— Нет, мой принц, но…

— Божественный, — прервал Ашезир Цаура. — Так ты должен меня называть, если не предатель.

— Но мы не знаем, — вклинился Тхир, — правда ли ты божественный? Ходили слухи, что ты последним видел императора. А что если ты его и…

Он не договорил, зато многозначительно оглянулся на остальных вельмож. Кто-то одобрительно закивал и выкрикнул «да», кто-то промолчал и отвел взгляд, а кто-то уставился на Ашезира в ожидании нужного знака. Пожалуй, для него и впрямь пришло время. Уже ясно, что на место регента, а может, императора метит Цаур — самый богатый ли-нессер и один из самых влиятельных.

— Это измена! — во все горло рявкнул Ашезир: так, чтобы услышали за стенами.

Если Данеска не обманывала, то сейчас там стоят талмериды и воины Ширая: она должна была провести их к потайному ходу. Жаль, что после всего случившегося из четырех скрытых ходов останутся только два: те, что в его покоях, и те, что в бывших покоях матери-императрицы. Но престол того стоит.

Несколько мгновений ничего не происходило, затем Тхир крикнул:

— Твоя измена! Ты убил императора!

А потайная дверь все не открывалась… Неужели жена предала? Если даже она, то, может, и другие, на кого рассчитывал, тоже лишь притворялись союзниками? Если так, он обречен, несмотря на императорский венец на голове.

Тхир осмелел, а вместе с ним и остальные.

— Долой! Ты самозванец! — бушевали они.

Ашезир не надеялся перекричать гомон и ждал, пока он утихнет сам собой. Хотя может и не утихнуть — либо утихнет со смертью или пленением принца-императора. Что же делать?

Придумать он не успел. Виэльди вдруг подлетел к Тхиру, рубанул его мечом по груди и отскочил к стене, готовый защищаться. Рядом с ним встали Ширай, Оссар, Рашиз и еще трое ли-нессеров. На несколько мгновений воцарилось желанное безмолвие. Затем залязгали клинки: вельможи-недруги, чувствуя численное превосходство, двинулись на Виэльди и остальных. Казалось, смельчаки обречены, но…

Дверь за спиной Ашезира заскрежетала и открылась неожиданно даже для него. В залу высыпали воины, встали вдоль обеих стен и у выхода: несколько из них натянули луки, другие обнажили мечи. Данеска не предала!

Клинки вельмож залязгали громче, да только луков у них не было.

— Преклоните колено перед божественным! — торжественно возгласил жрец.

Никто не послушался, а Цаур прорычал:

— Это не по закону! На совете нет места простым воинам!

— Как нет места и предателям! — воскликнул Ашезир. — Схватить изменника-Цаура!

Завязалась короткая схватка, особо ретивые вельможи пали, пронзенные стрелами. Остальные растерялись и, похоже, не знали, против кого сражаться и сражаться ли. Четверо мечников обезоружили и скрутили Цаура Саанхиса.

— В темницу его! — велел Ашезир.

Таких, как Цаур, нельзя прилюдно убить — только казнить, если вина доказана. Ну да придумать, а после доказать вину легче легкого.

Кое-кто из вельмож еще пытался возмущаться и сопротивляться. Их быстро угомонили и, вынудив бросить оружие, заставили преклонить колено перед императором.

Раздались возгласы:

— С возвращением, божественный!

— Мы счастливы, что ты вернулся, божественный!

Отец нередко повторял: важнее всего лишить дворцовых заговорщиков главарей — и они превратятся в льстецов. Что ж, в этом он был прав.

Обнаружив неподалеку от себя Виэльди, Ашезир пробормотал:

— Не думал, что ты такое сотворишь, Каммейра…

Виэльди шагнул к нему, встал на нижней ступеньке трона и преклонил колено.

— Я всего лишь покарал предателя, божественный.

— Благодарю, рин-каудихо, никогда не забуду твоей верности, — он улыбнулся и протянул руку.

Виэльди коснулся ее губами, затем поднял голову.

Несколько мгновений.

Глаза в глаза.

Без слов.

«Я за тебя. Пока что».

«Я тоже тебе помогу, если понадобится. Пока ты на моей стороне».

