Мак прикинулся дурачком.

– И что, отправило ее вниз по водопаду, где она могла без вреда взорваться?

– Ты, очевидно, не понимаешь. Шиив изначально планировали вести войну с соседними планетами, особенно Террой. Бомба была слишком мощной. Ее не собирались взрывать на Марсе. Даже в космосе у нее было лишь несколько полезных целей. Это была звездная бомба, спроектированная для запуска на другую планету и способная превратить целый мир в космическую пыль!

– И теперь она где-то там внизу, – Стоун ткнул теперь большим пальцем вниз, – тикает, пока мы разговариваем? Когда она должна взорваться?

– Ровно через семь часов, – сказал Крэйн.

– Прекрасно! Значит, ты просто сделал свою проблему моей проблемой? – Мак даже не пытался скрыть отвращения. Страх заставил все его внутренности сжаться.

– Ненамеренно. Мы лишь недавно узнали, что Марс все еще населен – или перезаселен. Не в первый раз мы пытаемся связаться с кем-то вроде тебя или обезвредить бомбу. Это ближайшая точка, в которой мы смогли приблизиться к тебе на этом отрезке времени.

– Если ты знаешь о будущем, то знаешь, что произойдет.

– Дальше во времени мы пройти не можем. Нет обратной связи…

Мак молчал, обдумывая услышанное. Он был знаком с теориями Гридли о лучевом времени.

– Значит, для нас может уже не быть будущего?

Изображение исказилось, когда Крэйн поднял что-то вроде желтого шелкового свитка, на котором блестели символы.

– Наши лучшие умы работали над этой проблемой с тех пор, как мы о ней узнали. Наконец мы выяснили, как нейтрализовать эту бомбу.

Мак все еще молчал. Он хотел услышать предложение Крэйна.

– О’кей, в чем же тогда моя роль?

– Мы хотим, чтобы ты обезвредил бомбу.

– Зачем это мне?

– Чтобы спасти планету. Согласно нашей информации, ты марсианин в большей степени, чем я. И ты борец.

– Приходится, когда нет иных путей.

– Поэтому ты получишь сапфиры.

– Целую сумку огненных индиго-сапфиров?

– Ту, что пытался показать тебе леп. И о которой узнал Дельф.

Мак ухмыльнулся.

– Это отличный стимул. Если ты прав, у меня нет ни шанса выбраться отсюда живым. Я могу к тому же забрать большую часть вас или их с собой. Вы все такие же мошенники, как и я.

– Только это не в твоих правилах, Стоун. Ты марсианин. Ты рожден на Марсе. Ты не хочешь, чтобы Марс вот так погиб – разлетевшись на кусочки.

– Хорошо, предположим, ты прав. Как же мне добраться вниз до этого канала и произвести нужные действия с бомбой?

– Все не так просто, – сказал Крэйн. – Бомба переместилась, как я уже сказал. После подземного толчка она уплыла вниз по каналу. Пока не добралась до порогов. Обшивка у нее очень прочная и относительно легкая. По счастливой случайности бомба застряла между камней над водопадом. Вода, падающая с трех сторон, помогла ей удержаться на месте. Она все еще здесь.

– На стремнине? Лишь поэтому твой робот не может до нее добраться?

– Именно так.

– И её сложно сдвинуть?

– Это, к несчастью, не самая большая проблема. Как раз сдвинуть её нетрудно.

– Так в чем же дело?

– Бомба практически на краю той самой бездны, где вода Иа низвергается через край и исчезает в проломе невесть куда. В сердце планеты.

– На краю ада, другими словами.

– Практически. Но у тебя будет помощь. Посмотри налево, у ног робота.

Стоун увидел большой синевато-стальной короб, примерно метр на метр. На одной стороне были нанесены странные метки.

– Загляни внутрь, – сказал Крэйн. Стоун присел и отодвинул защёлки, крышка сама поднялась. Внутри была мягкая калебитовая упаковка, используемая для хрупких научных приборов. Он осторожно ее приподнял. Содержимое выглядело неожиданно прочным. Он взял его в обе руки.

– Похоже на большой шлем. Как те, что носили пожарные на древней Терре.

