— Да, найду, обещаю.

Он сжал руку Хинзара и повел его дальше, к храмовой площади, где уже собрался народ. При виде принцев и ли-нессеров люди заголосили, зарыдали и в знак скорби начали вымазывать лица в пепле, заранее принесенном из дома. Тут и там раздавались вопли:

— Сын Гшарха нас покинул! Плачьте, люди!

— Темные времена настали!

— Мы погибнем без божественного!

— Вернись к нам, божественный!

Еще шесть дней плач будет лететь над Империей, в эти дни на улицах не зажгут ни одного фонаря, и редкие смельчаки осмелятся выйти ночью из дома. В темном мире, лишенном божественной защиты, чудища обретают силу и пожирают людей.

На седьмой день сын Гшарха сжалится над своим скорбящим народом, вернется на землю, и люди будут ликовать, смеяться, петь и плясать.

Главное, чтобы полубог вернулся в теле Ашезира, а не в теле Хинзара или одного из ли-нессеров. Для этого придется постараться…

Совет пройдет накануне «возвращения», тогда все и решится. Нужно успеть переговорить с преемником верховного жреца, склонить его на свою сторону и пройти обряд коронации до срока. Конечно, такая коронация будет спорной, но это лучше, чем ничего.

Через несколько дней после похорон отца в столицу друг за другом въехали матушка с воинами и Виэльди Каммейра с ли-нессером Шираем — тоже с воинами. Слава Гшарху! Правда, и некоторые из влиятельных вельмож призвали свои отряды… И ведь не откажешь, у всех одна причина: отдать почести ушедшему и молить его, чтобы вернулся. А еще есть императорское войско, во главе которого стоит ближайший друг отца, военачальник Рашиз… В дворцовые дела он вмешиваться не станет, зато потом, если хоть на миг поверит в вину Ашезира, может объявить его предателем, самозванцем и попытаться свергнуть. С поддержкой войска это ему, вероятно, удастся.

До чего же все непросто!

Брат прав: нужно срочно найти «убийцу» отца и казнить… Кого бы сделать этим убийцей?

Ашезир распахнул двери и вошел в советную залу. При его появлении ли-нессеры умолкли, затем многие повскакивали со скамей и в воздухе пронесся изумленный ропот. Ясно, увидели венец императора на голове принца.

Ашезир вздернул подбородок и, не смотря по сторонам, прошествовал к трону. За ним в двух шагах следовал служитель Гшарха — он станет верховным жрецом, как только прежний умрет. Разум подсказывал, что это случится скоро.

Краем глаза Ашезир увидел Оссара, еще двух верных вельмож, а также Виэльди, ли-нессера Ширая и, что казалось настоящим чудом, военачальника Рашиза.

Отцовский друг явился вчера. Когда доложили, что военачальник просит его принять, все внутри сжалось от недоброго предчувствия. Оно усилилось при взгляде на сосредоточенное, настороженное лицо Рашиза. Начало беседы тоже не добавило спокойствия. После приветствий мужчина сказал:

— Мой принц, среди вельмож ходят тревожные и недобрые разговоры… — и замер в ожидании.

— Да, я знаю, — бросил Ашезир. — Предпочитаю называть эту болтовню изменнической.

Военачальник вздохнул и без приглашения уселся на табурет.

— Я бы тоже предпочел, чтобы она была происками предателей…

— А чем еще она может быть? — Ашезир, наоборот, поднялся с места. — Если бы я хотел убить императора, то не сделал бы этого настолько явно. Или ты держишь меня за дурака?

— Ни в коем случае, мой принц, иначе не пришел бы. Сам удивлен этой странностью: последним, говорившим с ним, был ты, а потом божественного нашли мертвым… Такое чувство, будто кто-то намеренно выбрал именно это время… А если вспомнить, что не так давно пытались убить твою жену… Не для того ли, чтобы лишить тебя поддержки Каммейры? — он встал и снова уставился выжидающим взглядом.

Ашезир кивнул.

— У меня похожие мысли.

Военачальник помедлил, на миг отвел глаза, потом выпалил:

— А если даже не так, все равно! Грызня между ли-нессерами ни к чему, а она начнется, даже если один из них коронуется или станет регентом при Хинзаре. Как тогда мы сможем удерживать завоеванные земли? Нами, — он ткнул себя в грудь, — завоеванные? Талмериды уже не помогут… Их главный отдавал свою дочь с расчетом, что она станет императрицей.

