— Да ничего мне не надо! — не выдержала я. — Оставь меня в покое!

Человек в маске подошел ко мне и протянул руку. Я ее проигнорировала, тогда он присел рядом и грустно сказал:

— Я не могу оставить тебя в покое. Ты проводник. Твоя сила очень нужна нам.

— Проводник? И, значит, нам? — я отшатнулась и ударилась головой о зеркало. Больно не было, но повторения не хотелось.

Он вздохнул — как-то печально, с сожалением, — и резко притянул меня к себе. Обнял так, словно всю жизнь меня знал, и быстро поцеловал — я даже понять не успела, что он делает.

— Прости меня, прости! — он порывисто встал и отошел к зеркалу. Я только провела рукой по губам и сплюнула. Этого только не хватало. Влюбленный псих! Всю жизнь мечтала.

— Никогда, — злобно прошипела я. — Никогда я тебя не прощу!

Зря я это сказала. Правда разозлила его до предела. Он повернулся ко мне, и так угрожающе на меня двинулся, что я вжалась в зеркало еще сильнее.

Но он только схватил меня за руку, как куклу, и усадил за столик.

— Поговорим, — голос у него был такой, что у меня сердце екнуло. Он меня убьет. Прямо сейчас.

Я зажмурилась и начала усиленно просить, чтобы Создатель лично обратил на меня своё бесценное внимание и вытащил отсюда. Мало ли, какие драмы приходится ему наблюдать, неужели нет ни секундочки, чтобы помочь мне?!

— Что ты…? — послышалось удивленное. Я приоткрыла глаза. Картина «плыла». Краски стекали по зеркалам и стенам, оставляя после себя туманный след.

— Нет! — холодные пальцы коснулись моей левой ладони и принесли боль — почти реальную, даже больше, чем реальную… Я вздрогнула и сжала зубы, чтобы не закричать. Еще немножко.

— Что ж, до встречи, — боль исчезла, а вместе с ней исчез и сон. Я вырвалась. Вырвалась. И отправилась за голосом, который звал меня вверх.

— Весси! Весс! Ну давай! — кто-то хлестнул меня по щеке, и я вздрогнула. В легкие хлынул странный воздух, в котором сырость и земля, сплетаясь, создавали запах подземелья. — Весея!

Я открыла глаза и попыталась понять, кто я и где я. Как ни странно, но, прежде всего, я поняла, кто меня звал. Линд сидел рядом и безжалостно меня тормошил.

Хорошо поспала, ничего не скажешь. Жаль, не выспалась.

От пережитого кошмара у меня потекли слезы. И не только от кошмара. Этот человек в маске — он все равно сильнее меня. Мне его не победить — никак не победить. Но я хочу жить. Хочу видеть солнце. Луну. Чувствовать ветер. Смотреть на звезды!

Не хочу умирать…

— Что? — Линд взял меня за левую руку и побледнел. — Весс…

Я выдернула руку из ладони Линда. Черное дерево раскинуло ветви по всей ладони.

Линд встал, отшатнулся и посмотрел на меня так, будто увидел мертвеца. Он явно не ожидал, что я буду следующей.

— Не смей жалеть, — я вытерла слезы, но они потекли еще сильнее. — Только не надо жалеть меня. Ну пожалуйста!

Линд вздрогнул и сел рядом со мной. Меньше всего я ожидала от него этого. Он обнял меня — так просто, так серьезно и без тени романтики.

— Мы найдем убийцу, — решительно сказал он. — Соберись.

Странно, но деловой тон Линда помог мне успокоиться. Я вытерла слезы и выпрямила спину, про себя думая, что как-то даже обидно, что Линд даже капельку жалости не проявил. Но я знала, что жалости не переживу. Жалость — она как нож, заточенный с обеих сторон: сначала заставляет рыдать и наносит первую рану, потом лишает сил и приносит чувство вины, убивая все то, что помогает сражаться. Нет, что угодно — только не жалость.

— Сколько времени осталось?

— Две с половиной недели, — помедлив, призналась я. — До 21 сентября…

Линд осторожно отодвинулся от меня, убедился, что я успокоилась, и задумчиво потер подбородок.