– Это голловаттский боевой шлем. Когда-то они воевали с Колвини в марсианских катакомбах и никогда не видели дневного света. – Он кратко описал «интуитивные» функции шлема. – Он модифицирован для тебя. Для начала он позволяет видеть в темноте. Тепловое изображение. Со встроенным сенсором, который переключается на твое собственное зрение, делая его сверхчувствительным. Есть сверхмощное освещение, когда тебе нужно проделать тонкую работу, например с бомбой. Есть набор мощных инструментов, которые ты можешь проецировать и использовать. Но это далеко не все. В шлеме миллион нейросвязей, благодаря которым он работает интуитивно, в соответствии с обычной реакцией носителя. Мы добавили ещё и детектор, если он перенёс путешествие.

– Какие инструменты?

– Они усовершенствованы и по большей части интуитивны, сопрягаются с твоим мозгом, тебе достаточно представить только проблему, а не само устройство. То есть правильно шевелить мозгами.

– О’кей. – Стоун сомневался. – И какое волшебное слово надо сказать?

– Никакого. Шлем был создан для голловаттских медиков, поверишь или нет. Поэтому в него встроен эмпатический сенсор, чтобы санитар мог работать с ранеными солдатами или гражданскими прямо в поле, как правило, во время битвы. Эмпатия была девизом голловаттов. Лучшие врачи в семи мирах. Они, конечно, были свинообразны, но достаточно близки к людям, чтобы шлем работал вполне хорошо. Он должен комплектоваться с твоим костюмом. Робот произведет необходимые отладки.

– На кону всего лишь пара планет.

Шлем был легким и на ощупь неожиданно показался органическим. Он вел себя как плоть при прикосновении. Пах он приятно, слегка солоновато. Мак поднял его над головой и медленно опустил, как надевают шляпу. Шлем сразу будто начал обтекать его череп и прижался к шее и лбу. Костюм внезапно отозвался распознающими сигналами. Круглые наглазники прижались его глазницам, но видел он отлично. Более того, зрение стало четче. На мгновение щеки зачесались, и он увидел несколько неприятных алых вспышек. Затем темно-красная тьма, почти как кровь, уступила улучшенной четкости зрения.

Робот вытянул руки, прикасаясь к нему здесь и там. Костюм более комфортно сел на теле. К удивлению, в этой штуке Мак ощущал себя более здоровым. Возможно, голловаттские медики должны быть здоровыми, чтобы испытывать эмпатию к пациентам, – подумалось ему внезапно.

– А бомба разумная?

– Не особенно, – сказал Крэйн.

– Так что я должен сделать, чтобы отключить таймер?

– Ты должен открыть ряд замков. Они пронумерованы справа налево. Мы закодировали их в мелодию с определенной временной амплитудой. Это мотив, где каждая нота представляет сложное число. Помнишь старый земной мотивчик «Дикси»? Просто насвисти его себе. Это число отменит предыдущую последовательность команд и эффективно собъёт код бомбы. Замки откроются и устройство, вероятно, просто отключится у тебя прямо в руках.

– А если не отключится?

– Ну, тогда оно останется включенным.

– И готовым взорваться.

– Да. Меня заверили, что шансы неудачного исхода очень малы. Мак Стоун. Наши люди всё разгадали. Так что тебе всего лишь надо запомнить этот небольшой мотив. «О, я хотел бы оказаться на земле хлопка».

– Есть одна загвоздка, – Стоун был почти смущен.

– Какая?

Он покраснел.

– У меня нет музыкального слуха.

– Тогда постарайся запомнить интервалы, – казалось, новый поворот даже позабавил Крэйна: вот человек был уверен, что обо всем позаботился, а ему указывают на очевидный непредусмотренный факт. – Шлем должен тебе помочь. Мы ввели код, и шлем должен автоматически его перевести.

Стоун пожал плечами.

– А если мне удастся и я вернусь, то ты отдашь мне сапфиры?

– Всю сумку. Обещаю.

У Стоуна теперь не было особого выбора. Он должен был принять решение. Поверить этому странному землянину или нет? Он рассмеялся своим низким мурлыкающим смехом и проверил реакцию шлема. Натянул его еще чуть плотнее, крепче пристыковав к костюму. Откуда-то Мак знал, что нужно сделать. Он моргнул, чтобы включить освещение. Затем лег на край ямы, чтобы подцепить свой бластер. Ванал издал звук неудовольствия, но продолжил есть.