…На вершине удивительно красивой, поросшей дремучим лесом вершине горы Маура, что высится над рекой Шексной неподалеку от Сиверского озера, лежит священный камень — огромный, наполовину скрытый землей валун. Это так называемый камень-следовик: на его плоской вершине ясно просматривается контур словно от человеческой стопы. Предание гласит, что это след преподобного Кирилла Белозерского, который пришел сюда, ведомый небесным видением, взглянул с вершины горы на Сиверское озеро и понял, что именно этот озерный берег предназначен ему для основания святой обители…

Вряд ли можно сомневаться в том, что камень этот чтился и много ранее. По словам Михаила Николаевича Шаромазова, научного руководителя Ферапонтовского музея, земля, в которую врос камень на Мауре, скрывает изображение лика неизвестного божества. А на вертикальной, открытой грани валуна просматривается неглубоко выбитый знак: как бы буква Ш, но наклоненная влево. Рядом с ней едва заметны еще две буквы или цифры, но они расположены под иным углом и скорее всего с ней не связаны.

Надо сказать, что мегалитических святилищ в Белозерье наверняка было больше. Впрочем, знаменитый «шекснинский идол», найденный в 1893 г. в районе древнего города Белоозеро, у истоков Шексны, представляет собой изваяние (фаллический столбик с чертами человеческого лица), по-видимому, связанное со славянской дохристианской культурой, а не с более ранней мегалитической традицией. Однако русские средневековые источники сохранили упоминание еще по крайней мере об одном (видимо, гигантском) камне, лежавшем в русле Шексны невдалеке от ее истока из Белого озера. Согласно различным вариантам «Летописца Троицкого Устьшехонского монастыря», место это называлось Лириновское, или Лимоновское; сам же камень именовался Лимонис. Вологодский краевед и топонимист А. В. Кузнецов предполагает, что название камня — либо книжного, монашеского происхождения («Озерный», от греч. ?????, озеро), либо связано с фамилией Лимонов, засвидетельствованной в этих краях еще в XV веке^{252}.

Можно предложить еще одну топонимическую версию. Известно, что на Русском Севере иногда имела место перестановка согласных (хорошо знакомая лингвистам метатеза) в географических названиях, например, lad — ald в топонимии Ладоги. Тогда в названии шекснинского мегалита можно реконструировать форму Ilmonis, которую нетрудно соотнести с именем небесного божества в финно-угорской мифологии. При этом существенно, что камень находился именно у истоков реки: согласно известной сакрально-географической парадигме, направление вверх по течению традиционно маркировало (в частности, у народов уральской языковой семьи) путь в Небесный Мир, а вниз по течению — в Мир Подземный.

Типологическим аналогом камню Лимонису (ныне скрытому в глубине Шекснинского водохранилища) в Вологодском крае можно считать колоссальный (8 Ч 4 Ч 3 м) гранитный валун, лежащий в русле реки Сухоны близ Тотьмы^{253} (впрочем, далеко от истоков этой реки). Мифологические предания об этих камнях не сохранились. Допустимо предположить, что в силу своего островного местонахождения и скального состава, резко отличающего их от песчано-глинистых пород по берегам, эти камни трактовались в контексте представлений о Мировой Горе в Океане, о сакральном Центре Мира (русский фольклорный коррелят — Алатырь-камень, во всем широчайшем спектре его мифологических соответствий).

Сравнительно недалеко от горы Маура, ниже по течению

Шексны, находятся памятники, гораздо менее известные, чем эта гора, но, может быть, даже более важные в плане реконструкции религиозно-мифологических представлений мегалитического Белозерья. Это культовые камни, расположенные непосредственно на территории деревни Коврижново, в сотне метров от берега реки. Разумеется, хорошо знакомые местным жителям, для науки они были открыты лишь в 1992 г. археологом А. В. Кудряшовым. Тремя годами позже их обследовал один из крупнейших специалистов по археологии Белозерья — Н. А. Макаров. Вот что он пишет о них в каталоге здешних памятников:

«Камни представляют собой две плоские гранитные плиты, лежащие горизонтально на нескольких округлых валунах; размеры их (плит. — Е.Л.) 150 ? 120 и 150 ? 130 см. На одном из камней помещено изображение креста с головой Адама в основании и буквы “ЦРЬ ОК”; буквы плохо читаются, возможно, это часть надписи “ЦАРЬ СЛАВЫ”, “НИКА”. Местное название камней “святые плошки”; по словам местных жителей, камни пользовались особым почитанием в деревне, в 1920?х гг. летом здесь служили молебны. Судя по иконографии креста, изображение относится к XVII в.»^{254}.

