Капитана охватила растерянность, но быстро сменилась пониманием. Он вытащил из ранца кусок тонкого провода, обернул вокруг кисти руки и разорвал пополам. Затем он извлек не трубку, как его просил Приликла, а обрезок изоляционной оболочки и разорвал его на две части, после чего протянул два куска провода и два куска изоляционной оболочки Приликле.

– И да, и нет, доктор. Эти штуки можно разорвать не надрезая, но для этого нужны мышцы землянина.

Приликла указал на одну из прозрачных панелей, за которой тянулись неповрежденные трубы и провода, затем – в ту сторону, откуда они с Флетчером пришли к этому отсеку. Держа в каждой лапке по куску изоляционной трубки, он медленно подвел их друг к другу и сжал. Потом он сделал то же самое с проводом.

– Провода, трубы, – сказал он, указывая на капитана и себя. – Мы соединяем провода и трубы. Мы чиним провода и трубы. Мы чиним, – он сделал широкий жест, – все-все.

Пользуясь для наблюдений видеодатчиками робота, первый член экипажа уже знал, что незваные спасатели умеют чинить разные вещи, вот только не знал, каким словом они именуют свои действия. Приликла напряженно ждал проявления первых чувств понимания, подсказавших бы ему, что смысл его слов и действий дошел до того, кому они были предназначены. Он понял, что все получилось, только тогда, когда робот заговорил.

– Пи-лик-ла, Флет-ча, – изрек робот. – Чинить Джасам.

Капитан громко рассмеялся, ощущая радостное облегчение, но поспешно умолк, боясь, как бы его смех не был принят за угрожающие звуки. Хэслэм на «Ргабваре» тоже очень обрадовался.

– Отлично! – воскликнул лейтенант. – Есть перевод. Теперь говорите с ним естественно и прибегайте к пантомиме только тогда, когда вам покажется, что он не понимает смысла ваших слов и действий. Ваша беседа будет носить несколько скованный характер, пока не наберется больший объем лексики, но компьютер уже безмерно счастлив. Передаю перевод в ваши наушники. Отличная работа. Какие еще будут распоряжения?

Тельце Приликлы медленно и ровно подрагивало – так он выражал удовольствие и облегчение, которым, правда, немного мешали воспоминания о плачевной картине эмоционального излучения второго члена экипажа, Джасама. Эта картина свидетельствовала о том, что состояние этого существа внушает большие опасения.

– Оставайтесь на связи, друг Хэслэм, – сказал Приликла. – Нужно продемонстрировать еще несколько картинок. Отредактируйте самый первый сюжет и покажите только спасение жертв космических аварий, затем добавьте фрагменты, в которых показывается их транспортировка на «Ргабвар» и лечение на нашей медицинской палубе. На лечении особенно не задерживайтесь – слишком многочисленные подробности хирургических операций могут создать такое впечатление, что мы пытаем своих пациентов. Сосредоточьтесь на состоянии тяжелобольных до и после лечения, затем покажите их выздоровевшими. Покажите эти сюжеты как можно скорее.

Развернувшись к двери в обитаемый отсек и роботу, парящему перед ней, Приликла медленно подвел друг к другу концы отрезков изоляционной трубки и сказал:

– Я чиню медленно. – Эти слова и жесты он повторил несколько раз, затем быстро соединил концы отрезков трубки и сказал:

– Я чиню быстро. – Потом он указал в ту сторону, откуда они пришли с Флетчером и добавил:

– Я починю Джасама быстро.

На последнем слове он намеренно сделал акцент.

К неунимающейся тревоге первого члена экипажа добавились понимание и согласие. Приликла проговорил:

– Кит, ты хотел сказать слово «да».

Он снова указал туда, где находился раненый Джасам, и с помощью порванной трубки изобразил нечто, что, как он надеялся, донесет до сознания существа по имени Кит, что и оно, и то существо, которое зовут Джасам, ранены, повреждены. Затем он поднес лапку к глазам, после чего указал сначала на целые, исправные трубы, а потом – на дверь, ведущую в отсек, где находился тот, кого звали Кит.

