— Куда!? Стоять!

— Там…

— Я вижу, что там, — процедил Дмитрий сквозь зубы, внимательно осматривая окрестности в бинокль.

Места были им относительно знакомы. Именно здесь он когда-то проезжал на машине, отправившись в погоню за молодыми хакота, похитившими для себя невест из его лагеря. На до же. Прошло два года, а как будто целая жизнь миновала. Здесь же они проходили совсем недавно, когда отправились на розыски табуна лошадей. Кстати заметить, табун они нашли, как видно они и не собирались менять пастбища. К тому же, Дмитрию показалось, что тот несколько разросся. Но сейчас как бы не до лошадей.

Так, вон рощица. До нее километра два, никак не меньше. Вон три островка зарослей кустарников, там имеются и ручьи, но и они расположены как в дали друг от друга, так и от места, где расположились женщины. Вон за тем урезом балки, обратный склон, у основания которого протекает речка с каменистым дном. Остальное пространство просматривается хорошо.

Вроде никого. Если есть преследователи, то укрыться им практически негде. И рощица и кусты, слишком далеко, чтобы рассчитывать на внезапное нападение. Остается обратный скат балки, но он еще дальше. А потом, если бы за женщинами гнались, то уже давно нагнали бы.

Местным «лосям» не составит никакого труда пробежать в приличном темпе километров двадцать, да еще и остаться достаточно бодрыми, чтобы накостылять кому-нибудь. Причем смогут сделать это и его парни. Это поначалу, доспехи и вся амуниция стесняли движения и вызывали неудобство своим весом, но теперь бойцы вполне себе привыкли. А вот он пожалуй с ними не поспорит в этом. Нет, если принять участие в каком марш-броске, даже со спецназовцами, то по выносливости он их сейчас переплюнет, здесь никаких сомнений, но тогда о его воинах и говорить нечего. Спецназ нервно курит в сторонке. А чего вы хотели, здоровый образ жизни, естественный отбор — это что-то да значит.

Женщины поначалу сильно испугались. А и то. Появляется около десятка обвешанных оружием мужиков, да еще и доспехи, выглядящие в этом мире инородно. Никто не додумался даже снять шлемы, так торопились к беглянкам. В том, что это женщины избежавшие побоище, не было никаких сомнений. Пришлось спешно предпринимать меры к тому, чтобы собрать их в кучу, выкрикивая призывы остановиться и прекратить бегство. Ага, вот все бросили и стали слушать, что им там кричат. Тем более, что как бы беден не был язык местных, но все четыре племени имели вполне схожий словарный запас. Ситуацию разрулил Тынк.

— Ий-я-х-ха!

Громкий пронзительный боевой клич сауни, который использовался и на охоте, заставил женщин остановиться и повнимательнее присмотреться к приближающимся. Потом они медленно потянулись обратно. Ничего удивительного. Как ни странно, но здесь никто не станет использовать чужой клич. Не принято это у местных.

— … Когда я поняла, что наши мужчины проигрывают, я решила убежать. Я увела с собой детей. Так поступили многие. Сначала нас было три женщины и четыре ребенка, потом подошли еще, потом еще. Синка и Суна были ранены и становились все слабее, нам пришлось их нести. А потом нас догнали охотники хакота.

— И они не убили вас? — Искренне удивился Дмитрий.

— А зачем им нас убивать? — Пришел черед удивляться говорившей женщине, лет двадцати пяти. — Они убили многих женщин, когда напали на лагерь, но ведь потом с нами не было мужчин. Они забрали у нас всех детей.

— А как же они?

Дмитрий с нескрываемым любопытством указал на двух девчушек, которым едва ли исполнилось по тринадцать или четырнадцать лет, но ведь они тоже дети. Или забирали только мальчиков. Ага, вот еще один взгляд как на дебила. Он чего-то не понимает?

— Они уже уронили первую кровь. Зачем их забирать?