Обследовав ближайшие окрестности этих каменных сложений, Н. А. Макаров и А. В. Кудряшов установили, что камни находятся на восточном краю позднесредневекового селища. Овальное в плане, площадью около 10 000 кв. м, оно занимает склон береговой террасы на высоте от 5 до 12 м над меженным уровнем воды в реке^{255}.

Попытки как-то осмыслить культовое значение камней пока не производились. Автор этих строк побывал в Коврижнове в сентябре 2008 г. Удалось выяснить некоторые весьма существенные подробности. Прежде всего, подтвердилось предположение, возникшее при чтении каталога Белозерских памятников: эти каменные сложения вполне правомерно называть дольменами. Конечно, это не северокавказские дольмены с их идеальной подгонкой каменных плит друг к другу; белозерские дольмены напоминают скорее аналоги из кельтских (и некоторых других) регионов, когда горизонтальная плита свободно лежит на камнях-опорах произвольной формы. Вместе с тем, по крайней мере в одном из белозерских дольменов эти опоры четко фиксируют четыре угла всей конструкции.

Дольмены эти ориентированы строго по линии восток — запад. Они сильно вросли в землю и сейчас, естественно, выглядят совсем не так, как изначально; деревенские дома подступили к ним почти вплотную, да и рельеф окружающей местности не мог не измениться, причем кардинально. Над травой невысоко поднимаются лишь горизонтальные плиты «святых плошек». В предзакатный час, когда по их поверхности скользят наклонные солнечные лучи, довольно отчетливо виден голгофский крест, выбитый на одной из них (на восточной), — с орудиями Страстей Христовых и головой Адама внизу. Крест ориентирован на восток. Над ним на плите выбито слово ЦРЬ, явное сокращение от «Царь Славы»; ниже — буквы О и Н, скорее всего, сокращенный вариант канонической греческой формулы О ??, Сущий (на нимбе Христа в восточнохристианской иконописи). А под крестом — дата: 1893; рядом, кажется, слово МАЙ (или 1 МАЯ). К чему относится эта дата, сейчас трудно сказать.

Неподалеку от дольменов живет их неофициальный хранитель — Алексей Александрович Домнин, потомственный житель Коврижнова. Подробности, которые он сообщил, исключительно важны; они касаются молебна у чтимых камней. Традиция совершать его возродилась четыре — пять лет назад; молебен служит священник, приезжающий для этого в Коврижново (своей церкви здесь нет), в день Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, 30 сентября (17 по старому стилю).

Дохристианское происхождение белозерских дольменов не вызывает сомнений. Значит, в данном случае, как обычно, произошло соединение древних верований и их христианского истолкования. Комплекс Перуна и предания о Георгии Победоносце, образ Мокоши и святой Параскевы-Пятницы, — примеров множество. Какие же божества, почитавшиеся в Белозерье, трансформировались в трех святых дев и их мудрую мать?

Если обратиться к связанной с дольменами мифологии других народов, обращает на себя внимание нередкая приуроченность таких преданий к образу Божественных Прях, которых порой оказывается именно три. Засвидетельствованы такие предания в регионах по преимуществу кельтских, или кельтиберских. На Пиренейском полуострове, в Басконии, в Галлии, Бретани и Британии записаны легенды, согласно которым могущественные феи за одну ночь или одно утро воздвигали мегалитические сооружения, занимаясь прядением и одновременно играючи перенося и устанавливая на место тяжелые плиты дольменов. В бретонском фольклоре есть предания о дольменах как о жилищах фей-ткачих. Некоторые сюжеты трансформировались под воздействием христианства, и в качестве Божественной Пряхи в них выступает Богоматерь^{256}.