— Он нем от рождения, любезный. Этот нечка способен лишь только шипеть, — пояснил Меро.

Луций довольно улыбнулся. Ему всегда доставляло удовольствие, когда кто-нибудь подчёркивал низкий статус вольноотпущенника.

— Очень, очень ценное качество, — Марке будто и не заметил снисходительного обращения. — Отцы-инквизиторы по достоинству оценят такого нечку.

Упоминание об инквизиторах сразу испортило настроение ланисты. По правде говоря, отец Сучапарек, крутившийся вокруг школы с того дня, как Марке купил дракона, надоел Луцию Констанцию хуже солитера. К счастью, во дворе началась схватка, отвлекшая моррита от неприятных мыслей.

Тхор был не только силачом, но и мастерски владел мечом — в противном случае ему бы не удалось остаться живым, уже пятую весну выходя на арены Толы. Атаки посыпались на Шипучку одна за другой. Отражать их было очень трудно, огр всё время менял высоту и направление атак, чередовал рубящие удары с колющими выпадами, а те — с отмашками рукояткой. Но ящер оказался неимоверно проворен. Раз за разом он ускользал в сторону от клинка Тхора, лишь иногда отводя атаки в сторону своим мечом. В то же время, стоило огру сделать в чреде атак хоть маленькую паузу — Шипучка в свою очередь отвечал опасными контрвыпадами. Дважды его клинок прошелся на расстоянии буквально толщины пальца от кожи противника.

Внимательно следя за поединком, Меро искоса бросил взгляд на Волчонка. Предчувствие его не обмануло: мальчишка отчаянно переживал за ящера. Не замечая ничего вокруг себя, он впился взглядом в происходящий во дворе поединок. При каждой атаке он судорожно вздрагивал всем телом, дёргал сжатыми в кулаки руками и даже по-детски пританцовывал на месте. Наёмник ухмыльнулся и снова сосредоточился на поединке нечек.

Не сумевший сломить ящера стартовым натиском, гладиатор перешел к бою с упором на технику. Теперь в поединке то и дело возникали паузы, во время которых подуставшие соперники стояли друг против друга, собираясь с силами и планируя, какую последовательность атак провести с тем, чтобы в её конце нанести неотразимый удар. Трижды паузы прерывались атаками Тхора, один первым напал Шипучка. Нанести ранение противнику не удалось никому.

— Очень, очень неплохо, — оживлялся Марке. — За это зрелище можно выручить неплохие деньги. Очень неплохие деньги.

— Хороший боец, — согласился ланиста.

— Я же говорил благородному Луцию, что предлагаю достойный товар, — сдержанно заметил Меро.

Противники снова сошлись. Опять Тхор осыпал Шипучку градом ударов, от которых сауриал едва успевал уворачиваться. И вдруг, очередной раз ускользнув от клинка огра, ящер, вместо того, чтобы повернуться к противнику мордой, продолжил движение в обратную сторону, стараясь подсечь Тхора ударом массивного хвоста.

Этот приём Шипучка считал своим коронным номером, и он не раз и не два выручал его в бою с человекоподобными врагами. Такой атаки они совершенно не ожидали и не успевали на неё отреагировать. Огр смог это сделать. Непонятно каким образом, но он всё же успел подпрыгнуть, согнув ноги в коленях так, что, наверное, достал пятками спину и пропустил хвост под собой. А увлеченному инерцией планхеду едва удалось уклониться от нового удара, который Тхор нанёс, едва успев встать на ноги.

— Довольно! — воскликнул ланиста, поднимаясь из-за стола.

Бой моментально прекратился.

— Отдайте мечи.

Нелюди протянули оружие стражникам и обменялись уважительными взглядами. Каждый из них выполнил приказ и показал то, на что способен. Способности каждого заслуживали уважения.

— Убедительно, — довольным голосом произнёс Луций. — Так ты хотел за него три сотни золотых?

Меро задумчиво почесал переносицу.

— Три больших сотни. Ты сам видишь и понимаешь, благородный Луций, что Шипучка стоит больше. Но раз уж я сам назвал эту цену, то пусть так и будет. Не пристало наёмнику не быть хозяином своего слова.

— Мудро, — ланиста поднялся. — Я покупаю твоего ящера за три сотни ауреусов. Марке подготовит до завтрашнего обеда деньги и необходимые документы. Это тебя устроит?

