– Я знаю, какие чувства ею владеют в данный момент, друг Флетчер, – прервал капитана Приликла, – Знаю настолько хорошо, что понимаю, что ничего не могу в них изменить.

Перед нами – самоуверенное, упрямое существо, которое считает себя одной из многих жертв, которые вскоре будут убиты и съедены. Нам Ирисик не верит, но может быть, наши остальные так называемые жертвы сумеют разубедить ее и других наших пациентов-пауков.

– Надеюсь, это произойдет в самом скором времени, – сказал Флетчер, и цвет его лица стал чуть ближе к нормальному. – Если начнется длительная атака, наше противометеоритное поле продержится не более тридцати шести часов. До этого времени нам придется взлететь, включив главные двигатели, в результате чего мы поджарим несколько сотен пауков.

Это мало похоже на то, как в Федерации себе представляют установление дружеских отношений с разумным, пусть и на данный момент обезумевшим видом. Вы должны понимать, что на карту поставлена наша общая карьера, не говоря уже о той психологической травме, которую все мы получим, если дела пойдут плохо.

– Да, друг Флетчер, – ответил Приликла, ощущая смерч чувств измученного капитана даже на том расстоянии, что отделяло «Ргабвар» от медпункта. С этим нужно было что-то делать. – Однако у нынешней ситуации имеется прецедент, – продолжал он. – Речь идет о менее кровопролитном инциденте, но вспомните, что произошло, когда госпиталю пришлось столкнуться с последствиями войны между Этлой и Федерацией. Тогда из-за обилия раненых с обеих сторон госпиталь оказался настолько переполнен, что представители двух воевавших видов лечились в одних и тех же палатах. Это очень напоминает нынешнюю ситуацию.

– Неужто? – буркнул капитан. Он явно думал сейчас только о невеселом будущем и раздраженно добавил:

– Не знаю, доктор, меня там не было, и кроме того, то была не война. То была крупномасштабная полицейская операция.

Приликла хорошо помнил о той жестокой битве, которая шла вокруг Главного Госпиталя Сектора, когда шесть отрядов флота Федерации, включая три самых крупных боевых корабля, противостояли намного превосходящим силам Этланской Империи, правитель которой предоставил своему народу совершенно ложные сведения о противоположной стороне. Цинрусскиец не хотел спорить с капитаном, который, как и другие офицеры Корпуса Мониторов, крайне чувствительно относился к тому факту, что представляемая им организация являлась самым крупным военным представительством, какое когда-либо знала галактика.

Но Приликла, в отличие от Флетчера, тогда работал в госпитале, все видел, и на его взгляд, та полицейская операция выглядела в точности как война.

Солнце озаряло золотистый песок, белую кружевную кромку воды, синеву моря и множество кораблей, окруживших остров. С кораблей непрерывно взлетали планеры. Помимо небольшого отряда пауков, которые занимались тем, что выносили на берег разрозненные части оборудования с «Террагара», никакой наземной активности не отмечалось, зато не прекращалась воздушная бомбардировка.

Теперь планеристы не брали на борт пассажиров, а нагружали планеры соответствующим грузом камней, поднимали их на высоту метров в двести и оттуда сбрасывали на медпункт. Чаще всего они промахивались, но для того, чтобы некоторые из этих примитивных снарядов не повредили хрупкие постройки и не поранили пациентов, пришлось включить противометеоритное поле. Пока все пребывали в безопасности, но время поджимало.

Еще один жаркий бой – но словесный – шел между пациентами-пауками и другими обитателями палаты для выздоравливающих. В бою этом участвовали все, кроме Найдрад, которая, отключив свой транслятор и недовольно поводя серебристой шерстью, следила за показаниями медицинских мониторов, дабы не допустить, чтобы у кого-нибудь из пациентов давление превысило допустимые пределы. А в коммуникационной комнате шло другое, более сдержанное словесное сражение между остальными медиками и капитаном Флетчером и его подчиненными.

