— Ты, Ворон, — насмешник, мизантроп, да вдобавок ещё и вселенский космополит, а мне всё это не нужно. В нашей свободной стране каждый, как и я, может спокойно, без особых хлопот просуществовать всю свою жизнь в каком-нибудь подвале. Крыс, сильно подуставший от всех этих разглагольствований, поступил так же, как и большинство людей. Он махнул лапкой и пробурчал:

— А ну их, Хомо. Пойду-ка я да пожую пока гречки перед ужином. Пускай Ворон обо всём этом поразмышляет, — ему делать нечего, он уже давно международный пенсионер.

— Кстати, Ворон! Ты бы лучше подал прошение в Британский парламент, чтобы тебя поставили на государственное обеспечение, как тех шестерых воронов, которых ежедневно кормят в королевском Тауэре с одиннадцатого века. По преданью, Британская империя не развалится до тех пор, пока в Тауэре находятся эти вороны. Говорят, что их предки Тауэр от разграбления спасли, разбудив своими криками охрану. Ты бы им подошёл, — сказал совершенно серьёзно Хомо.

— Теперь много всяких бездельников на государственном обеспечении, хотя они никого ни от чего не спасли, да и не спасут. Так что, обойдусь, — презрительно каркнул Ворон.

В этот момент на пороге появилась Цыпа и энергично позвала всех к ужину:

— Всему своё время, хватит разглагольствовать и витать в облаках, спускайтесь с небес, — из вашего интернетного компьютера готовая пицца на стол всё равно не выедет, а вот у меня уже всё готово.

Никто не стал спорить. Последовавшие за этим пиршество, розыгрыши и танцы мало чем отличались от всеобщего загула два дня назад.

Решив, в дополнение ко всему прочему, расширить программу вечера, Хомо начал демонстрировать своё искусство езды на велосипеде, — причём даже на одном заднем колесе. Лавры Хомо не дали покоя Коку, который тоже попытался было взгромоздиться на велосипед, и, ко всеобщему злорадному ликованию, грохнулся наземь, едва не разбив свои драгоценные часы. Цыпа обозвала Кока старым дураком и посоветовала впредь обращаться с вещами бережно, — как положено приличным людям, а тем более, мужьям таких достойных женщин, как она.

Было уже далеко за полночь, когда все угомонились, и ночная тишина нависла над городом, его окрестностями и их заброшенным, пусть и запущенным, но таким уютным для них домом. Настроение у всех было приподнятое. Все уже и думать позабыли о смутивших их покой встречах со старыми хозяевами, и жизнь снова улыбалась им, и впереди светили радужные перспективы весёлого и беззаботного существования.

Эх, не хотят люди жить спокойно. Вот и наши друзья туда же. По крайней мере, некоторые из них. Вроде бы всё уже наладилось, капиталы были откопаны, закупка продуктов шла исправно, можно было бы и поспать подольше и пожить подольше без особых хлопот. Так нет! Человек всё время сам себе ищет заботы и беспокойства и, что самое главное, очень успешно и даже талантливо находит их и другим тоже.

Окрылённый недавним визитом в антикварную лавку и покупкой несравненного «велика», Хомо, как всегда, не мог угомониться. В голову ему засела очередная бредовая идейка. Хомо, как некоторые великие диктаторы, которые, будучи достаточно мало образованными, искренне и фанатично верят в единственность, непогрешимость и истинность своих идей, и поэтому имеют несносную привычку самим единогласно решать всё за всех, тоже решил разом осчастливить всех своих домочадцев. Он надумал купить подержанную автомашину, чтобы все могли поехать на ней в какую-нибудь светлую розовую даль.

Правда, куда ехать на этой автомашине, да и вообще, куда ехать в этой жизни, пока было, как всегда, не очень-то ясно, но, в конце концов, это было не самое главное… Жизнь и без этого текла вокруг да около в самых неожиданных направлениях.

Поэтому уже с раннего утра Хомо начал мотаться по дому, разыскивая свой цилиндр, кроссовки и бог весть ещё что.

— Эй, Крыс! Хватит спать. А где банка? — торопливо спросил Хомо.

— А что? — с подозрением просвистел Крыс, даже и не собираясь пошевеливаться. К деньгам, особенно к своим, он относился чрезвычайно бережно.

— Что, что? Дело есть.

