— Они вернутся?

— Да. Они ведь знают, что нас немного.

Дженис не хотелось говорить, из головы у нее не шла драка Мэбри с тем индейцем. Она была благодарна ему, он спас ее. Сперва Мэбри был даже спокойным. Она мельком видела, как он, встав на колено, стрелял с гребня холма, но потом, когда завязалась драка, его лицо стало жестоким, яростным. Такой человек способен на все.

Мэбри, сидевший неподвижно, вдруг встал, подбросил в огонь несколько веточек — пламя вспыхнуло на стволе его винтовки, и Дженис ощутила поток холодного воздуха — он вышел.

Что-то услышал? Или просто осторожничает? Она взглянула на Хили, который лежал, завернувшись в одеяла. У нее возникло внезапное желание протянуть руку и коснуться его. Он был здесь так одинок… Том бился с индейцами, не думая о себе.

Девушка, завернулась в одеяло, почти засыпала, когда вернулся Мэбри. Вошел беззвучно — только шевельнулось заменяющее дверь одеяло, и вот он уже в хижине, сидит у костра.

Дженис думала, что не спит только она, но вот Доуди протянула руку и подвинула кофейник поближе к Мэбри. Дженис почувствовала некоторое раздражение и еще плотнее укуталась в одеяло. Никто из них не произнес ни звука.

Снег не утихал — на рукаве Мэбри сверкнула снежинка, когда он наливал кофе. Это было последнее, что видела Дженис перед тем, как погрузиться в сон.

Девушка проснулась с первыми холодными лучами солнца, пробившимися сквозь зеленые стены. Только по серому пятну на кровле можно было определить, где находится дымоход. Мэбри, стоя на коленях у очага, разжигал огонь. Набив в кастрюлю свежего пушистого снега, он поставил ее на камень рядом с пламенем.

Дженис, притаившись, наблюдала за ним в зыбком сумраке утра. И вдруг вспомнила слова Доуди, что она влюбилась в него. Какая глупость!

Она никогда не смогла бы полюбить такого человека — жестокого и грубого. Вот как он вчера говорил о Мэгги. Конечно, им надо было уходить, но все же…

В свете костра дубленая кожа его лица отдавала медью. Синяя шерстяная рубашка, заправленная в брюки, плотно облегала его могучие плечи и грудь, поверх нее он натягивал охотничью робу из оленьей кожи с бахромой.

Когда он встал одним легким, гибким движением, Дженис подумала, что никогда не встречала мужчину с такой безупречной координацией. Когда Мэбри вышел, она откинула одеяло, встала и подошла к Мэгги.

Мэгги была заботливо накрыта меховой курткой Мэбри. Очевидно, он вставал к больной среди ночи.

Подойдя к мешкам с провизией, Дженис стала вынимать продукты для завтрака. Мысли ее были далеко от этих простых действий: поступки Мэбри озадачивали ее, они никак не укладывались в рамки того образа, который она себе рисовала.

Через час Мэбри вернулся с двумя крупными зайцами и несколькими веточками. Он расщепил веточки и ножом выскоблил сердцевину.

— Добавьте это в суп, — прошептал он.

Дженис с сомнением поглядела на него, но все же сделала, как он велел.

— Если вы поживете здесь подольше, — сказал Мэбри, — сможете есть все. И даже с удовольствием. — Он подбросил в костер хвороста и с вызовом взглянул на нее. — Мясо пантеры… самое вкусное.

— Кошачье? — Дженис пожала плечами. — Не хотите же вы сказать, что будете…

— Конечно, буду. И ел. Горцы предпочитают его оленине или медвежатине.

Доуди заворочалась и села, жмурясь, как сонный ребенок.

— Стало теплее?

— Напротив, холоднее, — ответил Мэбри. — Просто нас замело. Вчера ведь был сильный снегопад, поглядите на наш дом снаружи, он похож на иглу note 3.

Мэгги открыла глаза. Впервые за многие часы она, похоже, пришла в себя.

— Где мы? — прошептала она.

— Не беспокойтесь, мэм, — отозвался Кинг Мэбри. — Отдыхайте.

