— Почему не открывает огонь? А плевать, откроем мы! — повинуясь команде имперского командора, его линкор начал обстрел приближающегося врага. Но, не смотря на вроде бы одинаковый класс кораблей, враг стабильно держал поступающий урон своими щитами. И приближался с невероятной скоростью.

— Врубайте маневровые на максимум. Нужно идти по дуге! — корабль не успел набрать скорость. Необычные защитные пластины на носу вражеского линкора разошлись, подобно пасти, и он протаранил флагман имперской группы. Два корабля надежно сцепились вместе.

После столкновения, на мостике Михаэля Блэка творился хаос. Люди попадали, некоторые получили травмы. Часть оборудования, и даже освещения, не работали. Но системы жизнеобеспечения все же работали исправно.

— Мы выжили. А он сбавил ход? Но зачем? — и в этот момент на лице молодого командор появилось осознание. Он все понял — Так вот для чего эти игры с разделением флота. Они отсеяли остальных, оставив лишь того, кто был важен им живым. Все это, лишь охота на имперское командование... охота на меня.

Задумавшись, молодой командор не заметил, как по полу рубки начал стелиться серебристый дым. А уже в следующую минуту имперец повалился на пол, потеряв сознание.

***

— Уважаемый военный министр ждет. Но прежде, я вынужден вас немного побеспокоить. Приношу свои искренние извинения — учтивый дворецкий всем своим видом выражал, что не смотря на сказанные слова, ему абсолютно плевать на все причиненные неудобства. Ведь отказ их исполнять — это прямая дорога на плаху. Это касалось даже целого министра внешней политики — Опустите руку на этот предмет.

Небольшой шар на полутораметровой подставке был единственным предметом мебели в небольшой комнате. Но судя по неровностям в потолке, как минимум пара турельных гнезд тут так же имелись.

— А не один ли это из тех шаров, которыми альвы выявляли Кровавых Рейдеров? — уточнил министр, опуская на него руку.

Все же открыто хамить целому министру дворецкий побоялся, потому сохраняя милую и насквозь неискреннюю улыбку, объяснил:

— Мы усовершенствовали систему, добавив комплекс других анализов — кроме шара, из его пьедестала появилось несколько лучей сканеров, прошедших вдоль тела министра — теперь мы способны выявить наличие в теле несвойственных ему излучений и имплантов.

— Понятно — министр продолжил стоять, ожидая окончания проверки. Вариантов особых не было, перед личной встречей с самым могущественным человеком Империи другого ожидать не приходилось.

— Имплантов не выявлено... кхм... — дворецкий ненадолго задумался, просматривая отчет, но потом улыбнулся и кивнул — Извините. Все нормально. Прошу, я сообщу министру, что вы прибыли.

— С нетерпением жду встречи с ним...

Глава 24

Тьма.

Тишина.

Холод.

Промораживающий холод не давал возможности думать. Он сковывал мысли, тело. Тело? Было ли тело? Но ведь что-то должно ощущать холод. Значит в тьме все же находилось и его тело.

Его? Не его, а... мое. Мое тело. Тело... кого?

Тонкий поток воспоминаний едва ощутимой струйкой ворвался в сознание. Холод немного отступил. Появилась возможность понять, вспомнить. Михаэль... Михаэль Блэк. Командор Империи. Так меня звали.

Но что случилось? Рваные воспоминания миссии. Атака пиратов. Его провал. А потом таран. И абордаж. И снова тьма. А был ли абордаж?

Он помнил, как задыхался. Как терял сознание. Вспоминал их. Тени, что заполняли рубку. А потом нахлынула тьма беспамятства. И пустота с холодом.

Михаэль понял. В какой-то момент осознал. Все просто. В этом бою он умер. А этот холод — расплата. Чистилище его души. Ведь любой воин не имеет чистой души. Нужно очиститься. Все будет хорошо. Терпеть и держаться. Продержаться и обязательно все закончится. Должно, ведь совесть чиста. Он исполнял свой долг, служил Империи. Он обретет покой.

Внутри потеплело от этих мыслей. Суета ушла, сменившись покоем.