— Вполне.

Луций подошел к перилам веранды.

— Тхор, этот ящер будет новым гладиатором. Отведи его на двор нечек.

— Да, мой господин! — огр, прижав руку к сердцу, низко поклонился, а потом коротко бросил недавнему сопернику: — Иди за мной.

Сауриал повернулся одиноко стоящему в углу дворика пареньку, напоследок прошипел что-то ободряющее и потопал вслед за зеленокожим проводником в дальние ворота прочь со двора. Вслед за ними двинулся Клюнс и двое стражников. Ещё двое остались присматривать за мальчишками.

— Ну, а что может твой малыш? — поинтересовался Луций, снова опускаясь на стул и провожая взглядом удаляющегося в сопровождении Тхора и стражников Шипучку.

— Здесь представления не обещаю. Волчонок немного умеет драться без оружия и немного — с палкой. Пожалуй, всё.

— Маловато, — разочаровано протянул ланиста. — Хотя, немного — понятие растяжимое.

— Но даже за пределами Толиники известно, что в школе Ксантия из детей воспитывают воинов-гладиаторов.

— Дети детям рознь…

— В Альдабре мне чуть не пришлось платить за него штраф: он там побил в невольничьем бараке каких-то мальчишек, постарше себя. Четверых или пятерых, уж не помню.

— Хорошо, очень хорошо, — одобрительно кивнул моррит. — Ещё что-нибудь?

— Увы, это всё. Но и цена невелика: две с половиной дюжины ауреусов.

— И вправду, не очень много. Что так?

— Я и на ящере неплохо заработал.

Ланиста потянулся за патерой, но обнаружил, что чаша пуста.

— Атрэ, бездельник. Живо вина!

Перепуганный подросток торопливо принялся разливать в патеры господ вино, тут же разбавляя его водой. Луций терпеливо ждал, пока раб наполнит все четыре чаши, лишь после этого отхлебнул, закушал изюмом и продолжил беседу.

— Значит, две с половиной дюжины? Что скажешь, Марке?

— Мальчик маленький, очень маленький, — торопливо забормотал получивший слово казначей. — Ему рано в гладиаторы, совсем рано.

— Подумаешь — маленький. Зато крепкий. Ты ведь заметил, благородный Луций, что…

— Заметил, — прервал наёмника ланиста. — Милостью богов, глазами я пока что не ослабел. Вижу, что парень — далеко не задохлик, даром, что у него все рёбра наружу. И всё равно — маловат. Не потянет. Куда мне его девать?

— А мне куда? Наёмнику слуги не нужны.

— Подари брату.

— С позволения благородного Луция, мне больше чем достаточно забот со своими детьми.

Ну, да, пока Меро проводил время в дальних странах, жена принесла Лорру двойню, и теперь братец вынужден был кормить четыре голодных рта. Не считая пятого рта дражайшей женушки, так же отсутствием аппетита не страдавшей.

— Я ж тебе его не усыновить предлагаю…

— В таком возрасте от раба больше проблем чем пользы, — не уступал Лорр.

— Ну, раз брат не берёт, то продай ещё кому-нибудь.

— Кому он нужен? В бордель разве что? Говорят, на худеньких и большеглазых неплохой спрос.

Луций досадливо сплюнул. Хотя за легионерами и ходила устойчивая репутация людей, способных тешить плоть со всем, что движется, но на самом деле большинство воинов относились к извращенцам с глубочайшим презрением.

— Так в борделе он долго не протянет, — продолжал размышление вслух наёмник. — Прирежет себя, точно говорю.

— Чего так уверен? — подначил брата Лорр.

— Гордый, — пояснил Меро и, отхлебнув из патеры, добавил. — И хорошо, если только себя. А то ещё и посетителя какого прирежет.

— Вот уж кого не жалко, — хмыкнул ланиста.

— Не скажи, благородный Луций. По мальчикам-то в Толе больше старшие граждане ходят. А то и…

Наёмник выразительно поднял взгляд наверх. Моррит только вздохнул: и вправду, влечением к детям в первую очередь были знамениты как раз его соплеменники. Очень немногие, но среди местных жителей таких было ещё меньше. В общем, определенное предубеждение сложилось давно и прочно, и было для Луция крайне обидным.