Карен почувствовала, что вопреки ее воле ее пальцы сильнее сжали его руку.

- А как насчет Элейн?

- Элейн была другой, - сказал он и высвободил руку. Карен уже открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но Мак уже встал.

- Ну как - отдохнули? - спросил он, и это прозвучало как команда трогаться дальше.

Через минуту они уже двигались в потоке толпы - нагруженный пакетами Мак впереди, а за ним задумчивая Карен. Так продолжалось до тех пор, пока взгляд Карен не упал на витрину магазина, полную самых красивых детских вещей, которые она когда-либо видела. Посередине висело крестильное платье из тончайшего полотна, украшенное пеной легких кружев.

- Хотите зайти внутрь? - тихо спросил Мак над ее головой.

- Нет, зачем? - резко ответила Карен и повернулась, чтобы идти дальше, но Мак, большой сам по себе, да в придачу увешанный покупками, преградил ей дорогу и потеснил ее к входу в магазин.

- Нет, я не хочу… - слабо сопротивлялась Карен, но, очутившись внутри, умолкла. Никогда она не позволяла себе смотреть на детскую одежду как на одежду для ребенка, которого она могла бы иметь. Только для других, но не для себя.

Словно в трансе, она подошла к вешалке с рядом чудесных платьиц, но Мак, которого сердобольная продавщица освободила от покупок, уже стоял за спиной Карен.

- Не то, первый ребенок у Таггертов всегда мальчик.

- Как это «всегда»? Ничто никогда не бывает всегда. - И она сияла с вешалки белое батистовое платье с розовыми и голубыми цветами ручной вышивки.

- Нет, вот это куда лучше, - объявил Мак, показывая Карен рубашку в синюю и красную полоску - В ней хорошо играть в футбол.

- Я не разрешу моему сыну играть в футбол, - твердо сказала Карен, вешая обратно платье и разглядывая костюмчик для мальчика, судя по всему, обязательно принца. - Футбол - слишком опасная игра.

- Но он также и мой сын, и я имею право… Карен вдруг спохватилась, что они спорят о сыне, которого у них никогда не будет… Зачем терзать себя несбыточными мечтами, зачем страдать… Она быстро вышла из магазина и остановилась у книжной витрины «Брентано», где и догнал ее Мак.

- Вы не против, если мы на минуту присядем? - спросил он, и Карен молча кивнула в ответ. Она еще не пришла в себя от смущения, вызванного своим поведением в детском магазине Карен села на скамейку, Мак сложил рядом с ней свертки, а сам отправился за «рожками» Потом они некоторое время молча ели мороженое - Почему у вас с мужем не было детей? - спросил он наконец - Мы думали, у нас впереди еще масса времени, и отложили это на потом, честно призналась Карен Мак опять замолчал - Вы очень любили мужа? - спросил он - Да, очень - Ему повезло, - сказал Мак и снова взял ее руку - Я ему завидую Карен посмотрела в его глаза и впервые после смерти Рея увидела не просто человека, но мужчину И не просто мужчину, которого заслонял образ Рея, но Макаллистера Таггерта «Я могу полюбить снова», - подумала она и почувствовала как лед, сковавший ее сердце, вмиг растаял.

- Карен, я - начал Мак и придвинулся к ней так близко, будто собирался поцеловать ее прямо среди толпы, растекающейся по торговым галереям - Боже мой? - воскликнула Карен - Только посмотрите, сколько уже времени Я записалась к парикмахеру, и я опаздываю Это здесь, только на другом уровне, поэтому я вас покидаю - Когда же вы успели записаться к парикмахеру? - недоверчиво спросил Мак, совсем как муж, который хочет знать о каждом шаге жены - Пока вы ходили по игрушечным магазинам Мне пора идти, - сказала Карен и встала - Встретимся здесь же через два часа, - крикнула она ему через плечо и скрылась в толпе, прежде чем он успел что-нибудь ответить По правде говоря, у нее был в запасе еще целый час, но она хотела купить рождественский подарок для Мака. И вообще ей хотелось бежать от него. Она не могла позволить себе влюбиться в такого человека, как Мак Таггерт. «Он не для тебя, Карен, - сказала она себе. - Такому мужчине подходит женщина, у который отец - посол в какой-нибудь заморской стране, или женщина, способная определить, на каком французском винограднике созрели ягоды, из которых сделано поданное к обеду вино. Ему нужна женщина, которая…» «Идиотка! - обругала она себя. - Ты такая же, как все остальные, ты думаешь, что влюбилась в него. Хуже того, ты воображаешь, что он влюбился в тебя!» Когда они встретились снова через два часа, она сумела успокоиться и вернуть себе душевное равновесие. Мак с довольным видом сидел на скамейке.