Удары. Они появились внезапно. Разорвали мгновенья покоя. Вибрация. Мерные удары... Шаги?! Звуков слышно не было, но в груди мерными ударами отпечатывался каждый шаг.

Свет. Серебряный холодный свет внутри абсолютной тьмы. Он изменялся. Приобретал узнаваемую форму, очертания. Силуэт. Огромный силуэт. Штурмовик. Последняя разработка имперских инженеров — механизированный костюм, что мог посоперничать с легендарными доспехами воинов Орд. Во тьме он шагал куда-то. А потом остановился. Свечение усилилось. Под ногой машины неожиданно оказался альв. Гражданский. Даже при этом сером, металлическом освещении было понятно, что этот мужчина не воин. Он что-то кричал, махал руками. Но штурмовик просто наступил на него. Раздавил с такой силой, что руки мужчины оторвались от расплющенного торса. Взмах роботизированной ноги сорвал голову альва. Штурмовик пропал, но оторванная голова альва продолжила катиться. В сторону, как раз к месту, где стоял Михаэль. Она остановилась только достигнув имперца. Глаза альва раскрылись, а губы тихо прошептали «убийца».

— У него был приказ — неуверенным голосом произнес молодой командор.

И снова шаги. Он узнал их. Все тот же штурмовик. Цифры на его боку не давали спутать машину. Во тьме видно не было, но робот штурмовик остановился, пытаясь что-то преодолеть. Что-то массивное. Словно это была стена или укрытие. В серебряном свете появились фигуры. Гражданские. Альвийка. Молодая, красивая девушка. Она прижимала к своей груди плачущего ребенка. Звука не было, но плач маленькой девчушки был почти физически ощутим.

— Твари! Вы не люди, вас не жалко! — слова. Звуки речи. Механический шепот. Михаэль был уверен, что это произнес пилот штурмовика, как бы странно это не звучало.

Эта огромная машина что-то разлила на полу, недалеко от себя. Серебряный свет растекся жидкой ртутью. Михаэль интересовался когда-то этими машинами. Это была отработка охладителей. Очень ядовитая и огнеопасная вещь. Ее периодически сливали. Но штурмовик не просто слил эту жидкость, но и сделал несколько выстрелов по ней. Тут же серебряное пламя заплясало на разлитой поверхности.

Несколько быстрых шагов и имперский воин оказался рядом с альвийкой. Оттолкнул ее и схватил манипулятором ребенка.

— Отродье. Вы научитесь бояться и уважать Империю — взмах руки и ребенок летит в горящую лужу химикатов. Дикий крик врезается в уши юного командора. Михаэль пытается закрыть глаза и уши, но ничего не получается, что-то держит его, сковывает. Он следит за происходящим до конца.

Альвийка срывается. Бежит к своей девочке. Пробегает мимо штурмовика и тот не препятствует ей. Она вбегает в пламя. Бежит к своему ребенку. Раздаются новые звуки. Это выстрелы. Кинетические пули всегда очень шумные. Имперский воин стреляет. Не в ребенка. Не в альвийку. Он целится в ноги девушки. Такие заряды не могут ранить. Слишком мощные и опасные даже при касательном попадании. Они попадают. Отрывают одну из ног девушки. Молодая альвийка падает в огонь. Горит, но продолжает ползти к уже затихшему ребенку. Обнимает то, что осталось от ее девочки. Пламя вспыхивает, пожирая обеих.

Снова тьма. Но в душе молодого командора пылает огонь. Огонь и гнев.

— Нет! Это единичный случай! Не все такие... Не все... — он шепчет себе, чтобы забыть увиденную картину. Она была похожа на виденье, галлюцинацию, но отчего-то Блэк был уверен — это чистая правда.

— Передай штабу, фиксируем передвижение транспортника альвов по серой зоне — снова голоса. А вслед за ними появился мужчина в имперской форме капитана корабля. Он всматривался куда-то, скорее всего читал данные сканирования. Михаэль узнал его. Этот капитан был мертв. Его упоминали в новостях. Говорили, что он героически умер, в бою с превосходящими силами противника. Этот капитан был героем. Примером остальным. Он не убежал и сражался с врагом до последнего.