Гиганты были медлительны и неповоротливы, слишком медлительны, двигались куда медленнее, чем когда только поднялись из снега, словно воздух вокруг них сгустился, спутал им руки и ноги. Диля бросило в жар. Позорище, неужели он и правда годен только на то, чтоб лошадей держать?

Он достал метательные ножи. Это не люди… это людоеды. Это чудовища, враги, которые воспринимают их даже не как противников, а как еду. Очень не хотелось стать котлетой. Очень не хотелось, чтобы из Лири сварили похлебку.

Он выдохнул воздух, на секунду закрыл глаза и представил себе, что впереди – всего лишь мишени, большие соломенные чучела, вроде тех, на каких он тренировался мальчишкой, когда Вилер еще надеялся сделать из маленького Дильмара своего партнера. Не обращать внимания на их живые глаза – и все. Большие куклы. В конце концов он убивал животных. А потом свежевал и ел. Этих же есть не надо, достаточно остановить. Ори и Кай не справятся в одиночку, потому что снег кругом шевелился, и из него поднимались все новые и новые людоеды. Илем отобрал у Лири арбалет и довольно ловко взвел его, уперев в землю, и всадил болт прямо в глаз одному из чудищ. Они не торопятся. Им некуда торопиться, ужин – вот он, суетится… или стоит дурак дураком и ждет, когда его освежуют.

Опомнился он, когда ножи кончились. Жаль, что их всего полдюжины.

Франк стоял, просто скрестив руки на груди, даже меч из ножен не вынул, а вот Илем довольно ловко орудовал своим наследством – коротким мечом Хантела. Даже Диль видел, что мечник он никудышный, зато верткий и быстрый. А гиганты все замедлялись, и наверное, даже Диль сумел бы воткнуть меч в брюхо хотя бы одному из них. Если бы решился. Ори мерно махал топором. Кай танцевал в самой гуще сонных людоедов, но вроде даже не убивал – подрезал поджилки, перерубал руки. Лири, вытаращив глаза, смотрела на Франка.

А монстры все перли. Лошади ржали и метались в узком ущелье, так и подавят своих же. Диль ловко ухватил поводья сразу двух коней, натянул, да так удачно, что взвившийся на дыбы гнедой ударил копытами прямо в голову очередному оживающему сугробу.

И вдруг все кончилось. Франк усмехнулся.

– Ух ты, Диль, молодчага, удержал-таки коняшек.

– Только двух, – виновато признался Диль.

– И я одного, – мрачно проговорила Лири. – И то случайно.

– А чего? Три лошади на шестерых – нормально, – загоготал Ори. – А мне и вовсе привычнее на своих ногах, чем на чужих. Тем более по такой дороге. А чего они такие… ленивые? Жрать не хотели?

– Хотели, – снова усмехнулся Франк.

– Это магия? – прямо спросил Илем. – Ты их затормозил.

– Нет, это не магия. Ну что, двигаем? Ори, Кай – верхом. И не спорить, вы устали. Третья лошадь – Лири. А мы пешком. Впрочем, если ты недоволен, Илем, можешь ехать вместе с Лири.

Диль старался не смотреть по сторонам. От запаха крови тошнило, и он всерьез боялся выкинуть наружу остатки завтрака. Ори протянул ему все шесть ножей. Кровь. Снова кровь. И на лезвиях – Диль знал, что не промахнулся ни разу, и на рукоятках. Ори весь забрызган кровью. Нет, не забрызган – залит. У Кая лицо в крови, но плащ снова чудом сохранил снежную чистоту. Волшебные эльфийские ткани, сделанные так, что не пропускают воду, отталкивают грязь… и кровь.

Диль принял ножи. Надо бы стереть с них кровь… Но Франк раздраженно бросил: «Потом» – и Диль привычно подчинился, подсадил Лири в седло и пошел рядом.

Он убил как минимум четверых. Или шестерых. Он. Убил.

– Это неразумные твари, – мягко сказал Кай сзади. Ори оглянулся, просиял улыбкой и поддержал:

– Ага. Ты бы убил волка, который на тебя нападет? Это еще хуже волков. Они бы нас сварили и слопали.

– А что, неразумные твари не только огня не боятся, но и готовить умеют? – хмыкнул Илем. – Или ты это фигурально, рыцарь? Дескать, ежели хотят нас не просто убить, но и слопать, то в разумности мы им отказываем? Я слышал, что далеко на юге есть племена, которые вполне себе разумные, однако считают за честь поужинать печенью поверженного врага. А почему печенью?