- А чем занимались вы? - подозрительно спросила его Карен.

- А я все упаковал, пометил каждый подарок именем его будущего владельца и сложил свертки в машину.

- Я потрясена, - сказала Карен, широко раскрыв глаза.

- Перестаньте надо мной издеваться и давайте поторопимся, - ответил он и взял ее под руку. - Чем это они облили вам в парикмахерской голову? Или они надели на вас деревянный парик?

- Это лак, и, по-моему, прическа получилась очень удачной.

Мак только хмыкнул в ответ, и они поспешили к машине. Когда они возвратились, в доме царила страшная суета: гости и хозяева готовились к свадьбе, причем создавалось странное впечатление, что каждый из них потерял какой-то важный предмет своего туалета и теперь прилагает неимоверные усилия. чтобы его отыскать. Когда Мак закрыл дверь «их» комнаты, воцарилась тишина и в море шума и хаоса возник островок покоя. Выйдя из ванной, Карен увидела на кровати множество коробок и два больших мешка для одежды.

- Это все принесли, пока вы были в душе, - объяснил Мак, а когда Карен заметила, что не слышала, чтобы кто-то входил в комнату, он, в свою очередь, скрылся в ванной.

В одной коробке лежало белое шелковое белье - кружевной лифчик и трусики и чулки с кружевными резинками наверху. Карен не помнила случая, чтобы подружкам невесты не только шили платье, но еще и прилагали к нему и нижнее белье.

- У вас нет времени разглядывать подарки, - сказал Мак, входя в комнату из ванной.

- Но…

- Быстрее одевайтесь!

Карен схватила белье, затем платье, на которое ушли ярды и ярды шифона, и недоуменно посмотрела в сторону ванной, потом опять на платье с его широкой юбкой.

- Обещаю, что не наброшусь на вас, если увижу вас в нижнем белье. Но и вы должны обещать мне то же самое, - добавил он совершенно серьезно Карен начала было протестовать, но потом бесшабашно улыбнулась.

- Хорошо, тогда пеняйте на себя, - сказала она и, прихватив с собой белое шелковое белье, направилась в ванную. Спустя десять минут она вышла оттуда, уже подкрашенная и в нижнем белье. Это все, что было на ней, и она знала, что выглядит потрясающе. Она не обладала пышной грудью, но, как ей не раз говорили, у нее были длинные стройные ноги танцовщицы.

- Вы, случайно, не знаете, где… - начал Мак, поворачиваясь к ней, и тут Карен испытала величайшее удовлетворение, увидев, каким взглядом он смотрит на нее.

- Чего я случайно не знаю? - невинно переспросила она.

Но Мак безмолвно застыл на месте: одна рука с расстегнутой манжетой была протянута вперед, другая неуклюже пыталась вдеть в нее запонку.

- Хотите, я вам помогу? - спросила Карен, направляясь прямо к нему, в то время как он, онемев, продолжал смотреть на нее. Очень заботливо и осторожно она застегнула сначала одну запонку, потом другую, затем, подняв голову, посмотрела ему в лицо:

- Что-нибудь еще надо сделать?

Мак не ответил, и, повернувшись, Карен пошла от него, зная, что сзади выглядит так же замечательно, как и спереди. «Спасибо тебе, тренажер», подумала она.

Но на этом месте течение ее мыслей было прервано, так как Мак схватил ее за плечо, повернул к себе, обнял и прижался губами к ее губам. Как могла она забыть, мелькнуло у нее в голове, как могла она забыть сладость поцелуя?

Поцелуй был долгим, неторопливым, и все это время его большие ладони ласкали ее тело, притягивая его все ближе к себе. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не раздался громкий стук в дверь и кто-то не крикнул:

- Вы готовы? Сейчас отправляемся в церковь. Даже после этого Карен пришлось вырываться из его объятий, что она сделала с большой неохотой. Ее сердце сильно билось, а дыхание стало прерывистым.