Впрочем, другие специалисты добились большего успеха. Рэнфрю нашел себе помощников, и работа не прекращалась целыми сутками. Бортовой компьютер был загружен до предела, обрабатывая колоссальные массивы данных, прогоняя их через новые и новые программы, сверяя полученные результаты… И никто уже не удивлялся, когда после многодневных усилий на дисплее снова загоралась надпись «Недостаточно сведений. Введите дополнительную информацию».

Граймс старался не вмешиваться. Он тешил себя мыслью, что может сделать это в любой момент — как только возникнет необходимость — и тем, что Соня тоже не принимала участие в этом бесконечном и запутанном процессе. Приятно осознавать, что ты хоть в чем-то не одинок.

Впрочем, забот ему хватало. Обстановка на корабле медленно, но верно накалялась — как из-за личной неприязни, так и на почве принадлежности к разным службам. Из тридцати человек восемь были офицерами ФИКС, остальные служили в Военно-Космическом Флоте Приграничья. «Федералы» неодобрительно косились на «Бродяг»5, а технические специалисты то и дело вспоминали о том, что принадлежат к разным Гильдиям. По большому счету, это нормальное явление — особенно когда экипаж недавно сформирован. Главное — чтобы процесс не выходил из-под контроля. Но временами Граймс начинал сомневаться, что сможет ничего не упустить.

Экипаж «Дальнего поиска» оказался в положении жертв кораблекрушения, заброшенных на необитаемый остров… или на необитаемую планету. Из тридцати было восемь женщин. Пока Будни Глубокого Космоса были заполнены делами и заботами, пока все жили предвкушением охоты за привидениями… то есть контакта с Призраками, проблем не возникало. Еще какое-то время руки и головы будут заняты математическими расчетами, а потом — модификацией Манншенновского Движителя. Но если попытка провалится, а новая будет отложена на неопределенный срок… Тогда можно ожидать чего угодно. В конце концов, никто из астронавтов не давал обета безбрачия, включая и Кэлхауна.

— Рано или поздно эту проблему придется решать, — сказал он Соне. Они сидели в капитанской каюте и дегустировали экспериментальную партию пива, изготовленного Тодхантером.

— Я уже давно готова к этому, Джон. Когда женщин на корабле втрое меньше, чем мужчин, это до добра не доводит. В своих девушках я могу быть уверена — по крайней мере в лейтенанте Пэтси Кент. Но даже если она не начнет спать со всеми подряд — где гарантия, что ее поклонники не передерутся?

— Если катастрофы не избежать, надо хотя бы свести разрушения к минимуму. Что можно сделать, чтобы дело хотя бы не дошло до рукоприкладства? Между прочим, поддерживать на корабле дисциплину — прямая обязанность капитана. Похоже, придется узаконить полиандрию — только надо подумать, как это оформить так, чтобы никому не было обидно.

— Для меня придется сделать исключение, — резко произнесла Соня. — Многие считают мое поведение аморальным. Да, у меня свои понятия о морали, но им я никогда не изменяю. Если нам суждено уподобиться пещерным людям, то я буду принадлежать лишь одному мужчине — вождю племени или старейшине.

Граймс поглядел на нее с уважением… потом — с восхищением. Она сидела в глубоком кресле, ее поза была непринужденной и изящной. Форменные шорты позволяли любоваться безупречной формой ее длинных ног. Воротник был застегнут, но рубашка не могла скрыть великолепную грудь.

«Старейшине племени, — подумал он, — вовсе не обязательно быть старым. И, в конце концов, я еще не слишком стар».

— Жена старейшины — это весьма почетная роль, — сказал он. — Но я подозреваю, что на этом корабле будут два племени. Вождем второго, без сомнения, будете Вы.

— Вы мне льстите, Джон.

— В любом случае, пока это просто разговоры. Кто знает: может быть, завтра мистер Рэнфрю запустит Манншенна, и мы благополучно выберемся из этой дыры. Или Ваше племя договорится с нашим племенем…

— Если Вы о девушках — то вряд ли.

— Ну что же… — Граймс усмехнулся и добавил, обращаясь скорее к самому себе: — Надеюсь, это не единственная причина, по которой Вы сказали… насчет вождя племени…

Она засмеялась.

