— Да. В Лос-Анджелесе у него офис. Но большую часть времени он проводит на стройке.

— Но это же ужасно опасно! Лазить там по всяким ямам и трубам~

— Мне просто дурно становится, как только представлю!

— А компания его не страхует?

— Нет. Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно.

— Человек, занятый таким опасным делом, должен~

И тут я решил, что, несмотря на ее привлекательные веснушки, мне следует все же выяснить, какую игру со мной затеяли.

— Слушайте, а что если я сам переговорю с мистером Недлингером? Эдак мягко и ненавязчиво. Не упоминая, где я почерпнул идею.

— Я просто не в состоянии говорить с ним об этом.

— Я же сказал, сам поговорю.

— Но ведь он спросит, что я думаю об этом. И я~ прямо не знаю, что тогда ему сказать. Я так ужасно волнуюсь~

Она соорудила еще один ряд складочек. И после довольно долгой паузы вымолвила наконец:

— Мистер Хафф, а нельзя ли мне самой оформить для него страховку так, чтоб он ничего не знал? У меня есть свои, небольшие правда, деньги. Я вам заплачу, он и знать ничего не будет, зато всем нам станет куда спокойнее.

Я прекрасно понял, куда она гнет. Даром, что ли, проработал страховым агентом пятнадцать лет. Раздавил сигарету в пепельнице, чтобы тут же подняться и уйти. Я собирался немедленно уйти отсюда, черт с ним, с непродленным полисом, и с ней! Бросить все немедленно, словно раскаленную кочергу~ Но я не сделал этого. Она смотрела на меня немного удивленно, лицо ее было совсем близко. И вот, вместо того чтобы уйти, я обнял ее, притянул к себе и поцеловал в губы. Крепко, до боли. Я весь дрожал, как листик на ветру. Она холодно взглянула на меня, потом закрыла глаза и ответила на поцелуй.

— А ты мне сразу понравился.

— Что-то не верится. Врешь.

— Разве я не пригласила на чай? Разве не велела прийти, когда Белли не будет? Ты мне понравился сразу, с первого взгляда. Мне понравилось, с каким важным видом ты рассуждал о своей компании и обо всем. Вот я и прицепилась к тебе с этим автомобильным клубом.

— Да уж, точно прицепилась~

— Теперь ты знаешь почему.

Я взъерошил ей волосы, и мы вместе взялись за складочки на блузе.

— Они у вас неровные выходят, мистер Хафф.

— Где же неровные?

— Внизу шире, чем наверху. Надо каждый раз захватывать материю равномерно — вот так, потом подвернуть, пригладить, и получаются очень славненькие складочки. Видишь?

— Я постараюсь.

— Ну, не сейчас~ Тебе пора уходить.

— Скоро увидимся?

— Возможно.

— Послушай, я не хочу долго ждать.

— Но Белли же не каждый день выходная. Я дам тебе знать.

— Когда дашь знать?

— Скоро. Только ты сам не вздумай мне звонить, слышишь? Сама позвоню. Обещаю.

— Ну ладно, так уж и быть. Поцелуешь меня на прощание?

— До свидания.

Я жил на Лос-Фелиз-Хиллз, в маленьком бунгало. Днем приходил слуга, филиппинский парнишка, но ночевать не оставался. В ту ночь шел дождь, и из дому я не выходил. Развел огонь в камине и сидел перед ним, пытаясь сообразить, к чему я иду. Я, конечно, понимал, к чему. Я стоял на самом краю пропасти, заглядывая в бездонную ее глубину. И старался уговорить себя отойти, отойти быстро и никогда к ней больше не приближаться. Но это я только так говорил. А сам продолжал стоять на краю обрыва, и в тот момент, когда, собрав всю волю, пытался оттащить себя от него, что-то заставляло меня придвинуться еще ближе и заглянуть еще глубже, чтобы рассмотреть, что там, на самом дне бездны.

Около девяти прозвенел звонок, и я сразу догадался, кто это. Там стояла она, в плаще и маленькой резиновой шапочке для плавания, на веснушках блестели капли дождя. Я помог разоблачиться, и она оказалась в свитере и джинсах — вполне стандартный голливудский наряд, но даже он выглядел на ней как-то необыкновенно. Я подвел ее к камину, и она села. Я сел рядом.

— Откуда ты узнала мой адрес?

Даже в такую минуту поймал себя на мысли, что вовсе ни к чему ей названивать мне в контору и задавать там разные вопросы.

