Наконец начался процесс производства валиков и станин. Мне рабочие презентовали бронзовый складывающийся метр с узорами, хотя у самих были железные. Приятно, ничего не скажешь. Но я попросил сделать ещё и железный.

В основном следил за правильностью длины, глубины канав проточек по краям и размерами станин. Проследил за изготовлением кривых ручек, щипцов и других деталей по моему чертежу.

Теперь нужно придумать, что же сделать с каретой. Да какая карета! Это дома на картинках она выглядит хорошо, а тут большая собачья будка. Два больших задних и два маленьких передних колеса, и будка, поднятая высоко над землей. Подумал и понял, что ничего сделать с ней я сейчас не могу. Не то, что стали, хорошего железа очень мало, и оно стоит очень дорого. И кто мне даст столько, чтобы сделать из него нормальные рессоры?

В воскресенье были в церкви, куда я больше ходил только для вида. Ходил, когда невозможно было этого избежать. Приходилось идти и стоять, и слушать. Вышли, завёл разговор с Новаком.

— Анджей Радомирович! А не могли бы вы выдать десять рублей. А я, когда получу оплату за месяц от Ивана Акимовича, вам тут же верну — елейным голосом "подкатил" к доверенному лицу Мальцева.

— Ох, какой вы неугомонный молодой человек. Ну, что вы опять придумали? — вздыхает Новак.

— Нам же скоро ехать в Москву? Затем и в Гусь-Мальцевский — констатирую.

Новак приостановился и внимательно посмотрел на меня, ожидая, что я ещё "выкину". Понимаю. Ему я, наверное, уже очень надоел. Везде лезу, смотрю, что-то делаю…или пытаюсь делать. А человек привык к спокойной и размеренной жизни, и никуда не спешит. Тут же приходится бегать за мной, как угорелому. А ведь не пацан, как сын Борисова.

— Хочу я себе подушечку особенную заказать для езды в телеге. А для этого целую телячью шкуру надо — развожу руки и показываю размер.

Деньги я всё-таки получил и отправился на следующий день к знакомому кожевнику. Долго объяснял, какой мне нужен бурдюк с переборкой внутри для прочности, и с пробкой к завязывающейся горловине. А так же проклейкой швов рыбным клеем. Подушка так же должна вставляться в двойные льняные плотные мешочки для крепости, чтобы тело не потело на коже.

Я давно уже получил кличку среди крестьян "чудной хороший барин" и всегда расплачивался за свои причуды, причём явно переплачивая. Мне кожевник пообещал сделать как надо. Плюс два мотка плотных ниток, которые стали неимоверно популярные, сами догадываетесь почему. Договорились за девять рублей — сумасшедшие деньги для крестьянина. Но и выделанная хорошая кожа такого размера, и вся остальная работа стоили недёшево.

Мелочь пошла плотнику на изготовления плетёного короба с ручками для вещей, которых у меня прибавилось. В мою вализу уже все не помещались.

И остался у меня рубь…. на развод.

*) Рыболовные крючки были известны с давних времён. Но в это время они были размером в палец. На них можно было ловить только крупную рыбу. А бородки, вообще часто отсутствовали.

Глава 3

Глава-3.

Прошло тридцать пять дней. Время летит очень быстро, вот и середина лета. Жара в начале июля стоит неимоверная, как будто не Подмосковье, а южный берег Крыма. Глотая пыль, докатились до Москвы. Мой надувной матрасик Новак оценил как барскую блажь, и что мне некуда деньги девать. Да ещё такие деньжищи, как выразился он. Ну, наверно, и поэтому в России, так плохо всё развивалось. Помещики и начальственные люди у себя ничего менять не хотели…и не любили. А только тащили понравившееся из-за границы, когда там уже все признают и оценят. Заодно и цену накрутят. Караван же из крестьянских телег двинулся прямиком в Гусь-Мальцевский, объезжая Москву.

Обычно шумная Москва, в этот раз показалась вымершей. Если простолюдины ещё сновали туда-сюда, то благородных почти не наблюдалось. В этот раз я лучше рассмотрел особняк Мальцевых на Якиманке. Хороший такой домишка, трехэтажный. На мой избалованный взгляд человека 21 века, слишком безликий снаружи и совсем не удобный внутри.

