— А вдруг… — не унималась Селена.

Закончить она не успела. Шкура, висевшая у входа, отогнулась, и в проеме появился мальчик лет двенадцати. Не сказав ни слова, юный ванир положил перед путешественниками большой кусок оленины. Парнишка презрительно хмыкнул и тут же исчез. Кивнув в сторону мяса, канах проговорил:

— Готовьте ужин. На большую щедрость хозяев рассчитывать не приходится. А я, пожалуй, немного пройдусь. Может, и узнаю что-нибудь ценное.

Киммериец вышел наружу. Светлое око Митры уже успело почти полностью скрыться за горизонтом, начинало смеркаться. Из многочисленных построек ваниров к небу поднимались тонкие струйки дыма. Рядом, возле небольшого костра, сидели три воина. Увидев Конана, они поспешно встали и взялись за длинные копья.

Наемник снисходительно усмехнулся. Ниард их явно недооценивал. Убрать охранников, при желании, канах мог и в одиночку. Осмотревшись по сторонам, киммериец неторопливо направился к нордхеймцам. Мужчины настороженно смотрели на чужака. Присев на корточки, Конан бесстрастно спросил:

— И давно вы на этой стоянке?

— А какая тебе разница, — довольно резко отреагировал ванир с редкой бородкой, темными спутанными волосами и шрамом на шее.

Наемник поднял глаза на собеседника. Воину было далеко за сорок. То, что он дожил до этих лет, говорило об уме, хитрости и ловкости нордхеймца. След на шее, наверняка, оставил медведь. Слишком уж широкая полоса.

— Простое любопытство, — вымолвил канах. — Хотел завязать разговор. Сколько вы здесь находитесь, определить несложно. Трава на окраинах поляны почти не смята, опоры строений еще в землю не вросли, а ветки с листвой засохли совсем недавно. Даже дорожки к лесу не утоптаны. Если посчитать и хорошо подумать, то получится, что не больше одной луны.

— Пусть будет по-твоему, — угрюмо кивнул ванир. — Что дальше?

— Откуда столько злости? — добродушно улыбнулся киммериец. — С людьми надо быть вежливее. Неучтивых часто учат ударом меча.

— Вот это верное замечание, — согласился воин. — С киммерийцами я привык разговаривать только на языке оружия. Жаль, что мы не встретились на поле брани. Я бы вырвал твое сердце и скормил волкам.

— Кто знает… — задумчиво сказал Конан… — Может нам еще предстоит скрестить клинки. Признаюсь честно, ты меня удивил.

— Перестань, Хорс, — вмешался мужчина лет тридцати с длинным орлиным носом и узким угловатым подбородком. — Они гости. Эгил дал слово, и мы должны его хранить. Война войной, а законы надо соблюдать.

— Плевать мне на Эгила, — грубо произнес нордхеймец со шрамом. — Сегодня он военный вождь, а завтра я. В племени все решает Ниард. Как вождь скажет, так и будет.

Его собеседник пожал плечами. С подобным утверждением спорить было трудно. Вождь племени у ваниров обладал безграничной властью. Он единолично решал, как делить добычу, кому объявлять войну, кого казнить, а кого миловать. И, судя по всему, Ниард чувствовал в Эгиле опасного соперника. Рыжеволосый боец имел слишком много сторонников. Рано или поздно вождь обязательно попытается избавиться от него. А этой ситуацией можно воспользоваться. Сами того не подозревая, нордхеймцы выдали весьма ценные сведения.

Поднявшись, наемник поправил меч, висевший за спиной и, глядя на воина с орлиным профилем, проговорил:

— Ваше племя меня интересует мало. Задавая вопрос, я преследовал совсем другую цель. Мы слышали, что на севере появилось кровожадное чудовище. Если вы пришли из тех мест, может, кто-то видел его?

— Те, кто его видел, давно простились с жизнью, — язвительно заметил Хорс. — Чего и вам желаю. Надеюсь, тварь разорвет и тебя, и твоих спутников.

— Тогда помоги нам, — столь же иронично вымолвил канах. — Скажи, где обитает этот убийца, а еще лучше — укажи, где дворец. Я уверен, что охотники обратили внимание на появившийся, словно из-под земли замок.

Ванир внимательно посмотрел на киммерийца

— Не слишком ли много ты знаешь? — с подозрением произнес воин. — О дворце чудовища мы никому не рассказывали.

— А разве с севера пришло только ваше племя? — уточнил Конан.