Крыс, нехотя, вылез из-под половицы и с тяжёлым вздохом вытащил оттуда банку. Затем он с интересом уставился на Хомо. В этот момент на горизонте появилась Цыпа:

— Давайте быстро. Всё готово. Будем завтракать.

— Некогда тут раззавтриковать. Всё завтра, да завтра, — а всем всё нужно сегодня, — нетерпеливо буркнул Хомо. — Сейчас идём покупать машину.

Цыпа обалдела.

— Хомо, ты же сам говорил, что у тебя плохо с тормозами, — забубнил Крыс.

— Хватит тут «тормозить», я — не «тормоз» и не полный идиот.

Если человек без большой надобности решил покупать машину, — он не то чтобы законченный идиот, он просто ещё не полностью сформировавшийся автодефективный, — чаще всего, молодой, а бывает, что и уже изрядно постаревший, — ещё не охладивший поломками и авариями переполняющий его энтузиазм и жажду езды ради езды в самых неопределённых направлениях.

Во-первых, при этом событии такой человек несусветно счастлив. А счастье — весьма обманчивая вещь. Во-вторых, он находит себе докуку, которая будет отнимать у него массу времени, денег и сил, ну, если вы, конечно, не миллионер. Ну, а в третьих, — прямо наоборот, — машина — это, вообще-то, очень полезная вещь, расколотив которую, будешь потом страшно жалеть. А зачем причинять себе, как говорят слабонервные дамы, излишние страдания? Лучше уж жить спокойно, а кстати говоря, может, ещё спокойнее вообще не кашлять на этом свете и пораньше, торжественно и без суеты, прокатиться на катафалке за счёт родственников?

Во всяком случае, и в данном конкретном тоже, заявление Хомо всех взбудоражило. Даже Ворон, потоптавшись с ноги на ногу, каркнул как-то неуверенно:

— Да уж… Помню, раньше были экипажи, так экипажи. Колёса, так колёса, — каждое под полтора метра… А теперь что?

Крыс тоже засомневался:

— А ты, Хомо, правила-то знаешь?

— Знаю. Если зелёный, — жми на всю железку.

— А если красный?

— Жми на другую железку.

— А если жёлтый? — не отставал дотошный Крыс.

— Жми на обе железки, — хотел ответить Хомо, но, подумав, сказал:

— Поворачивай!

— А куда поворачивать? Направо или налево? — опять настырно достал его Крыс.

— Обратно! — разъярённо рявкнул осатаневший Хомо и попытался ухватить Крыса за шиворот. Но Крыс ловко увернулся и юркнул под половицу. Оттуда глухо донеслось:

— Так ведь тогда никуда и не доедешь…

— А ты никуда у меня и не поедешь! Лучше дома сиди вместе со своими дурацкими вопросами! Не то я тебя ещё ультиматом пошлю! — раздражённо буркнул Хомо.

— Да нет, Хомо! Я же просто так, для пользы дела, — заканючил Крыс. — Хочешь, я, вообще, впереди сяду на место самоубийцы.

— Да уж лучше бы мне тебя сразу было самому на месте прибить вместе с твоими советами, — продолжал кипятиться Хомо, у которого в голове неотвязно сверкала блестящая скоростная голубая мечта его детства.

Кок тоже не добавил уверенности в предстоящем деле:

— Так кто же тебе машину продаст?

— Как кто? Гаражист моего циркача. Я ему скажу, что циркач хочет купить для Лили другую машину, — вроде как сюрприз.

— А он знает, что ты умеешь ездить?

— Конечно. Как только я на улицу выезжаю, он сразу же загоняет детей в дом, а сам наглухо запирается в гараже.

— Ну, ну! — важно сказал Кок.

Однако, Цыпа не унималась:

— Всё это совершенно ненужные, лишние расходы. Не успеешь квохнуть, как от машины останется только куча железа да ещё, коли повезёт, — запасное колесо, с которого только Коку кукарекать.

Но Кок решил даже не обижаться и важно сказал:

— Ты, Цыпа, не понимаешь… Когда едешь на машине, то чувствуешь себя человеком.

— А я уже заранее чувствую себя пожизненным инвалидом, — в гипсе на больничной койке.

— Ну, зачем же так мрачно? — жизнерадостно вмешался Крыс. — Я помню, как у одного знакомого моего знакомого, когда он врезался в столб, только мозги куда-то улетели, — а всё остальное было на месте.