— Из телефонной книги.

— А-а-а~

— Удивлен?

— Нет.

— Смотри-ка! Это мне нравится. Сроду не видывала такого самонадеянного типа.

— Что, муж в отъезде?

— В Лонг-Бич. Там закладывают новый колодец. Три шахты. Ему пришлось поехать. Ну а я вскочила в автобус и~ Уж мог бы, по крайней мере, сказать, что рад меня видеть.

— Замечательное место — Лонг-Бич~

— А Лоле я сказала, что иду в кино.

— Кто такая Лола?

— Моя падчерица.

— Сколько ей?

— Девятнадцать. Ну так ты рад меня видеть или нет?

— Да, конечно. Ведь~ я тебя ждал.

Мы немного поболтали. О том, как сыро на улице, выразили надежду, что дождь не превратится в потоп, как это случилось в ночь перед новым, 1934 годом, и решили, что я отвезу ее домой на машине. Потом она молча смотрела на огонь.

— Я совсем потеряла голову~

— Так уж и потеряла?!

— Ну, немножко.

— Жалеешь?

— Немножко. Ничего подобного прежде себе не позволяла. С тех пор как вышла замуж. Вот почему я здесь.

— Ты так себя ведешь, словно и впрямь случилось нечто особенное.

— Случилось. Я совершенно потеряла голову. Это тебе не что-нибудь.

— Ну и что?

— Просто я хотела сказать~

— Выдумываешь ты все!

— Нет, не выдумываю. Если б выдумывала, не приехала бы к тебе. Просто больше никогда не буду этого делать, вот и все.

— Ты так уверена?

— Конечно.

— Что ж, поживем — увидим.

— Нет, пожалуйста~ Видишь ли, я люблю мужа. И здесь, сейчас — больше, чем когда-либо.

Теперь уже я смотрел на огонь. Следовало распрощаться с ней, и немедленно, я точно знал. Но что-то не давало мне это сделать, а только подталкивало все ближе и ближе к краю. И еще я чувствовал: она говорит не то, что думает. Точь-в-точь как тогда, когда я увидел ее впервые. Тогда за ее словами тоже стояло другое. Никак не удавалось избавиться от этого ощущения, и я снова повернулся к ней:

— Интересно, почему «здесь и сейчас»?

— Ну, я беспокоюсь.

— Думаешь, в такую дождливую ночь ему там, на разработках, кран свалится на голову?

— Прошу, не надо так говорить!

— Но видно, именно это ты имела в виду?

— Да.

— Что ж, понять можно. Особенно если учесть весь набор.

— Я не понимаю. Какой набор?

— Ну, дождливая ночь, шахта, кран~

— И что?

— Упадет на него.

— Прошу вас, мистер Хафф, не надо! Не надо говорить такие вещи. Тут не до смеха. Вы меня пугаете до смерти. Почему вы так жестоки?

— Да потому, что именно ты собираешься опрокинуть на него этот кран!

— Я~ что?!

— Ну, может, не кран. Что-то другое. Что-то якобы случайно упадет ему на голову, и он погибнет.

Удар попал в цель, глаза ее засверкали. Прошла целая минута, прежде чем она заговорила. Ей надо было тут сыграть очень точно, но я застиг ее врасплох, и она никак не могла решить, как вести себя дальше.

— Ты~ шутишь?~

— Нисколько.

— Шутишь или рехнулся. Боже, да ничего подобного я в жизни не слышала!

— Я не рехнулся и не шучу. И ты слышала о таких вещах. Именно об этом ты только и думаешь, с тех пор как встретила меня. И именно поэтому ты сюда и заявилась.

— Ни секунды больше здесь не останусь! Слушать такие мерзости!

— О'кей.

— Я ухожу.

— О'кей.

— Ухожу сию же минуту~

Итак, я отступил от края пропасти, дал ей понять, что догадался о ее намерениях. Словом, сделал все, чтоб никогда больше мы не могли вернуться к этой теме, разве нет? Нет! Я только собирался это сделать. Я даже не встал, чтоб подать ей плащ. Я не отвез ее домой. Я обращался с ней как с приблудной кошкой. Но все время я твердо знал, что завтра вечером будет вот так же идти дождь и они там, в Лонг-Бич, будут себе бурить скважину, а я разведу в камине огонь и буду сидеть и глядеть на него. И ровно в девять снова раздастся звонок.