КУКЛОВОДЫ

Действительно ли они разумны? Я имею в виду, сами по себе. Не знаю и не думаю, что мы когда-нибудь узнаем. Если это всего лишь инстинкт, мне очень хотелось бы надеяться, что я не доживу до того дня, когда нам придется столкнуться с такими же, но разумными тварями. Потому что я знаю, кто проиграет. Я, вы. Так называемое человечество.

Для меня все началось рано утром — слишком рано — 12 июля 67 года: телефон зазвонил так пронзительно, что и мертвый бы, наверное, проснулся. Надо заметить, что наш Отдел пользуется особыми аппаратами: аудиореле имплантировано под кожу за левым ухом и работает за счет костной звукопроводимости. Я принялся было ощупывать себя, потом вспомнил, что оставил аппарат в кармане пиджака в другом конце комнаты.

— Ладно, — проворчал я. — Слышу. Выключи этот клятый зуммер.

— Чрезвычайное положение, — произнес голос у меня в ухе. — Срочно явиться в Отдел.

Я коротко посоветовал, как им поступить с их чрезвычайным положением, но голос не унимался:

— Немедленно явиться к Старику.

Так бы сразу и говорили.

— Иду, — ответил я и резко вскочил — аж в глазах потемнело. Прошел в ванную и ввел под кожу микрокапсулу «Гиро», Пока вибростойка вытрясала из меня душу, стимулятор сделал свое дело, и из ванной я вышел новым человеком — ну почти новым, так скажем. Оставалось только прихватить пиджак.

На базу я попал через одну из кабин в туалете на станции метро «Макартур». Разумеется, вы не найдете наше заведение в телефонной книге. Строго говоря, нас вообще нет. Выдумка, иллюзия. Еще туда можно попасть через крохотный магазинчик с вывеской «Редкие марки и монеты». Тоже не пытайтесь — вам наверняка постараются всучить там какую-нибудь старинную марку.

Короче, искать нашу контору бесполезно. Как я уже говорил, нас просто нет.

Существуют вещи, которые не может знать ни один руководитель государства — например, насколько хороша его разведывательная служба. Понятно это становится, только когда она его подводит. Чтобы этого не произошло, есть мы. Так сказать, подтяжки для дяди Сэма. В ООН о нас никогда не слышали, да и в ЦРУ тоже — надеюсь. А все, что о нашей организации знаю я, это полученная подготовка и задания, на которые посылает меня Старик. Интересные, в общем-то, задания — если вам все равно, где вы спите, что едите и как долго проживете. Будь я поумней, давно бы уволился и нашел себе нормальную работу.

Только вот со Стариком работать больше не доведется. А для меня это много значит. Хотя начальственной твердости ему, конечно, не занимать. Этот человек вполне способен сказать: «Парни, нам нужно удобрить вот это дерево. Прыгайте в яму, а я вас засыплю». И мы прыгнем. Все как один. И если будет у него хотя бы пятидесятитрехпроцентная уверенность, что это Дерево Свободы, он похоронит нас заживо.

Старик поднялся из-за стола и, прихрамывая, двинулся мне навстречу с этакой зловещей ухмылкой на губах. Большой голый череп и крупный римский нос делали его похожим то ли на Сатану, то ли на Панча.

— Привет, Сэм, — сказал он. — Мне, право, жаль, что пришлось вытащить тебя из постели.

Черта с два ему жаль, конечно.

— У меня отпуск, — коротко ответил я.

— Верно, и ты все еще в отпуске. Мы отправляемся отдыхать.

У Старика весьма своеобразные представления об отдыхе, поэтому я, разумеется, не поверил.

— Ладно. Теперь меня зовут Сэм. А фамилия?

— Кавано. А я теперь твой дядюшка Чарли. Чарлз М. Кавано; пребываю на заслуженном отдыхе. И познакомься — это твоя сестра Мэри.