Понятно. Увести и поселить в своих рулах на равных условиях возможно провернуть только с детьми, но не с теми кто вступил во взрослую жизнь. Мальчики не прошедшие посвящение в охотники, даже сверстники этих девочек, для этих целей годились, а вот девочки, а вернее по местным понятиям, девушки, уже нет. Здесь они уже считались невестами и вступал в силу другой закон. Ни одна девушка не смирится с тем, что ей придется стать женой того, кто повинен в смерти ее родных. Поэтому даже если местные похищали невест, то укравший находился в неравных условиях.

Похититель ни при каких обстоятельствах не мог позволить себе пролить кровь родных похищенной, в то время как те были в праве убить его. Ну и зачем забирать женщин, если ни одна из них ни за что не согласится стать женой охотника? Убивать их тоже не имело смысла. Вот и ограничились тем, что забрали детей, а женщин предоставили их судьбе.

Во взаимоотношениях аборигенов и черт ногу сломит, чего уж говорить о Дмитрии, который за прошедшие два года так и не смог понять их до конца. Отсюда и неверная трактовка произошедших событий. Агрессоры, они как бы и не агрессоры, а стремились только восполнить свои потери за счет повинных в этом сауни. Бред, одним словом.

Но в практичности местным не откажешь. Дмитрий тоже не отказался бы, чтобы на месте этих женщин оказались бы дети. Разумеется, взваливать на свои плечи такую прорву народа, который нужно будет перевоспитывать глупо. Эдак и пупок развяжется в попытках объять необъятное, но с другой стороны всем этим красавицам нужно еще найти и кормильцев. Ну и откуда набрать столько мужиков?

Многоженство это в какой-то мере конечно выход, но всему есть предел. В местных условиях, суметь прокормить такую ораву не простая задача. Впрочем, Дмитрию удалось решить данный вопрос за счет возможности добывать мамонтов. Не сказать, что их жесткое мясо отличается изысканным вкусом, но оно позволяет выжить. А как быть местным, для которых убить подобную гору просто нереально.

Как бы то ни было, а едва начавшийся поход пришлось прекратить и возвращаться на заставу. На берегу ручья они задержались ровно на столько, чтобы накормить порядком изголодавших женщин. Дмитрий решил отвести обнаруженных беглянок на заставу и оставить их там. Запасы продовольствия имелись, как и средства для ловли рыбы, так что лишний десяток никакой проблемы не создаст, а вот они похоже получили дополнительную рабочую силу на будущее.

Женщины вполне справлялись при работе на огородах, а наличие картофеля, делало возможным чтобы они сами могли позаботиться о себе и детях. Конечно он рассчитывал, что в этом-то году поест картошки вволю, но как видно снова придется довольствоваться только обрезками. Весь урожай опять пойдет в семенной фонд. Ну и ладно.

Оставив на заставе обнаруженных женщин, оно продолжили поиски и уже на третий день пути они обнаружили то что искали. Нет, не живых людей, а их останки, разбросанные по большой территории. Трупы были сильно потрачены зверьем и птицами. Они и обнаружили-то их благодаря кружащимся в небе стервятникам, а когда приблизились, то разогнали пару стай шакалов и еще одну собак.

Бойцы будучи опытными следопытами смогли воссоздать картину произошедшего. Здесь было около двух десятков тел, все женские. И потрудился над ними ни кто иной, как барха, этот загадочный и непонятный человеконенавистник. Напав на группу людей, он убил всех до кого успел дотянуться, а потом догнал остальных. Если бы женщины побежали в разные стороны, то шанс у них еще был бы, но испуганные, они побежали в сторону леса, стараясь держаться друг друга. До деревьев не добрался никто. Оборотень нагонял их и убивал одну за другой. Последнее тело лежало буквально в сотне метров от опушки.

Остаток дня прошел в подготовке и проведении похорон. На землю уже опускались сумерки, когда запылал большой погребальный костер. Бойцы молча взирали на языки пламени пожирающие останки тел. Глядя на них Дмитрий понимал, что их сердца сейчас переполняет ненависть к соседям, которые явились виновниками произошедшего. С одной стороны они вроде все сделали по законам предков, не проявляя излишней кровожадности. Но с другой… Женщины оставшиеся в одиночестве, без защиты, без оружия, одни, посреди степи, полной опасности… Они были брошены на растерзание хищникам.