Я попыталась подняться, но словно невидимая сила мешала мне. Подняться было практически невозможно, по крайней мере в первые минуты. Будто чувство равновесия совершенно сбилось. Наконец получилось подобрать под себя ноги, на что ушёл словно целый марсианский год. Поднявшись на ноги, я стала глазами искать папу. Безуспешно. За холмом я ухватила взглядом марсианских канюков – красные кончики их крыльев поблескивали на солнце. Туда я и направилась. Вскоре передо мной оказалась груда снега, а потом и глайдер. Вернее, его останки. Части летучей мыши, не уступавшей размером глайдеру, были настолько сплетены с металлическими частями, что казалось, чёрное кожистое животное пристыковалось к серебряной птице и вместе они обрушились на землю в слепой страсти.

Продолжая двигаться в том же направлении, я наконец увидела отца. Доковыляла и увидела расползшийся вокруг папы красный цветок на снегу, словно разлился клубничный коктейль со льдом. Я опустилась на колени и потянулась помочь, но он остановил меня жестом.

– Не прикасайся, – сказал он. – Слишком больно.

– Ох, папа, – только и нашлась я.

– Ты ничем не поможешь, – предупредил он. – Ничем. Я истекаю кровью.

– Я знаю, как зашивать раны, – сказала я. – Ты ведь меня учил.

Он помотал головой:

– Ни капли не поможет. У меня внутри всё в клочья. Я даже чувствую, как там всё сместилось, и лучше от этого не становится. Помоги сесть.

Я притащила валявшуюся неподалёку подушку от сиденья, аккуратно приподняла отца и положила подушку под голову. Он продолжил:

– Видишь солнце? Когда оно пойдёт на закат, меня уже не станет.

– Не надо, – выдавила я.

– А я тебя не пытаюсь напугать, – возразил он. – Я тебе выкладываю всё как есть. И сейчас расскажу, что делать дальше, пока хватает сил. Итак, скоро я умру, и тебе придётся бросить меня здесь, взять вакцину – если она ещё цела, постарайся отыскать её, – дальше сесть в сани и двигаться через льды вон к тем горам, а там добраться до Фарсайда.

– Но это же очень далеко, – заметила я.

– Далеко, но у тебя получится. Я верю. Людям нужно лекарство.

– А ты? – спросила я.

– Я всё сказал. Люблю тебя. Я старался как мог. Теперь твой черёд.

– Господи Иисусе, – вырвалось у меня.

– Он здесь совсем ни при чём. Жив он или мёртв, но его никогда не дождёшься. Придётся тебе одной справиться, и пусть тебя ведёт то, что ты – король, ты – Кинг. Считай это приключением, как в тех романах, которые я тебе читал вслух.

Речь была о приключенческих романах, старинных легендах вроде «Айвенго» – отец объяснял, что их называют романами о рыцарях, – основным содержанием которых были отчаянные приключения. Сейчас меня не особо тянуло на приключения, хотелось просто улечься рядом и умереть вместе с отцом. Тогда дальнейшая судьба перестала бы меня волновать – лежали бы мы, как две ледышки среди снегов, и съели бы нас снежные шатуны или вот эти самые краснокрылые канюки. Без разницы.

– Посмотри на себя, ты герой, – сказал папа. – Считай себя спасителем. Да, звучит как-то пафосно, но тебе это понадобится. Ищи вакцину, прыгай в сани и вперёд. Посмотри, может, и припасы ещё остались. Они тебе пригодятся. Среди марсианских льдов довольно живности, так что будь начеку. У тебя получится. Дуй изо всех сил, но осторожнее на льду – берегись того, что подо льдом, на льду и в воздухе над ним.

Я кивнула. Папа криво усмехнулся:

– Послушать меня, так получается, задачка не из простых.

– Нет, – сказала я. – Не из простых.

– Честно говоря, она такая и есть. Но ты же Кинг. Ты справишься.

И, клянусь, на этих самых словах его глаза закрылись, и он ушёл навсегда, как уходят наши дни.

Следовало оставить его. Но я не могла допустить, чтобы его разорвали марсианские птицы или же звери. Сани были на месте, и я перенесла его туда. Из двух саней одни были все изломаны, чуть ли не скручены в узел, но другие отделались несколькими вмятинами и дырками в корпусе и вполне годились. Так что я ими воспользовалась. После непродолжительных поисков нашлись и вакцина, и припасы – их я также погрузила в сани.