Я, как вошел, сразу заметил, что он в комнате не один, но Старик, когда хочет, умеет приковывать к себе внимание целиком и удерживать его, сколько нужно. Теперь же я взглянул на свою «сестру» внимательно и невольно задержал взгляд. Оно того стоило.

Стало понятно, почему для работы вместе он назначил нас братом и сестрой: ему так хлопот меньше. Как профессиональный актер не может намеренно испортить диалог, так и агент, получивший инструкции, уже не может выйти из заданного образа. Короче, удружил: такую девушку — и мне в сестры!

Высокая, стройная, но спереди все как положено. Хорошие ноги. Широкие — для женщины — плечи. Огненно-рыжие волнистые волосы и, как бывает только у рыжих от рождения, что-то от ящерицы в форме черепа. Не то чтобы красавица, но очень даже симпатичная. И взгляд такой внимательный, оценивающий.

В общем, мне сразу захотелось опустить крыло и пуститься в брачный танец. Наверное, по мне это было заметно, потому что Старик сказал:

— Спокойно, Сэмми, спокойно. Сестра, конечно, в тебе души не чает, и ты ее тоже любишь, но чисто по-родственному. Ты заботлив и галантен до тошноты. Как говорится, старая добрая Америка.

— Боже, неужели все так плохо? — спросил я, не сводя глаз с «сестры».

— Хуже.

— А черт, ладно. Привет, сестренка. Рад познакомиться.

Она протянула мне руку — твердую и ничуть не слабее, чем у меня.

— Привет, братец.

Глубокое контральто! Моя слабость. Черт бы побрал Старика!

— Могу добавить, — продолжил он, — что сестра тебе дороже собственной жизни. Чтобы защитить ее от опасности, ты готов даже умереть. Мне не очень приятно сообщать тебе это, Сэмми, но, по крайней мере в настоящий момент, сестра для организации важнее, чем ты.

— Понятно, — ответил я. — Спасибо за деликатность.

— Сэмми…

— О’кей, она — моя обожаемая сестра. Я защищаю ее от собак и посторонних мужчин. КОГДА начинаем?

— Сначала зайди в «Косметику». Они сделают тебе новое лицо.

— Пусть лучше сделают новую голову. Ладно, увидимся. Пока, сестренка.

Голову мне, конечно, не сделали, зато примостили мой персональный телефон у основания черепа и заклеили сверху волосами. Шевелюру выкрасили в тот же цвет, что и у новоявленной сестры, осветлили кожу и сделали что-то такое со скулами и подбородком. Из зеркала на меня уставился самый настоящий рыжий — такой же, как сестра. Я смотрел на свои волосы и пытался вспомнить, какого же цвета они были изначально, много-много лет назад. Затем мне пришло в голову, что и с сестренкой могли сделать что-нибудь в таком же духе. Но, может, она и в самом деле так выглядит? Хорошо бы…

Я надел приготовленный костюм, и кто-то сунул мне в руку заранее уложенную дорожную сумку. Старик и сам, очевидно, побывал в «Косметике»; на голове у него вился бело-розовый пух. Лицо ему тоже изменили. Не скажу точно что, но теперь мы, без сомнения, выглядели родственниками — троица законных представителей этой странной расы рыжеволосых.

— Пошли, Сэмми, — сказал Старик. — Я все расскажу в машине.

Мы выбрались в город новым маршрутом, о котором я еще не знал, и оказались на стартовой платформе Нортсайд, высоко над Нью-Бруклином, откуда открывался вид на Манхэттенский кратер.

Я вел машину, а Старик говорил. Когда мы вышли из зоны действия городской службы управления движением, он велел запрограммировать направление на Де-Мойн, штат Айова, после чего я присоединился к Мэри и дядюшке Чарли в салоне. Первым делом Старик поведал нам наши легенды.

— Короче, мы — беззаботная, счастливая семейка, туристы, — закончил он. — И если нам придется столкнуться с чем-то непредвиденным, так мы себя и поведем — как любопытные бестолковые туристы.

— А ради чего все это затевалось? — спросил я. — Или на месте будем разбираться?