– Мы можем понять, почему вы склонны к ожиданию, доктор, – сказал капитан, выразившись сдержанно, поскольку все разговоры записывались, – но энергии для поддержания противометеоритного щита у нас хватит еще на двадцать один час. Оставшись без энергетического резерва, потребного для того, чтобы приподнять «Ргабвар» на прессорных гравилучах над районом моря, свободным от кораблей, мы будем вынуждены совершить весьма недружественный взлет с помощью главных двигателей. Тогда растительность на половине острова, не говоря уже о пауках и их парусниках, будет поджарена. Пожалуйста, объясните эти научные и жизненные факты Ирисик и пришедшему в сознание планеристу. Понимаю, доктор, нам с вами предстоит принять тяжелое решение, но мы не можем пожертвовать экипажем «Ргабвара» и пациентами-троланнцами, позволив шайке непонятливых пауков укокошить всех нас.

Затем капитан заговорил мягче, и несмотря на разделявшее их расстояние, Приликла ощутил, как старается капитан, чтобы его решимость поборола сострадание к эмоционально-чувствительному другу.

– В нынешней ситуации командование принадлежит вам, доктор, но я готов в этом усомниться и поспорить с этим. Так что втолкуйте вашим шестипалым пациентам настолько мягко, но решительно, насколько вы умеете, что их никто не съест, но что они должны убраться восвояси и увести свои корабли, чтобы не поджариться в том огне, который вспыхнет при нашем отбытии. Прооперированного планериста можно уложить на носилки с автономным жизнеобеспечением и включить на них режим безопасного самоуничтожения, чтобы эта функция сработала вскоре после того, как пауки вернутся на корабли.

Для представителей вида, обитающего в докосмическую эру, этим паукам уже по горло хватило знакомства с совершенной техникой.

– Друг Флетчер, – мягко проговорил Приликла, – вам не стоит так переживать из-за того, что вы пригрозили лишить старшего медика права командования в чрезвычайной медицинской ситуации. Не принимайте поспешных решений. Ирисик – всего лишь недоверчивая паучиха, и я предполагаю – вернее, я почти уверен, что она не станет верить ничему из того, что говорю ей я, потому я ей ничего говорить не буду.

Пусть с ней разговаривают другие, которых она считает, как и себя, источниками пропитания. Прошу вас, подождите, понаблюдайте за тем, что происходит в палате, и послушайте…

Найдрад только что закончила обход пациентов и свернулась калачиком в гамаке перед дисплеями мониторов, когда ее отдых прервал один из офицеров с «Террагара».

– Сестра, – заявил он, – я сейчас умру от голода.

– Тот диагноз, который вы себе сами поставили, – заявила кельгианка, – не подтверждается показаниями мониторов.

Учитывая тот факт, что вам удалены нижние конечности и что ваши потребности в питании соответственно снижены, наступление вашей смерти от недоедания может произойти только в том случае, если вы будете лишены поступления пищи и жидкости в течение двадцати стандартных суток. Через три часа вам дадут второй завтрак. А до этого расслабьтесь и постарайтесь думать о чем-нибудь красивом.

– А он не может думать ни о чем красивом, – вступил в разговор другой офицер с «Террагара», – и я, между прочим, тоже, потому что патофизиолог Мэрчисон сюда уже почти три дня не заходит. А мне нравится, когда она здесь, даже при том, что из-за пауков нас не купают в море…

Остальные земляне при этих словах излучили одобрение и легкое разочарование, сопроводив эти чувства непереводимым свистом.

– …так почему бы, – закончил свою мысль офицер, – ей не зайти и поговорить с нами?

Неспособная лгать, Найдрад предпочла промолчать.

– А вот у нашего народа, – впервые за день подала голос Ирисик, – считается недопустимым вести долгие разговоры с тем, кого скоро съедят, если только это не близкий родственник и не возлюбленный. Это может плохо сказаться и на чувствах, и на пищеварении. А это существо к вашим чувствам относится с пониманием и благосклонностью. У вас отрезаны ноги, а вы все-таки не питаете враждебности к той, что их съела. Может быть, таковы ваши верования? Может быть, вы знаете о том, что пожертвованная вами плоть позволит части вашей сущности обрести бесконечное будущее?