– Труд облагораживает, – назидательно бросил вампир. Диль, конечно, согласился.

– Да. И почему вы считаете, что мой труд – другой? Они никогда не увидят того, что видели вы. Вы, наверное, хотите в театр, слушаете музыкантов, читаете книги. Разве бедные люди не имеют права на развлечение? Они посмотрели представление акробата, увидели мастерство жонглера, хотя я неважный жонглер, послушали рассказы о больших городах. Вы видели, как горят глаза у детей в цирке? В маленькой деревушке у них тоже горят глаза.

– И сколько они тебе платят? – поднял голову Хантел. Торговец, что с него взять.

– Они иногда не знают, что такое деньги. Нужные вещи получают в обмен, раз в год, на ближайшей ярмарке. Меня кормили, давали с собой еду, а мешочек проса можно растянуть на десять дней. Иногда давали одежду или обувь. – Вспомнив тот давний случай, Диль улыбнулся. – Однажды пожилая женщина специально для меня вышила куртку. Простую домотканую куртку. Я провел в той деревне три дня, и она портила глаза, чтобы сделать мне такой подарок.

Лицо Бирама отразило все, что он думал о подобном подарке, Диле и его работе. Есть люди, которые не понимают смысла в развлечениях и не способны оценить доброту, и этот, наверное, из таких.

– А я страшно любил цирк, когда маленьким был, – вдруг сказал Илем. – Так весело. А ты по канату ходить умеешь?

– Конечно, – удивился Диль. – Трюки на канате – нет, а просто пройтись туда-сюда могу. Я помаленьку все умею.

– Разучился уже, – проворчала Лири, – сколько времени уже не упражнялся?

– Если дойдем благополучно, ему не понадобится больше упражняться и ходить по глухим деревням, – подал голос Франк. – Можно от награды гордо отказаться, но я не советую. Все равно никто не поверит.

– Ты не веришь в благородство?

– Не верю, – сокрушенно согласился Франк, подмигнув Дилю. – В благородство, доходящее до идиотизма, не верю. Если награду дают, ее стоит взять. А ты, дорогая принцесса, намерена отказаться? И Дильмару посоветуешь?

Лири чуточку смутилась.

– Нет, просто… я так. Общо.

– А какая награда? – оживился Хантел. – В смысле денежная?

– Ну да. Вот тебе и стимул для миссии.

– Выжившие будут щедро вознаграждены! – смешливо провозгласил Илем. – Вампиру – ведро свежей крови, торговцу – мешок денег, принцессе – достойного принца…

Франк съездил его по затылку и неласково сказал:

– Достал ты меня.

– И что? Убьешь?

Франк только покачал головой, помолчал и, когда все уже перестали об этом думать, весомо произнес:

– Слушайте все. Я не советую расценивать миссию как веселую прогулку, а меня как доброго дедушку. Будет трудно. Но моя задача не только в том, чтобы совершить ритуал, но и в том, чтобы как можно больше из вас до этого ритуала дожили. Мне предстоит защищать вас. И я буду это делать по мере сил. Только мне известен маршрут, только мне известна цель, и только я могу провести вас с минимальными опасностями. Но если будет такой разлад, я могу и не справиться. Я не призываю вас друг друга любить, но терпеть придется. Ясно? – Он обвел всех своими странными глазами, не дождался ответа и продолжил: – Вы не дети, все вы кое-что повидали и кое-что пережили. Вы все разные, но есть и то, что вас объединяет. Вы избраны для миссии, и я хочу, чтобы вы воспринимали ее серьезно. Это действительно очень важно. Даже я не могу вообразить, что произойдет, если мы не справимся. Добравшись до гор, вы сами убедитесь: это не игрушки. А сейчас – пряник. Для начала: никто не будет нуждаться. Это гарантировано. К тому же будут исполнены те ваши желания, которые под силу исполнить Даеру. Насколько мне известно, равных ему магов в этом мире только двое. Так что можете начинать придумывать, что б такого магического с него запросить. Но если вы передеретесь по дороге, я вам и без Великого зла такое устрою, что мало не покажется. Поняли?

Взгляд у него был тяжелый. Диль торопливо кивнул, хотя и понимал, что к нему эти угрозы не имеют отношения. Кай тоже кивнул, правда, куда с большим достоинством, и остальные последовали их примеру: испуганно – Хантел, высокомерно – Бирам, равнодушно – Илем и смущенно – Лири.