– Чтобы починить сломанного Джасама, – жестикулируя, проговорил он, – я должен увидеть несломанного Кита.

В ответ он уловил понимание, но к нему примешались былые страх и ненависть.

– Убери этого проклятого друула от нас! – проговорило существо по имени Кит так громко, что можно было подумать, что оно кричит. – Я ему не доверяю. Мы оба слабы и беспомощны, и этот друул нас сожрет. Мы думали, что хотя бы в космосе нет этих гадов!

Приликла постарался не обращать внимание на возмущение, охватившее капитана. Он успокаивающим тоном проговорил:

– Не бойтесь. Не надо бояться. Флетчер вас не тронет.

Флетчер чинит машины. Приликла чинит живые существа.

Негромкое, но красочное замечание капитана по этому поводу осталось неслышным – его заглушило шипение, с которым открылась дверь, ведущая в обитаемый отсек.

За дверью оказалось небольшое помещение, где дохнуть было негде от огромного количества всевозможных скоб, труб, шлангов и пучков проводов, ведущих к приплюснутому яйцевидному объекту, расположенному в самой середине помещения. Верхняя часть объекта была прозрачной. Под герметичной крышкой можно было хорошо рассмотреть существо, являвшееся одним из капитанов корабля. Внешне существо по имени Кит соответствовало физиологической классификации КХЛИ и очень напоминало робота и размерами и формой, вот только вместо металла его тело покрывала коричнево-розоватая кожа, испещренная сеткой кровеносных сосудов. Окружность внутренней поверхности резервуара, внутри которого находилось существо, окольцовывал пульт управления. Существо могло без труда дотянуться до многочисленных кнопок и клавиш короткими пальцами. Системы подачи питания, воды и отвода шлаков были хирургическим путем имплантированы и подведены к соответствующим органам.

Тельце Приликлы на несколько мгновений охватила дрожь, а сознание – чувства жалости, отвращения и клаустрофобического страха, ведомого только существам, привыкшим к свободному полету. Обитатель отсека управления был лишен всякой свободы передвижения даже внутри собственного звездолета.

Оба члена экипажа были примонтированы здесь вместе с остальным оборудованием.

Приликла достал из ранца сканер, развернул прибор так, чтобы существо по имени Кит видело экран, и показал, как работает это устройство, прикасаясь им к различным частям собственного тела. Затем он поднес сканер к капсуле, внутри которой находился КХЛИ.

– Больно не будет, – заверил он. – Это поможет мне заглянуть внутрь вашего тела, чтобы я мог понять, как оно устроено, а потом починить то, что вышло из строя.

– Ты и Джасама сможешь починить?

Теперь речь КХЛИ слышалась из транслятора. С каждым словом вероятность недопонимания шла на убыль. Главное правило процедуры первого контакта состояло в том, чтобы узнать как можно больше о собеседнике и тем самым свести к минимуму риск недопонимания в дальнейшем. Кроме того, нужно было все время говорить правду.

Многовековой медицинский опыт гласил, что для того, чтобы пациент стал разговорчивее и больше поведал о себе, лучше начать беседу с более приятной темы, которая его интересовала. Это во все времена помогало отвлечь больного от предстоящего пугающего обследования.

– Я постараюсь починить Джасама, – сказал Приликла. – Но для того чтобы это сделать, я сначала должен как можно больше узнать о вас и вашем народе. Для получения наилучших результатов мне бы хотелось узнать о вас все, хотя я пока не могу предвидеть, какие именно знания помогут мне в работе. Поэтому просто расскажите мне о своем друге, о вашей жизни, о ваших обычаях, о том, что вы едите, чем любите заниматься. Если починка Джасама закончится неудачно, что на самом деле маловероятно, скажите мне, кто ваши ближайшие родственники и где их найти? Вы для нас совсем не знакомы, но ваш народ достиг высочайшей стадии развития техники, поэтому все, что вы скажете, будет нам интересно и полезно. Расскажите мне о себе и о своей планете.