Отвечать на этот вопрос Хорс не стал. Зато его товарищ оказался более словоохотливым. Подкинув дрова в костер, он проговорил:

— Когда люди Эгила утверждали, что чужаки хотят напасть на мерзкую летучую тварь, им никто не поверил. Слишком много наших людей погибло в схватке с безжалостным чудовищем. Победить его нельзя. Неужели вы, действительно, отправитесь прямо в лапы к этому монстру.

— Не сомневайся, — уверенным голосом сказал наемник.

— Слух о том, как были убиты волколаки, уже разнесся по селению, — вымолвил ванир. — Подвиг, достойный любого мужчины. Однако вряд ли серебряный кинжал поможет в бою со злобной тварью. Ее колдовство гораздо сильнее. Человеку остается лишь смириться с волей богов.

— Я никого не боюсь! — гордо заметил канах. — Лучше умереть с мечом в руке, чем покорно ждать своей участи. Чудовище ненасытно и сожрет всех. Спрятаться не удастся никому…

В этот момент послышались чьи-то громкие раздраженные команды. Из-за строения вышла небольшая группа людей. Впереди двигался высокий молодой нордхеймец, за ним следовала четверка рабов. Грязные, обросшие, сильно исхудавшие, они с трудом волокли массивное сухое дерево. Силы невольников были на исходе, ноги подкашивались. Завершал колонну крепкий коренастый воин с кожаным бичом в руке. Резкий взмах, характерный свист — и плеть прошлась по спине ближайшего бедняги. Он издал слабый стон.

— Поторапливайтесь скоты! — выкрикнул ванир. — Совсем разучились работать.

Киммериец повнимательнее пригляделся к рабам. Один их них, без сомнения, туног, трое других очень похожи на асиров. Хотя Конан мог и ошибиться.

Внешний вид людей был уж слишком жалок. Испачканные сажей и грязью лица, разорванные лохмотья, подвязанные веревкой, короткие штаны, босые ноги. Сразу видно, что в племени невольников не жалели.

Туног поднял глаза и посмотрел на гиганта. Во взгляде читалась боль, страдание и стыд. Для любого киммерийца рабство — это позор…

Новый удар, и на спине несчастного появился красный кровавый рубец. Он дернулся и беззвучно потянул ношу дальше.

Конану не составило бы труда одному дотащить сучковатое бревно, но помогать невольникам нельзя. Это правило наемник знал хорошо. Охранники могли расценить его действия как попытку освободить рабов. Тогда драки не избежать.

— Как видишь, не все киммерийцы разделяют твое мнение, — рассмеялся Хорс.

Канах сжал кулаки. Так хотелось врезать нордхеймцу по физиономии!.. Конан даже представил, как воин отлетит локтей на шесть со сломанной челюстью и свернутым носом. Однако гигант сдержался.

— Каждый выбирает свою судьбу сам, — заметил наемник, отходя от костра.

— Подожди! — неожиданно раздался чей-то окрик.

Гигант обернулся. На него смотрел третий ванир. Все это время он внимательно слушал спор, не вмешиваясь в него. Мужчине было на вид лет тридцать. Вытянутое, грубоватое лицо, длинные темно-каштановые волосы, крупный нос, густая ровная борода. Сросшиеся брови и узко поставленные глаза делали взгляд нордхеймца угрюмым и неприветливым.

— Бьёрн! — предостерегающе произнес воин со шрамом на шее.

— Замолчи, Хорс, — резко ответил ванир. — Ты эту тварь не видел, а я находился от нее в каких-то ста шагах. Чудовище разорвало моего брата пополам. Кровь ручьем текла по отвратительной прыщавой морде. А разве можно забыть ее мерзкий, презрительный хохот, когда мы бежали прочь от страшного места!

— Я тебя предупредил, — сказал Хорс с явной угрозой в голосе.

— В этом нет никакого секрета, — вымолвил воин. — В Ванахейме даже рабы знают о летающем убийце. Десятки племен покинули насиженные места.

— Так ты видел замок? — не удержался от вопроса киммериец.

Бьёрн утвердительно кивнул. Немного помолчав, он продолжил:

— Дворец, действительно, появился, словно из-под земли. Накануне охотники проходили мимо и ничего не заметили. Ночью на тундру опустился туман, а утром в синеватой дымке мы обнаружили огромное здание с остроконечными башнями. Поначалу замок расплывался и дрожал, но вскоре очертания стали более отчетливыми. Узкие бойницы, широкие ворота, опущенный мост… А вокруг ни души. Сигурд, мой брат, двинулся первым. И тут появилось чудовище. Чем это закончилось, вы уже знаете…