— Ты все правильно говоришь, я с тобой согласен. Но что именно хочешь сказать?

— Что мне приятнее не верить в твою вину, поэтому я в нее не верю. Война внутри Шахензи до добра не доведет. И еще… я рассчитываю остаться военачальником при новом правителе. Императорское войско меня любит и преданно мне и Империи. Не хотелось бы его огорчать…

Ага, это сделка. Хорошая сделка. Вряд ли Рашиз так уж уверен в невиновности Ашезира, но готов притвориться.

…Вот тебе и близкий друг, отец. Ему не так уж важно, кто твой убийца, главное, остаться при своем. Похоже, друзей у правителей не бывает…

Ропот в советной зале оборвался, когда Ашезир уселся на трон. Никто такого не ожидал: принцу-наследнику полагалось сидеть на верхней ступеньке, ведущей к трону. Правда, он уже не принц, а император, но сейчас все начнут с этим спорить…

Ашезир угадал.

— Мой принц! — воскликнул рябой Тхир, верный приспешник ли-нессера Цаура Саанхиса. — Время еще не пришло! Ты надел венец и занял трон вопреки закону!

Ему поддакнули, по зале снова пролетел ропот. На этот раз со скамей повскакивали все. Ашезиру пришлось воздеть руку и прикрикнуть:

— Молчать! Я больше не принц, а ваш император! Я не думал нарушать закон, но боги решили за меня.

Он кивнул служителю Гшарха. Тот выступил вперед, вытянул руки в стороны и зычным голосом провозгласил:

— Люди, перед вами божественный! Вчера верховному жрецу Тирушу было видение. К нему явился сам Гшарх и сказал, что дух его сына неспокоен и желает скорее войти в новое тело, ибо народу Шахензи угрожает братоубийственная война. Только божественный сумеет ее предотвратить. Когда мой господин и наставник проснулся, на его груди лежал императорский венец… Верховный жрец поведал мне о видении, рассказал, что нужно делать, а потом впал в забытье: мощь бога, увы, слишком тяжела для его смертных служителей… Я взял венец, но до последнего не знал, как быть дальше… И тут у изваяния Гшарха увидел принца… Он оплакивал отца, и это стало для меня знаком…

Кто в это поверил? Никто, разумеется. Но выступать против жреца ли-нессерам придется с осторожностью, иначе служитель Гшарха повторит свои слова перед народом. Тогда не миновать волнений. Еще бы! Злобные богатеи-вельможи хотят лишить людей возвращения полубога! Так уж испокон веков повелось, что и мелкая знать, и купцы, и чернь во всех своих невзгодах винили вельмож, а не императора. Тот — благородный и добрый, а беды людей от него просто скрывают.

Единственная возможность для ли-нессеров повлиять на народ, это выставить все так, будто престол занял самозванец, а жреца обвинить в предательстве. Сделать это сложно, потому они попытаются доказать все здесь, на совете. Если им удастся, то к людям просто выйдет иной божественный, не Ашезир.

— Откуда нам знать, что ты не ошибся, жрец? Может, ты не так понял верховного? Ведь мы не слышим его самого! — воскликнул один из младших советников отца.

Интересно, ради кого он старается, кто его подкупил и чем? Золотом или более высокой должностью? Или он говорит от чистого сердца?

— Разве тебе судить, верно ли я понял слова и знаки? — спросил служитель. — Только верховный жрец может подтвердить или опровергнуть мои слова. Увы, пока он…

— В забытьи, — хмыкнул Цаур Саанхис. — Очень вовремя. Однако у него есть и другие преемники. Еще двое, если не ошибаюсь.

— Не ошибаешься, досточтимый. Но, — жрец обвел руками и взглядом зал, — где они? Не потому ли их нет, что они доверили мне донести слова верховного?

— Или потому, что ни о чем не знали! — выкрикнул Тхир, и снова ему поддакнули, снова собрание зашумело, заголосило.

— Довольно! — Ашезиру пришлось повысить голос. — Я думал, мы собрались, чтобы поговорить о моем отце и найти того, кто его убил! Я ошибался?