— А Вы действительно решили, что у меня нет другой причины?

— Конечно. Я же помню, ради чего Вы организовали эту экспедицию. Двое настоящих мужчин, которые были в Вашей жизни… Вы потеряли обоих и надеетесь снова обрести то, что потеряли.

— Я уже это обрела — почти. Сколько времени мы находимся вместе, в этой крошечной стальной скорлупке? Я наблюдала за Вами, Джон. Я вижу, как к Вам относятся подчиненные. Я видела, как Вы встречаете опасность, как реагируете в непредвиденных ситуациях. К Вам относятся по-разному — но все Вас уважают, включая моих людей. И включая меня.

— Одного уважения недостаточно, — с грустью ответил Граймс.

— Согласна. Но без уважения невозможны… другие чувства. Попробуйте увидеть во мне женщину, а не только офицера ФИКС.

— Довольно неожиданное предложение, — улыбнулся коммодор.

— Неужели? Во всяком случае, это не слишком осложнит нашу дальнейшую жизнь. Вы понимаете, что мы можем никогда не вернуться в нашу Вселенную? И никогда не попасть в какую-нибудь другую. Мы можем болтаться здесь до конца своих дней. Наши гении будут придумывать новые способы выбраться, потом это всем надоест… Ладно, не будем о грустном. Просто представьте себе: мы вечно будем висеть в этой пустоте. У нас будет все необходимое для жизни. Вы слышали о кораблях времен Первой Волны Экспансии, которые обнаружены уже в наши дни? На борту по-прежнему жили люди — потомки колонистов. Эти корабли давным-давно считали погибшими… Кто знает, какая судьба ожидает наш корабль? Мы с Вами — вожди двух племен. Предлагаю заключить… политический союз.

— Как романтично.

— Ничуть. Мы слишком стары для романтики, Джон.

— Ничего подобного!

Он подвинулся ближе и привлек ее к себе… и она даже не попыталась освободиться.

Он поцеловал ее. Удивительное, давно забытое ощущение — целовать женские губы, наслаждаясь их нежностью, чувствовать, как они начинают отвечать на поцелуй… Как давно это было в последний раз! Слишком давно, подумал он. Как давно он чувствовал, как желание начинает кружить голову, и стук сердец заглушает все звуки… Как давно он прикасался к бархатистой коже женщины, каждой клеточкой впитывая ее тепло…

Слишком давно…

— Слишком давно, — тихо произнесла она, и они снова слились в долгом поцелуе.

Тонкая переборка — граница каюты, за которой начинается внешний мир. Корабль, с его жизнью, суетой… Тонкая стенка — оболочка корабля, за которой — Ничто.

Но в каюте было уютно и светло… пожалуй, слишком светло. Свет казался нестерпимо ярким. Потом стал гаснуть — медленно, очень медленно, пока каюта не погрузилась в приятный полумрак.

В каюте было тепло и уютно, и ими овладело чувство спокойствия и безопасности. Пусть на время, пусть ненадолго — но это был покой и безопасность. В памяти всплыли слова духа, которые до сих пор не давали ему покоя: «Во тьме, в пустоте вы ищите и найдете…»

И он, и Соня — они искали и нашли.

Они искали и нашли — но было ли это то, что они искали? Она искала любовника, а он? Приключений? Знаний?

Сейчас ему открылось самое драгоценное знание. Он знал, что это чувство исчезнет — но лишь для того, чтобы появиться снова.

Соня что-то тихо проговорила.

— Что, дорогая?

— Джон, теперь ты, как честный человек…

— Конечно, — ответил он. — Теперь налогоплательщики Федерации, наверное, разорятся на свадебных подарках.

Она ущипнула его за ухо… и между ними началась борьба, которая могла закончиться только одним.

Они были уже близки к цели, когда из динамиков раздался пронзительный вой сирены. Граймс вскочил и, на ходу застегивая брюки, бросился в рубку.

«Что за чертовщина?» — думал он на бегу.

Сирена не унималась — как и в тот момент, когда впервые появился корабль из Альтернативной Вселенной.