Спешившись, Джейн опустилась на большой камень и уронила голову на скрещенные руки. Неизвестно, сколько времени она так просидела, но вдруг удивленное «Что ты здесь делаешь?» заставило девушку резко обернуться. На широкой спине Бонни восседал Тед.

– Тебе что, никогда не бывало плохо? – холодно спросила Джейн, тряхнув головой. – Как ты здесь оказался?

– Тебе плохо! Лео нервничает! – взорвался Тед. Немного помолчав, он участливо взглянул на Джейн. – Я прочитал, что пишет эта стерва. Стоит ли расстраиваться из-за гнусной клеветы? Она просто завидует. Лео…

– Это не выдумки, Тед, – произнесла девушка с горечью. – Все, что написала Дорис Флеминг, – истинная правда.

– Подожди минуточку. Не может быть… Я хочу сказать… Я не… – беспомощно бормотал юноша, смятенно глядя на Джейн.

Девушка потерла лоб, словно хотела привести в порядок растрепанные мысли, взглянула на взволнованного Теда и, тяжело вздохнув, похлопала по нагретому солнцем камню, приглашая присесть рядом.

– Самое большое заблуждение – полагать, что детство и юность – счастливейшая пора в жизни человека. Те годы оказались для меня самыми горькими. Ты часто жалуешься, что родители не дают тебе покоя своим назойливым участием. Они хотят знать, чем ты занят, с кем общаешься. Требуют, чтобы ты окончил школу и поступил в колледж. А в этом и проявляется родительская любовь, Тедди. Родители любят тебя и волнуются за тебя. Они произвели тебя на этот свет и хотят быть уверенными, что с их помощью ты научишься преодолевать препятствия, которые подстерегают человека в жизни. Джейн похлопала юношу по плечу и продолжила: – Мои родители беззаботно существовали, пока не появилась я. Ребенок – обуза, которую никому из них не хотелось взваливать на себя. К тому же они любили выпить. Меня подбросили бабке. Та тоже не очень-то обрадовалась такому подарочку. Она терпеть не могла моего отца и эту неприязнь перенесла на меня. Не думай, что дети глупы и ничего не понимают. К несчастью, Тед, я оказалась довольно смышленой и быстро разобралась в чувствах бабушки. Поскольку она считала, что я дрянь, я начала вести себя соответствующим образом: превратилась в сущего дьяволенка. При первой же возможности бабушка отдала меня в монастырскую школу с самым строгим уставом, надеясь, что боязнь оказаться в аду исправит меня. Ничего не вышло. Число линеек, сломанных о мою спину, все росло. После смерти бабушки я вернулась домой, если это место можно было назвать домом. Настоящий дом полон тепла и любви. Я же пришла в дом, который держался на ненависти. – Девушка снова тяжело вздохнула. – Родители часто дрались. Мое присутствие только ожесточало их потасовки. Соседи звонили в полицию, и родителей увозили, а меня отправляли в какой-нибудь отстойник для трудных подростков. Я совершенно запуталась. Разрушительная ненависть переполняла меня. В таком состоянии подростки обычно начинают пробовать наркотики, убегают из дому… К счастью, сия чаша меня миновала. Возможно потому, что в детстве я очень увлекалась чтением. Начала со сказок, которые разбудили мою фантазию. Я пыталась убедить себя, что я – Золушка или Белоснежка. В один прекрасный день ко мне явится добрая фея или прекрасный принц и заберет меня с собой в прекрасную страну. Я до сих пор жду чуда…

В глазах Джейн стояли слезы. Чтобы скрыть их, она наклонилась и подняла с земли гладкий камешек. Дождь и ветер обточили его острые углы. Как было бы замечательно, если бы время было способно так же полировать воспоминания.

– Когда я достигла примерно твоего возраста, от нас ушел отец. Позже мы получили уведомление, что он погиб в автомобильной катастрофе: вел машину в нетрезвом состоянии. Я продолжала жить с матерью, искренне веря, что наши отношения наладятся, что она перестанет пить. Но чуда не произошло. – Джейн облизала губы и заставила себя продолжить: – Я старалась поменьше бывать дома, не докучать ей. Но иногда… я слышала такие оскорбления, которые невозможно забыть или простить. Душа моя была совершенно изломана. Однажды мать в рассеянности перепутала таблетки и… – Джейн смолкла. – Потребовалось несколько лет, чтобы хоть немного оправиться от пережитого кошмара. Я так радовалась своему переезду во Флориду, надеялась начать новую жизнь, обрести друзей…

Она заметила, что все еще сжимает камешек в кулаке. Размахнувшись, Джейн метнула его вдаль. Как просто! Насколько труднее отмахнуться от прошлого. Фортуна смеется над ней. Она не имеет права считать себя ровней этим людям, купаться в роскоши, не принадлежащей ей! Насколько отвратительна вся эта ложь. Пришла пора кончать маскарад. Дорис Флеминг по праву займет свое место рядом с Лео Маршаллом.