Пищу, воду, фонарь, аптечку первой помощи, осветительные патроны, одеяла, какие-то тюбики – я захватила всё. Была даже пара снегоступов, которые от одного прикосновения раскатывались и подстраивались под ногу любого размера.

Загрузив всё это, я вернулась к папе и потащила его к саням. Причём была настолько не в себе, что даже не догадалась подогнать сани поближе. Я закутала папу в спасательное одеяло – в свёртке их было пять штук. Одеяло без труда удалось закрепить по краям, у головы и в ногах. Я втащила отца в сани и положила спереди. Туда же я сложила припасы и вакцину.

Заняв место водителя и захлопнув над головой прозрачный колпак саней, я на минутку застыла в раздумье. При виде завёрнутого в одеяло папиного тела я разрыдалась. Врать не буду, длилось это долго. В тот тяжёлый миг я снова подумала, что, может, Кинги и могут сдаться – хотя бы один из них.

Наконец я понемногу собралась с духом, включила двигатель и резко дала ходу. Сани дёрнуло вперёд и понесло, а я стала рулить. Уже в пути я проглотила таблетку-компас. Сначала ничего не происходило, но затем что-то еле заметно зашевелилось в моём мозгу, будто горячий червячок ползёт, ищет место, чтобы осесть, и вот ко мне пришло осознание того, куда надо двигаться. Дело в таблетке: одной достаточно, чтобы определить нужное направление. А с червяком своё ощущение я сравнила оттого, что эти таблетки и делаются из самых настоящих марсианских червяков. Такой у них эффект – некий участок в ДНК червяков помогает им безошибочно передвигаться хоть с одного конца Марса на другой, и когда ты проглатываешь эту частичку, тебе достаётся та же способность. Ты знаешь то же, что знает червяк, а ему известно только направление. Действуют таблетки почти сразу, будто вбираешь в себя всё пространство.

Сани гудели, рассекая снег и скользя днищем по льду. Установка на днище позволяла даже подниматься в воздухе и, если нужно, я могла бы подняться на высоту в два человеческих роста. Более того, можно было передвигаться даже поверх воды, а герметичность саней превращала их на короткий период времени в маленькую подводную лодку. Получше снегоступов, верно?

Весь наш мир, и все другие миры, и все звёзды, и всё вообще в нашей Вселенной взаимосвязано. Так говорил отец. Только я в тот момент чувствовала всё что угодно, кроме соединённости. Я была ни с чем не связанной частичкой.

За исключением нескольких сугробов, поверхность льда вокруг была абсолютно ровной. Мир вокруг походил на бело-голубую простыню, туго натянутую от края до края, и только где-то вдалеке, на самом горизонте виднелась тонкая линия гор, со временем будто отдаляясь, а не приближаясь.

Через некоторое время я сделала остановку, открыла колпак и выбралась наружу. Благодаря печке внутри саней было уютно, к тому же мои ноги были закутаны в спасательное одеяло – такое же, в которое я завернула тело папы. Снаружи тем временем дул резкий ветер. Я выбрала местечко, ничем не отличавшееся от остальных, – справить малую нужду. Сняла штаны, присела – сзади сразу стало холодно. И вот пока я занималась своим делами, на моих глазах это начало происходить.

Сначала я решила, что это иллюзия, мираж, но нет – это была явь. Метрах в четырёхстах от меня чёрный плавник с такой силой пробил лёд, что даже я его услышала. Мне такое прежде никогда не встречалось, но читать я об этом читала и сразу всё поняла.

Это была ледовая акула – существо размером с земную косатку, но потоньше на вид, с чёрным спинным плавником и щупальцами, которые словно ленточки серпантина – только намного более угрожающе – выбрасывались из её головы. Она могла передвигаться на поверхности льда и под ним и даже была способна выбраться на сушу и ползать по ней продолжительное время. Плавник на её спине, твёрже любых известных металлов, с лёгкостью резал лёд. У ледовой акулы превосходный нюх, этакий радар – хотя и не такой развитый, как у летучих мышей, но достаточно эффективный. Акула умела протискиваться в узкие места не хуже, чем овсяные хлопья через диспенсер. Скорее всего, она уловила запах мочи и явилась перекусить.