В то время как значительная часть кадровых офицеров спешно спарывала погоны и направлялась кто куда — кто за границу, дабы стать ландскнехтами, сколачивающими и обучающими чужеземные армии, кто в немецкую промышленность, дабы делать там свой бизнес, — Канарис, не колеблясь ни секунды, начал искать контакты с «силами порядка» — т. е. с теми реакционными силами, которые имели максимум шансов захватить власть и подавить революционное движение масс. Взоры Канариса и его политических собратьев обратились к наиболее реакционному крылу германских правых социал-демократов. Офицерам нужен был временный хозяин, правым «соци» — регулярные войска для кровавой расправы с революцией. Канарис и его единомышленники заключили союз с тем самым Носке, который сказал о себе, что он «пробежит кровавой собакой через германскую революцию». Уже в дни кильских событий Носке стал фактическим губернатором Киля и открыто заключил альянс с реакционным офицерством против восставших моряков.
Но революция, начавшаяся в Киле, бушевала уже во всей Германии. В Берлине были созданы рабочие и солдатские советы. В столице назревало восстание.
Из Киля Канарис в начале января 1919 года переехал в Берлин. Здесь в подмогу Носке сколачивались контрреволюционные войска, которые должны были подавить революцию. Носке тщательно готовил удар. Генерал Меркер, один из «героев» контрреволюции, в своих воспоминаниях рассказал, что уже 4 января, накануне кровавых событий в Берлине, главари правых социал-демократов посетили цоссенский лагерь монархистов, в котором формировались контрреволюционные войска. «Они (т. е. правые социалисты), — пишет Меркер, — были радостно удивлены, увидя перед собою настоящих солдат. Когда они увидели, как со всех сторон подходят войска с громкими песнями, с твердой молодцеватой выправкой, Носке нагнулся к Эберту, похлопал его по плечу и сказал: «Будь спокоен, все будет опять хорошо»».
Еще в ноябре социал-демократическое правительство призвало под команду Носке всех находившихся в Берлине офицеров и приступило к организации из них «добровольческих батальонов» — так называемых «фрейкоров». 13 января контрреволюционные войска, стянутые в столицу со всей Германии, вышли на берлинские улицы. Началась кровавая расправа с восставшим народом.
Однако реакция понимала, что борьба с революцией в Германии на этом отнюдь не закончена. Она стремилась создать ударный кулак, который мог бы опуститься на голову масс в любой момент и в любом месте…
Морской офицер Канарис переехал в отель «Эден», где в середине января была расквартирована гвардейская кавалерийская стрелковая дивизия (ГКД) — отборные головорезы, обученные и натасканные еще самим кайзером. Начальником штаба ГКД был капитан Пабст — одна из самых мрачных фигур в истории догитлеровской Германии, организатор капповского путча, фактический убийца Карла Либкнехта и Розы Люксембург, а впоследствии фюрер фашистских отрядов в Австрии. Канарис стал главным помощником Пабста и одновременно связным между монархистами из отеля «Эден» и штабом Носке.
Отель «Эден» представлял собой в январе — феврале 1919 года своего рода Ноев ковчег контрреволюции. Там обосновались представители самой оголтелой реакции — от бывшего кайзеровского канцлера князя Бюлова до уголовников и наемных убийц. Монархисты, ренегаты, темные авантюристы и аристократы, дрожавшие за свои гигантские поместья, профессиональные убийцы и тюремщики, известные своей жестокостью, — вся эта муть, вся пена, поднятая со дна революцией, околачивалась в коридорах отеля, мечтала о «лучших временах», угрожала, требовала крови.
Уже в 1919 году империалистическая буржуазия Германии проделала тот же маневр, какой она применила и в 1933 году, — мобилизовала подонки общества для борьбы с немецким народом. Разумеется, истинные хозяева Германии — пушечные, угольные, металлургические короли не ходили в отель «Эден». Но именно они стояли за кулисами событий, субсидировали привольное житье в отеле «Эден» и контрреволюционные дела его обитателей. Правда, об СС и СА речи тогда еще не было. Но весьма характерно, что многие из тех, кто дневали и ночевали в берлинском отеле «Эден», в 30-х годах примкнули к нацистскому движению и оказали немало услуг Гитлеру. В «Эдене» Канарис прошел свою главную политическую школу.
