Глядя на расплывчатое красное пятно светофора сквозь налипший на окно снег, я думала о том, что на первом этаже моего дома есть множество обставленных комнат, в которые я даже не захожу. Одна из них вполне могла бы стать спальней для женщины лет тридцати с миндалевидными темными глазами.
И не нужно тратить два часа в день на автобусы, рискуя переломать ноги или шею, проходя километры по обледеневшим дорожкам в неподходящей обуви, и так гораздо легче скопить деньги на операцию. Телевизор в спальне имеется, ванная, в которой не срывает краны, прилегает к комнате, кухня под боком, район хороший (да что уж приуменьшать-то — отличный район, один из лучших), до магазинов близко.
И если я смогу убедить Клэр в преимуществах переезда, она получит все вышеперечисленное, а я — повара/экономку/друга/и того, кто приглядывает за Мишей в мое отсутствие. По-моему, выгодная сделка для обеих сторон.
Будто в подтверждение моих мыслей светофор переключился на зеленый.
Дома царила тишина.
Громко чавкал на кухне Миша, поглощая кусочки мяса из миски. Холодильники — все три — не гудели, притихшие, поблескивали матовыми поверхностями в свете уличных фонарей. Свет я включать не стала. Какое-то время постояла у окна, глядя на валившие с неба снежинки. Они оседали хлопьями, мягкие, тихие, как бесформенные медузы.
Всего шесть вечера, а уже темно, почти как дома. Этот пухлый снег, может, еще и растает, но через какое-то время все равно ляжет плотным хрустким покрывалом, и придет зима.
Глядя на пустую замершую улицу, я думала о Дрейке. О том, что завтра он снова будет учить и наставлять, рассказывать и объяснять, наверное, ругаться тоже будет. Но это все не то и не так. Мне почему-то не хватало другого общения и другого Дрейка.
И именно сейчас.
Глупо и совершенно несвоевременно. Но я никак не могла справиться с желанием видеть начальника сию же минуту.
Зачем? Что ему скажу? Что хочу увидеть в его глазах или действиях?
И удивилась собственной реакции на заданный вопрос.
Не важно что, пусть просто побудет рядом.
Пусть выскажет мне все, ругается, прочитает длинную лекцию или гаркнет так, чтобы дрожали стены, главное — пусть просто «будет».
И сама не заметила, как взбежала по лестнице на второй этаж.
Открытая крышка ноутбука, потрескивающий в камине огонь, привычное черное окно с белым курсором.
«Дрейк, я хочу поговорить».
А через какое-то время ответ:
«О чем?»
Торопливо стучащие по клавишам пальцы.
«Тебе, наверное, есть что мне сказать. А у меня как раз свободный вечер, подходящий для головомойки. Не придется завтра тратить время на лекции и нравоучения, я все готова выслушать прямо сейчас. Обещаю ругательные слова сносить с надлежащим терпением, а полезные советы наматывать на ус».
Я взмокла от собственной наглости и пьянящего чувства игры. Оно врывалось в жизнь всякий раз, стоило включить ноутбук.
Курсор мигал, будто раздумывал над ответом, как и собеседник на той стороне. Запрыгнул на диван Миша, уселся поудобнее и принялся неспешно вылизывать лапу, тереть ею усатую щеку.
Занят ли Дрейк? Где вообще видано, чтобы обычный «рядовой» воскресным вечером писал послания самому страшному человеку на Уровнях? Не дерзость ли?
«Думаешь, это достаточно веская причина, чтобы появиться на твоем пороге?»
Если кошки обычно играли с веревочками, к концу которых привязывали бантик, то я точно играла с огоньком на конце длинного фитиля.
«Я еще и домашнее задание не выполнила вовремя».
«Что-нибудь еще?»
«Еще в доме горит камин, а за окном тихо падает снег. Было бы здорово иметь приятную компанию в такой вечер».
«Еще я…»
Не могу же я сказать ему правду? Или могу? Нет, не могу. Щеки горели огнем, пальцы, наоборот, сделались холодными.
Окно терпеливо ждало окончания фразы.
