами и лично королём Юханом, шведы принялись готовить высылку подкрепления для армии Шеттингофа. Они смогли собрать и вооружить за зиму восемь тысяч солдат, которых через месяц начнут переправлять в рижский порт. Оттуда до осаждённой поляками Вильны ближе всего, но, этот месяц армия Шеттингофа должна ещё продержаться. Собственно, за шведскую армию Головлёв не переживал, но в ней находились офицеры связи магаданцев. Их судьба, как и сохранность раций, очень тревожила подполковника. Нужен был отвлекающий поляков манёвр, чтобы Баторий ослабил или совсем снял осаду Вильны. Пётр посчитал рейд магаданского отряда по тылам врага неплохим отвлекающим манёвром. Тем более, что военные действия шли в непосредственной близости от границ Западного Магадана.
Для этой цели он выбрал четыре полка магаданцев, полностью переодетых в новую полевую форму, с батареей из десяти орудий. Остальные войска остались оборонять Королевец, а Петро воспользовался возможностью обучить войска непривычной для шестнадцатого века тактике. Да и показать на деле солдатам и офицерам, как хороша новая форма в бою. Ускоренный марш хорошо подготовленных здоровых бойцов на расстояние в двести, с лишним, километров, от Королевца до Гродно, удалось провести всего за четыре дня. От разведчиков польской армии, находившейся в каких-то пятидесяти-шестидесяти километрах к северо-востоку, под Вильной, магаданскую армию прикрывали конные патрули. Потому удалось скрытно подвести отряд под стены Гродно, и, в двухчасовом штурме, захватить город и крепость.
Пока два полка занимались грабежом любимого города Батория, оказавшегося довольно богатым, вторая половина отряда магаданцев готовилась к отражению атаки польских войск. Пётр понимал, что первой реакцией короля на захват магаданцами Гродно, станет отправка всей кавалерии на освобождение своей временной, но столицы. О захвате поляки узнают к концу дня, ещё день уйдёт у кавалерии, скорее всего, запорожских казаков, на путь от Вильны до Гродно. Осталось выбрать удобное место для засады, чтобы лишить поляков кавалерии, если не всей, то, большей её части. Учитывая, что даже в двадцатом веке через Белоруссию проходили считанные дороги, в шестнадцатом веке от Вильны до Гродно проезжая для конницы дорога оказалась всего одна.
Следующие сутки прошли в тяжёлом физическом труде, в подготовке засады для конницы Батория, созданной в лучших традициях партизанских белорусских отрядов. В лесу, вдоль дороги, ведущей на Гродно, в сотне метров за обочиной, за пределами прямой видимости, солдаты рубили деревья и устраивали засеки. Эти заграждения успешно работали даже против танков во время Великой Отечественной войны, а кавалерию они точно удержат. Оставалось создать из засеки мешок достаточной величины, чтобы поймать в неё как можно больше казаков. Однако, больше километра в длину растягивать засеку Пётр не стал, опасаясь работать вне прямой видимости. Так, что пришлось ограничиться такими размерами засады. К полудню второго дня все инженерно-сапёрные работы закончились, оставалось ждать.
Ждать пришлось, как и рассчитал подполковник, недолго, меньше суток. Уже утром разведка из конной полусотни казаков прошла дорогой мимо засады, не обрати внимания на сооружённую за ближайшими деревьями засеку. Казаки покрутились вокруг Гродно, их обстреляли со стен крепости, из ружей, добрую половину убили или ранили. Убедившись, что крепость действительно захвачена врагом, казаки собрали раненых и рысью отправились обратно. Отдав необходимые распоряжения, Петро приготовился ждать врага. На сей раз ожидание продлилось недолго, всего через три часа показались стройные походные колонны запорожской конницы.