– Сердце жестковато, – очень серьезно объяснил Ори. – Это ты про орков, что ли? Так у нас этого не водится уже давным-давно, а вот в старые времена – да, бывало. Так что будешь меня доставать – съем.

И он захохотал, довольный незатейливой шуткой. Илем сплюнул и одарил его неприятным взглядом, холодным, как здешнее небо.

Они шли до самой темноты, Франк зыркал глазами по сторонам, искал место для ночлега и обнаружил пещеру, неглубокую, с довольно узким входом, кое-как удалось протащить через него лошадей. Их даже расседлать пришлось. Ори решил было пройти прямо, зацепился плечищами, захохотал и повернулся чуть боком, а внутри принялся рассуждать о том, как же удобно оборонять подобное место.

Диля трясло. Он замерз, страшно устал, да и напряжение сказалось. Здесь нет топлива, так что ночь предстоит веселенькая, никакие одеяла не спасут от озноба. Но против ожидания в пещерке оказалось довольно тепло. Вместо горячего чая Франк предложил крепкое вино из своей фляги, и каждый, даже Лири, основательно хлебнул. Через час Диль понял, что не дрожит и решился наконец оттереть ножи. Кай порылся в своем мешке и протянул ему какую-то жесткую тряпку, которая легко убрала замерзшую кровь с лезвий.

– Ты защищался, Диль, – утешающее сказал эльф. – Я понимаю, что тебе претит убивать, но выбора не было.

– Выбор есть всегда, – зябко поежился Илем, пытаясь завернуться в одеяло. – Можно не сопротивляться и стать едой. Чем не выбор? Вполне в характере нашего тихони.

– Дам я тебе когда-нибудь в зубы, – проворчал Ори, – всю оставшуюся жизнь только жиденькую кашку кушать будешь. Ты Бирама вон до чего додразнил, теперь за Диля взялся? Так он из тебя кровь пить не станет. Погоди, сядь, я тебя сейчас упакую.

Он заботливо укутал Илема.

– Да я не со зла, – улыбнулся тот, стуча пока еще целыми зубами. – А Диль и правда тихоня. Слова не скажет, пока не спросишь. А я поговорить люблю. Славно мы тогда в баньке поболтали, правда?

Диль на него не обижался. Особенно после той болтовни в бане. После откровенности Илема.

Диль не раз задумывался о причинах. Они ни друзьями, ни приятелям не были – никто из них. Раньше друг друга не знали, если не считать странное знакомство принцессы и бродяги. Все держались несколько обособленно, хотя и беседы у костра шли, и игры в камни, и шуточки… но никогда ничего о прошлом. Для них было только настоящее. Только миссия, словно прежде их не было. Были наемник орк и странствующий белый рыцарь, вор и беглая принцесса и бродячий акробат. Уже не быть ему акробатом. Даже если он выживет. Два года без регулярных упражнений – такое прокатит только в молодости.

Не было их раньше – и не будет потом, когда миссия будет выполнена. Даже если все доберутся. Постоят, наверное, у тех самых гор и разойдутся каждый в свою сторону. Не братья, не друзья, даже не единомышленники.

Горела толстая свеча – единственный источник тепла и света. Фыркали кони, хрупая малой порцией овса – еще на два дня хватит, а там что делать? Франк, правда, говорил, что они уже спускаются, а по ту сторону уже должно быть тепло, но ведь не настолько, чтоб трава росла.

– Почему тут тепло? – сонно пробормотала Лири. – Неужели на такой высоте могут быть горячие источники? Или эта гора вулкан?

– Тебе интересно или светский разговор поддерживаешь?

Илем тоже согрелся. Зубами не стучал, по крайней мере. Почему его так раздражает Лири? Бирам – понятно, Хантел, в общем, тоже своим нытьем доставал даже терпеливого Диля, но уж Лири чем ему не угодила? Она, конечно, и нос дерет, так очевидно же, что это в ответ на его дерзости да грубости. Диль пытался его урезонивать – бесполезно. «Я, говорит, к принцессам непривычный, все больше шалавы всякие, не с ними же почтительно разговаривать». Ну, Диль был вежлив со всеми, так уж мама воспитала.

Клонило в сон. Он закрыл глаза, чувствуя, как прислоняется к нему Лири, и заснул так крепко, как сам от себя не ожидал. Наверное, привык к опасности, как обещал Франк. И правда, почему в пещере тепло? Не жарко, конечно, но если вот так, прижавшись друг к другу да завернувшись в одеяла…