Нет-нет! Так не разговаривают с начальством. С грозным, пусть и очень симпатичным. С мужчиной, у которого наверняка дел невпроворот. И вообще, слишком громко бьется сердце, слишком сильно шумит в ушах кровь, слишком… Все «слишком». Не надо переступать дозволенной черты.
«Ничего, — написала я нервно. — Все в порядке. Завтра с утра буду на уроке».
Действительно, кого я пытаюсь пригласить в дом? Карателя? Местного Создателя? Судьбу и угрозу каждого жителя? Совсем у меня мозгов нет, у обычной женщины, которой кажется, что начальник — это одинокий мужчина, с которым каждый боится заговорить. И что ему, несущему бремя власти, приходится постоянно видеть на лицах в лучшем случае покорность и подчинение, а в худшем — панический страх и отчаяние. Много ли тех, кто догадывался, что цена за могущество очень высока? Ни друзей, ни близких, ни тепла, ни смеха — вообще никого и ничего вокруг. Даже словечком переброситься не с кем.
И я пасую. Как последняя кошелка, как коробок с какашкой внутри. Переборов смущение, я начала предложение;
«Я бы просто хотела…»
Закончил его сам Дрейк:
«Чтобы я приехал».
«Да».
«Буду через тридцать минут».
Получив ответ, я с треском захлопнула крышку ноута и дикими глазами посмотрела на Мишу. Тот от неожиданности вздрогнул и теперь озадаченно сидел с наполовину высунутым языком.
— Он едет! — поделилась я с котом. — Блин, мама!!!
Михайло дернул головой и вернулся к умыванию.
Я сидела на диване, завороженно наблюдая, как в свете двух торшеров и огня камина в его руках посверкивает темная винная бутылка. Дорогой пиджак, брюки, сорочка, галстук. Ни дать ни взять только что с фото сессии для журнала Forbes. На волосах капли влаги — растаявшие в тепле снежинки, в руках штопор. Привычные движения гурмана, медленно вывинченная пробка, рубиновая жидкость в два бокала, дразнящий запах мужской туалетной воды.
Я впитывала его движения, слизывала их, любовалась, как фанат на кумира, параллельно стесняясь собственных джинсов и растянутой вязаной кофты. Он воплощение элегантности и вкуса, неспешности и уверенности. Он — Дрейк, и у меня хватило смелости пригласить его в гости воскресным вечером. Я просто Динка, которую, похоже, понесло. Лучше бы жила как раньше, ходила на занятия, не думала о том, о чем не следовало, не проявляла неуместной инициативы.
Поздно, и никак не избавиться от предчувствия надвигающихся изменений, не замедлить стук сердца, глухо и предостерегающе ударяющегося о грудную клетку.
— Не откажешься разделить со мной бокал?
Насмешливый взгляд, и вот тонкая стеклянная ножка у меня в пальцах.
— Я так понял, твой бар еще пуст, а в гости с пустыми руками не ходят.
Он сел в кресло напротив. Свет от камина отражался на стенах и на гладкой поверхности кофейного столика, в темно-зеленой бутылке и на ободке бокала.
Я таяла от присутствия этого мужчины, как тот снег, понимала, что мне срочно требуется сменить настрой. Если так и буду сидеть и млеть, диалог вскоре вести будет не с кем. Моя уверенность растечется у ног гостя и под диваном. Тряхнув головой, я приказала себе срочно прийти в норму. Я женщина, он мужчина, сейчас вечер, которым стоит насладиться сполна, не стоит ничего усложнять.
Встретившись с начальником взглядом, я отсалютовала бокалом и сделала первый глоток. Вкусно, терпко, с изыском. Через несколько секунд в желудке потеплело.
Пусть будет хороший вечер, в хорошей компании, с игрой. Все так, как я того хотела.
— Это больше похоже на свидание, — засмеялась я, пытаясь скрыть смущение. — И я оказалась к такому не готова.
Сделав глоток, Дрейк улыбнулся:
— Это просто бутылка вина, Бернарда. А к чему ты была готова?