В январе — феврале 1919 года он считался, по свидетельству очевидцев, прямо-таки незаменимым в стане реакции. Разношерстный сброд, призванный под знамена контрреволюции, нужно было держать в руках. И здесь как нельзя лучше пригодились хамелеонская сущность Канариса и его квазидипломатические таланты. «С каждым, — пишет один из его тогдашних коллег, морской офицер, — Канарис умел найти, общий язык, и с представителем немецкой национальной партии (крайне правая монархическая партия), который только что вышел через одну дверь, и с «независимым», который в ту же секунду вошел в другую дверь».
Канарис развил в эти месяцы поистине лихорадочную деятельность: он участвовал во многих акциях по подавлению революции в Берлине и выступал как разъездной эмиссар реакции, сколачивая отряды «фрейкоров» на юге Германии, организуя контрреволюционных добровольцев в Веймаре. В феврале 1919 года его прикомандировали к штабу так называемой морской бригады Левенфельда, который опять-таки находился в отеле «Эден». (Кстати сказать, в этой бригаде роль моряков зачастую исполняли сухопутные авантюристы и проходимцы, на время облаченные в морскую форму.)
В книгах о Канарисе, вышедших на Западе, обычно скороговоркой рассказывается об этом этапе его жизни. Уж очень неприглядную роль сыграл он в Берлине в дни революции. Да и сам Канарис в те дни не стремился выдвинуться на авансцену. На авансцене в период 1919—1920 годов действовали следующие лица:
капитан Эрхард — начальник штаба морской бригады. Эрхард организовывал «фрейкоры», он же был одной из центральных фигур в капповском путче;
полковник Рейнхард — непосредственно руководил расправой с революционными трудящимися Берлина; именно он расстреливал «спартаковцев» и велел выкатить пушки на берлинские улицы;
капитан Пабст — начальник штаба кавалерийской дивизии, куда полиция отправила Карла Либкнехта и Розу Люксембург и где их зверски убили.
Ну, а Канарис? Какова была его роль в стане реакции?
По возможности оставаясь в тени, он был видной персоной в кругах реакционной камарильи Германии того времени. Канарис был негласным помощником и советчиком всех перечисленных выше персонажей: и капитана Эрхарда, и полковника Рейнхарда, и капитана Пабста. И как ни пытался это скрыть впоследствии начальник абвера, его изобличают многие факты, десятки свидетельских показаний. Более того, для людей, живших в те годы в Германии, роль Канариса в кровавых событиях 1918—1919 и 1920 годов была совершенно ясна. Недаром в 1926 и в 1930 годах разыгрался скандал, после которого Канарису пришлось отойти на время от политической деятельности. Его «инкогнито» было раскрыто, он попал под обстрел общественности. И не приди в 1933 году к власти гитлеровцы, Канарис закончил бы свою жизнь в безвестности — слишком он был замаран.
Но об этом после. А сейчас мы подошли к одному из самых мрачных, грязных и кровавых эпизодов в темной жизни Канариса — к его участию в зверском убийстве вождей германской революции Либкнехта и Люксембург, которое произошло 15 января 1919 года в Берлине.
Известно, что следствие и суд над убийцами Карла Либкнехта и Розы Люксембург были фальсифицированы. Известно, что, как только всплывал вопрос о фактических виновниках расправы с вождями германского народа, его всеми силами старались снова предать забвению. На протяжении десятилетий тайна главных убийц Карла Либкнехта и Розы Люксембург хранилась как ни одна другая. Никто из основных соучастников этого преступления ни разу не проговорился, ни разу не обличил своих сообщников. Но многие факты все же стали достоянием гласности. Они обличают также и Вильгельма Канариса.
1. Совершенно точно установлено, что непосредственным организатором убийства являлся штаб кавалерийской дивизии, размещенный в отеле «Эден». Именно в этом штабе начал разрабатываться задолго до 15 января конкретный план убийства вождей германской революции (убийцы-исполнители подбирались уже в последний момент). Ясно, что Канарис, являвшийся одним из самых доверенных людей Пабста и посвященный во все планы его штаба, не мог не знать о готовящемся преступлении.