Джейн наконец отважилась взглянуть на юношу. Он сидел, устремив немигающий взор на свои сжатые в замок руки. Он так долго молчал, что девушка решила, будто наскучила ему своей болтовней.

– Тед, давай вернемся. Мне еще надо собрать вещи… Я…

– Знаешь, – он вскинул голову и посмотрел на нее подозрительно влажными глазами, – я считал тебя сильной и трезво мыслящей, но сейчас ты несешь чепуху. – Поднявшись, Тед опустил руки на плечи Джейн и ободряюще сжал их. – Тебе нечего стыдиться. Ты ни в чем невиновата. А Дорис Флеминг ничуть не лучше ложки касторки. Ее волнует исключительно банковский счет моего дяди!..

Девушка грустно улыбнулась и заботливо откинула непослушный вихор с его лба.

– Я буду скучать по тебе, Тедди.

– Скучать по мне? – удивился юноша. – Ты никуда не уедешь, да и я пробуду здесь еще целый месяц. Напрасно ты не пожелала выслушать дядю Лео. Он действительно ужасно разозлился, но не на тебя.

Джейн отвернулась. Что она могла сказать? Признаться, что лишь играла отведенную ей роль, рассчитанную на то, чтобы пробудить ревность Дорис?

– Я все знаю об отношениях Лео и мисс Флеминг, – вымолвила она наконец. – Она любит его и желает ему добра.

Теду не понравился ее ответ.

– Догадываюсь, чего хочет Дорис, но не могу поверить, что ты собираешься сдаваться без боя.

– Без какого боя? – рассмеялась Джейн. – Лео давно уже сделал свой выбор.

Юноша озорно улыбнулся.

– Ну мы еще посмотрим! – 3атем, обняв ее за плечи, он решительно произнес. – Нам пора. 3десь стоит адская жара, и твое лицо становится такого же цвета, что и волосы.

Они направились к лошадям. Джейн легко запрыгнула на Арчи, взяла в руки поводья, ударила пятками в бока коня, и он понесся во весь опор по направлению к дому.

Неожиданно черный пушистый комок с оглушительным лаем кинулся коню под ноги. Ральф!

Конь испуганно встал на дыбы. На секунду Джейн выпустила из рук поводья, и в тот же миг ноги ее соскользнули с металлических стремян…

Ударившись об острые камни, Джейн какое-то время лежала неподвижно, уставясь на расплавленный солнечный диск. Сердце ее бешено стучало в груди. Она попыталась глубоко вздохнуть, но дикая боль пронзила все ее существо.

Потом девушка увидела над собой искаженное ужасом лицо Теда.

– Джейн! Господи! Ты же могла погибнуть.

– По крайней мере, я цела. – Джейн покашляла, пытаясь не обращать внимания на оглушающий звон в ушах, осторожно подвигала ногами. Слава Богу, они слушались ее. Постепенно успокоилась боль в груди, и улегся шум в голове. Девушка попыталась пошевелить плечами и тут же вскрикнула от нестерпимой боли, миллионами иголочек вонзившейся в спину и плечи.

Тед нахмурился.

– Ты поранила спину. Блузка вся разорвана в клочья и пропиталась кровью.

– 3абудем о блузке, – скомандовала Джейн. – Что со спиной?

Осторожно разорвав блузку на спине, Тед произнес:

– Вид устрашающий, но в основном это неглубокие царапины. Представляю, как тебе больно.

Опираясь на руку Теда, Джейн с трудом поднялась на ноги.

– Поехали на виллу. Стоит часок посидеть в ванне, да продезинфицировать раны, и я буду как новенькая.

Джейн отказалась надеть рубашку юноши, а попросила связать обрывки блузки. Медленно, стараясь не двигать плечами, она подошла к Арчибальду и с помощью Теда с трудом взобралась в седло.