В коридоре ждали воины матери, на подворье — воины Оссара. Они должны были ввязаться в схватку, если вдруг Ашезира поволокли бы в темницу. Этого, слава богам, не понадобилось.

Он шел в свои покои, а за ним шествовали до поры смирившиеся ли-нессеры. Однако ни к чему себя обманывать: выиграна только первая схватка, но в следующие месяцы дворец превратится в змеиный клубок.

Виэльди до последнего сомневался в успехе, но в итоге все удалось. Он все сделал правильно.

Пока ехали к столице, Ширай говорил:

— В первую очередь нужно избавиться от самого говорливого из тех, кто выступит против принца. Тогда остальные на время растеряются, и нашим воинам будет проще застать их врасплох. Лучше, если говоруна убьешь ты.

— Решил сделать грязную работу моими руками?

— Ага! — ничуть не смутившись, хохотнул ли-нессер. — Ты в глазах большинства полудикарь. Никого не удивит, если именно ты вместо болтовни сразу всадишь клинок… в кого-нибудь. И вряд ли кто-то попытается тебя убить, ведь за твоей спиной каудихо. Заодно благодарность будущего императора заслужишь.

— Да он и так передо мной в долгу…

— Правда? Поясни?

— Ну… — Виэльди замялся. — Я и каудихо отдали ему Данеску.

— Пф-ф! Чушь какая! Этот брак и вам был выгоден.

Да, чушь. Просто Виэльди сначала сболтнул лишнее, а потом решил, что Шираю незачем знать о горном лагере.

Рыжик. Принц. Император… Рыжик… Император…

В голове не укладывается!

— Ты знаешь, — снова заговорил Ширай, — дурного я не посоветую, мне самому это невыгодно. Тем более по морю, наверное, уже едет твой отец, и воинов у него куда больше, чем моих и твоих вместе взятых.

— Почему ты так считаешь?

Ширай осклабился.

— Не держи меня за дурня, степнячок! А то я не понимаю, что ты сразу отправил посланца к Андио. А он после таких вестей точно на месте не усидит и далеко не с дюжиной воинов в Шахензи явится. Может, даже на нескольких кораблях…

— У талмеридов нет кораблей, старая ты башка.

— Зато в Адальгаре их полно. Твоя жена, думаю, не откажет свекру? А если и откажет: у вас, степняков, серебра навалом.

— Все это верно, если мой посланец нашел каудихо. А то, может, и не нашел. Или нашел слишком поздно. Но ладно: я убью говоруна, если буду под защитой своих воинов.

— Ну конечно будешь! Неспроста же принц просил явиться не в одиночку, а с отрядом.

Ширай ошибся. Убить болтуна пришлось до того, как появились воины. Видать, в потайном ходе что-то не так пошло, вот они и запоздали. А ждать дальше было невозможно — еще чуть-чуть, и ли-нессеры растерзали бы принца.

Виэльди рискнул — и пережил несколько ужасных мгновений, когда он и пятеро соратников оказались против толпы. Спасло то, что вельможи-недруги хоть и выхватили оружие, но не спешили им воспользоваться. Да в Талмериде в подобном случае давно завязалась бы кровавая схватка! Но шепелявые то ли то ли боялись, то ли раздумывали, что выгоднее. И эти трусы владеют почти всеми равнинными землями?! Немыслимо!

Когда все наконец закончилось, Виэльди подошел к трону, преклонил колено и сказал нужные слова, но все казалось нереальным, как болезненное видение.

Он. Преклоняет колено. Целует руку. Рыжику. Бывшему Заморышу, которого постоянно избивали, которого Виэльди защищал…

Теперь Рыжик — император. Властитель Шахензи и равнинных земель! Пока он оставался принцем, было как-то легче все осмыслить и принять.

А Данеска? Она теперь императрица…

Совет, больше похожий на дворцовый переворот, закончился, и новый император двинулся к своим покоям. За ним шли все, кто был на совете и кого не убили или не уволокли в темницы. Конечно, новоявленный император не всем позволил войти к себе: этой чести удостоились только некоторые ли-нессеры и Виэльди.

Из-за спин вельмож он видел вдовствующую императрицу и… Данеску. Обе сидели за вышивкой, обе отбросили ее, как только в покои вошли люди.

Ашезир припал к руке матери и сказал:

— Благослови, отныне я император.