Только ведь не послушаются. Принцессу Диль постарается сдержать, она славная девочка, она поймет. Хантел – противный тип, но безвредный, а вот Илем и Бирам просто так не успокоятся.

Диль заметил, как покусывает губы Илем, укладываясь спать. Больно. Все еще болят отсутствующие пальцы. Мир жесток, и отчего-то физические наказания считаются в нем естественными. По крайней мере, в тех странах, где Диль бывал, в ходу порка, клеймение, отрубание рук или ног, а в одном маленьком королевстве еще отрезали язык тем, кто посмел хулить членов королевской семьи. Действительно, почему нельзя было отправить Илема на каторгу? Пользу бы принес. Вряд ли бы каторга его изменила, вернувшись, снова стал бы воровать, но хоть эти год-два…

– Дильмар, – бросил Франк, проходя мимо, – на пару слов.

Диль послушно последовал за ним и за двадцать шагов двадцать раз споткнулся. В конце концов Франк взял его за руку и повел, как ребенка. Всего-то на соседнюю полянку.

– Я вижу, ты взял под опеку принцессу.

Диль подождал продолжения, но Франк молчал.

– Это неправильно?

– Если я скажу «да», ты перестанешь с ней нянчиться?

– Я не нянчусь! Просто… Вы подумайте, господин Франк, одна девочка среди толпы мужчин. Да еще таких… Ей же просто страшно, а от испуга чего только не наделаешь. Вы же видите, как на нее посматривают ученый и торговец. Да и Илем… мягко говоря, неуважителен.

– Если я скажу «да», ты перестанешь с ней нянчиться? – жестко повторил Франк. Диль едва слышно пробормотал «нет» и очень удивился, когда Франк засмеялся и дружески обнял его.

– Так-то лучше. Ты правильно делаешь, Дильмар. Будь рядом с ней, потому что она тебе доверяет. А если кто станет распускать руки, бей по этим рукам… но лучше по другому месту. И обязательно скажи мне. Обязательно.

Диль неуверенно пообещал. Бить по рукам – это можно, но Бирам просто оторвет ему голову, и вся защита. А быть ябедой вроде Хантела не хотелось тем более.

– А вы не могли бы называть меня просто Диль? Если вам не трудно, – осмелев, попросил он. Франк удивился:

– Почему? Скрываешь имя?

– Если бы я хотел его скрыть, я бы его сменил. Или стал бы называться своим вторым именем, вы же знаете, что в Ванрелле мальчикам дают два имени.

– Дильмар Гарен Ванрел, – припомнил Франк. – Да, правда. Тогда почему? В Ванрелле, насколько мне известно, не поощряются уменьшительные имена.

– Дилем меня звал только Аури.

– Напоминание?

– Нет. Я и так всегда помню. Не знаю. Просто…

– Ладно, не смущайся, не пристало в твоем возрасте. Диль так Диль. Но при одном условии. – Он приблизился, чтобы Диль увидел его лицо в свете луны. – Непременное условие: никаких господ. Просто Франк. И на «ты».

– Я не сумею.

– Куда ты денешься. Сумеешь. Раз умеешь говорить «ты» нашему эльфу и называть его уменьшительным именем – справишься и с этой непосильной задачей.

Пришлось обещать. Ничего, не страшно, потому что можно точно так же, как и с Каем. По имени-то Диль его называл, но вот ухитрялся ни «ты», ни «вы» не говорить.

До места начала миссии добирались почти две недели. Франк вроде и не гнал, но и не позволял расслабляться. Когда Хантел заныл об усталости, Франк оборвал его так резко, что нытье стихло надолго. Ни разу не пожаловался и не попросил об отдыхе Илем, хотя не только Диль замечал, как он морщился и старается пристроить руку поудобнее, обычно засовывая ее за пазуху. Повязку с нее Франк было снял – рана вроде и зарубцевалась, но, поразмыслив, намотал заново, да потолще: ощутимо похолодало, и это не добавляло Илему приятных ощущений.

Как и следовало ожидать, никто ни с кем не пытался сойтись поближе, но явных ссор тоже не наблюдалось, хотя Илем продолжал язвительно подкусывать торговца и вампира и грубить Лири. То есть с Лири он вроде и не разговаривал, но иначе чем куклой не называл и смотрел на нее крайне неприязненно. Кай держался ровно, но обособленно, тепло улыбался Дилю, но не спешил заводить дружбу.