Тут нас и застают три известия. Первая, революции в Европе, которые мне до "лампочки". Вторая, менее приятная, восстание крестьян в Тульской губернии, и ее окрестностях. И самая плохая, третья, начало эпидемии холеры. Она быстро расползается из южных районов империи на север. Дворяне в панике уезжают из городов в имения. Деловая жизнь, и так не демонстрирующая какого-либо внятного движения вперед, окончательно замерла в империи.

Мы тоже не стали испытывать судьбу и решили завтра же отправиться в Гусь-Мальцевский, хотя я надеялся побыть в Москве хоть несколько дней.

На этот раз меня пригласили на ужин, где я познакомился с сыном Иван Акимовича, Сергеем Ивановичем. Сам старший Мальцев сейчас был в Санкт-Петербурге. Сорокалетний Сергей Иванович, ну настоящий полковник его императорского величества с аккуратно подстриженной бородой и усами был проездом в Москве. На отца, кстати, совсем и не похожий. Круглолицый и плотноватый.

За ужином, как в кино. Много свечей на высоких подставках, дающих достаточно света. Лакеи в ливреях и перчатках, снующие туда-сюда. За столом много стеклянной посуды. По-моему, даже слишком. Много крымского вина, что меня удивило. Из еды было много разных паштетов и соусов, салатов и рыбы. Из мяса только котлеты. Была и разная икра, которую кстати кроме меня никто и не ел.

Само собой разговор зашёл и о политике. Ну, я им и выдал. Мол, чем больше они там между собой будут резаться в этой своей Европе, тем нам лучше. Меньше к нам лезть будут. А поддерживать надо самого слабого и по очереди, чтобы дольше между собой воевали. А русским не зевать, а деньги зарабатывать.

— Какие-то вы…крамольные мысли говорите — произнёс полковник. И возникла тишина за столом, даже лакеи замерли.

— Зато, как только они помирятся, тут же объединятся и полезут уже к нам. Пример Наполеона нас так ничему и не научил? — ответил я и уставился на полковника. Нет, явно не отец. Тут с соображалкой похуже.

Дальше ужин прошёл скомкано. Я тут же сбежал в ту же комнату, в которой спал в первое посещение. Эх, аукнется мне моя несдержанность на язык, и скорее всего и не один раз.

Утром получил двести рублей ассигнациями. Пожелание от Сергея Ивановича закончить начатое, отправились в путь. Не знаю, что уж там наплёл Новак младшему Мальцеву, но на прощанье мне были подарены два отреза сукна. Красного английского и тёмно-зеленого голландского, чтобы пошить одежду "соответствующему лицу дворянского происхождения". Ну да, поистаскалась моя "подарочная" одежда от Дмитрия Ивановича Мальцева. Да и была она хороша только для захолустья типа Воронежа. Я это и сам знаю, да поделать ничего не мог. Как только устроились в карете, тут же отдал долг, сердечно поблагодарив Анджея Радомировича. Ну и напел ему заодно дифирамбов. Мне не трудно, а человеку приятно. Смотришь, и дальше мне мешать не будет.

Заночевать решили около деревни Шатуры, в излучине трёх рек Клязьмы, Прой и Цной. Сначала Новак намеривался заскочить к местному помещику, но я отговорил, заодно и на холеру сослался.

— Жара. Лето. Речки. Красота-то, вокруг какая, вы только посмотрите. Вспомните себя в детстве Анджей Радомирович. Сейчас Фёдор наловит рыбы. Сварим ухи да по рюмашке. Как вы думаете? — обращаюсь к поляку. Ещё, правда, комары, заразы. Но это я уже про себя, тихонечко добавил.

Конюх Авдей, наломал веток и нарезал травы для лежанок. Благо её тут было много и высотой по пояс. Я заготовил дров для костра, а Анджей Радомирович разжёг костёр кресалом. Я бы с такой "техникой" точно бы не справился. Фёдор, ставший фанатом рыбалки на удочку, не подкачал и наловил отличных линей. Да таких больших и жирных, что дома я и забыл, когда таких вообще видел. Для ухи я выделил необычный чугунный котелок, или скорее чайник с двумя носиками. Такие необычные образцы посуды производил завод Мальцевых в Сукремле, которые мне очень понравились. Вот Борисов и подарил мне пару разного размера. Дополнили уху жареной рыбой на прутиках, пирогами с яйцом и творогом, и уснули рядом с костром.