— Мало, но хватит…

— А потом тебя прикопают, — жизнерадостно замахала зелеными крыльями фейка. Я посмотрела на нее и только тогда сообразила, что мы уже не в той комнате, в которой я заснула, а в коридоре со ступеньками наверх. Дзинь проследила за моим взглядом и довольно подтвердила: — Да, это я! Что бы вы без меня делали? В следующий раз оставлю вас отравляться и не стану выводить из лабиринта! Будете знать, как маленьких не слушать!

Мы с Линдом переглянулись и расхохотались. Хотя Линд, мне кажется, смеялся только потому, что смеялась я: в его голубых глазах плескалась тревога и страх.

— Линд? Кто такие проводники? — я резко оборвала смех и посмотрела на парня.

— Проводники? А ты откуда о них знаешь? — улыбка Линда потухла, и он задумался. — Проводники…, - он встряхнул головой и встал. — Мне надо домой.

Мы с Дзинь проводили Линда удивленными взглядами и одновременно хмыкнули. Все-таки кое-что в мире не меняется. Характер Линда точно к этому «кое-что» относится!

Из темных хмурых туч моросил мелкий дождик. Море скрывалось в белоснежной дымке, поднимавшейся от воды, но было слышно, как шипят волны, когда наталкиваются на берег. Я натянула свитер и обхватила себя за плечи: надо было не свитер, а плащ брать, а еще лучше непромокаемую палатку.

Несколько капель упали на Дзинь, и несчастная фейка с обиженным ворчанием прикрылась воротником свитера.

— Почему меня никогда никто не слушает? Надо было дома оставаться сегодня, спать весь день!

Меня от слова «спать» аж передернуло, хотя как раз спать очень хотелось. Лучше бы я больше никогда не спала, пропасть бы побрала этого человека в маске!

— Давай помогу, — Линд оглянулся и, с жалостью посмотрев на мои попытки одновременно зевнуть, перепрыгнуть лужу и натянуть, как следует, свитер, вернулся и протянул руку за сумкой, которую я тут же ему и вручила. — Мне сейчас надо в библиотеку, но я вечером приду и… Весс, ты бессовестно дрыхнешь!

Я распахнула глаза и с удивлением обнаружила, что нежно, вроде подушки, обнимаю дерево. Докатилась. Великая называется! Я недовольно встряхнула головой и осторожно отпустила дерево. Такое чувство, что я в кошмаре все силы оставила. Как же хочется спать!

— Еще одно, — Линд строго нахмурился и, достав из кармана платок, схватил мою руку, перевернул ее ладонью вверх и крепко замотал платком. — Лучше, чтобы никто не знал… Понимаешь, о чем я?

Пожав плечами, я поднесла перевязанную руку к глазам и подергала за платок. Не соскользнет — и то ладно. Линд, конечно, прав: жутко становится, как подумаешь, скольким людям придется объяснять, где и как делают такие рисунки.

Я горько усмехнулась, представив, как обрадуется человек в маске, когда к нему выстроится очередь за рисунками. Наверное, покончит жизнь самоубийством. А, может, наоборот, от радости умрет. Хотя сомневаюсь, что мне удастся так легко от него избавиться.

— Чего бы не понять? — вздохнула я, опуская руку.

Линд немного помолчал, пристально разглядывая меня, потом вздрогнул и быстро отвел взгляд. Интересно, почему он не хочет смотреть мне в глаза? Странный он все-таки.

— Ты хоть представляешь, что мы чуть не погибли сегодня? — помявшись на месте, парень снова посмотрел на меня, на этот раз как-то задумчиво. — Еще бы чуть-чуть и мы бы никогда не проснулись.

— Думаешь? — я поежилась, но не от ветра, а от взгляда голубых глаз: была в них какая-то сила, не слишком опасная, но… странная. Будто сила, скрывающаяся в море, которое кажется мирным в ясные дни, но превращается в бушующую смерть во время непогоды.

— Сонный дым[47], - невесело улыбнулся Линд. — Если бы не Дзинь со своими методами побудки…

— А также с мозгами, которые используются по назначению, — нетерпеливо вставила фейка. — Нет бы ниточкой обвязаться, это же надо — в древний лабиринт без страховки лезть!

Одно из свойств древних лабиринтов — непроходимость. Стоит войти не в ту дверь, как все двери меняются местами, и даже назад дороги не найти. Никто до сих пор не знает, как эльнолвам удавалось соединять совершенно разные места между собой, но благодаря их лабиринтам можно попасть из одного конца земли в другой. Например, в Дикие Земли, где тут же можно превратиться в ледяную статую…