Ее взгляд остановился на крыше из веток. В их убежище было душно — дым от костра и запахи готовящейся пищи забивали дыхание, но воздух тем не менее был гораздо свежее, чем в фургоне.

— Вы хороший человек, — прошептала Мэгги. — Хороший человек…

Мэбри смущенно отвернулся и начал подбрасывать хворост в огонь.

После завтрака Мэбри лег, укрылся одеялами и заснул. Дышал он тяжело, но в первый раз за долгое время по-настоящему расслабился.

Дженис смотрела на него, мучаясь противоречивыми чувствами и вздыхая.

— Точно, — сказала Доуди, — ты в него влюбилась.

Дженис оглянулась с опаской: Господи, а вдруг он услышит! Но Мэбри дышал ровно, он безмятежно спал. Все, что произошло в эти дни, казалось ей нереальным, ведь в том мире, привычном, ничего подобного не могло быть.

— Я не могу любить его. Он убивал людей.

Доуди причесывалась. Она искоса взглянула на Дженис.

— А допустим, что Уайкофф попытался бы вломиться в фургон. Ведь ты бы его застрелила, значит — тоже убила бы человека.

— Но это совсем другое дело!

— Правда? — Доуди молча расчесывала волосы, глядя в крохотное ручное зеркальце. — Думаешь, откуда у меня этот револьвер?

— Какой револьвер?

— Тот, который был у меня. Он достался мне от отца. Его сняли с тела после того, как отца застрелили в Колорадо.

— Я думала, ты ненавидишь оружие!

— Здесь оружие — инструмент. Люди пускают его в ход, когда возникает необходимость. Я понимаю Кинга Мэбри, потому что мой отец был таким же. — Доуди легкими движениями пальцев поправила прическу. — Там, где нет правосудия, нельзя оставлять всю силу в руках беззакония, поэтому хорошие люди и пользуются оружием.

Мэгги прислушивалась к их разговору.

— Очень правильная мысль. Я даже не представляю, что бы с нами произошло, если бы не он.

Дженис удивленно повернулась к ней.

— Мы не представляли, что ты все знаешь!

— Я все слышала. Этот парень — настоящий мужчина. Жаль, что я не могу снова стать молодой…

Женщины умолкли, и слышалось лишь потрескивание костра. Дженис встала, подошла ко входу и приподняла одеяло, чтобы выпустить дым.

На морозе постукивали друг о друга хрупкие ветки. Кинг Мэбри пробормотал что-то во сне и затих.

Тишину нарушали лишь капли подтаявшего снега, которые время от времени падали с их пушистой крыши. Внутри убежища было тепло и даже уютно.

Кинг проснулся в тишине. Доуди спала. Дженис в задумчивости сидела у костра, время от времени подкидывала дрова. Он молча наблюдал за ней, потом взглянул вверх — день давно наступил.

Пора уходить. Однако путешествие, даже без Мэгги — тяжкое испытание в такой снегопад. Лучше было бы переждать непогоду. Они находились где-то в районе притока Паудер, который назывался Ред-Форк — это он знал наверняка. Миддл-Форк должен лежать ближе к югу.

Мэбри не знал эту местность, но траппер, у которого он купил вороного, много о ней рассказывал, а Мэбри умел слушать. Карт не существовало, и люди узнавали о тех или иных краях от тех, кто побывал там, тогда многие умели рассказывать, а уж слушать и запоминать — подавно.

Первым делом им надо попасть в долину реки Биг-Хорн и следовать по ней на север в Монтану. Тогда у них будут вода и дрова для костра, потому что по берегам реки много растительности. Днем они могут идти, скрываясь за холмами, а ночью спускаться к воде. Шансы добраться до Монтаны, или, если им повезет, до какого-нибудь поселения, он расценивал пятьдесят на пятьдесят.

Кроме вечной боязни погибнуть от рук индейцев, не следовало забывать еще и о Баркере. Баркер мог забрать деньги, которые ему удалось получить, и удариться в бега. Однако он мог знать о золоте, которое вез Хили. Баркер, наверное, не осмелится появиться ни в одном селении Монтаны, как только станет известно, что он сделал со странствующей труппой, но он был крутым парнем, не из тех, кто легко сдается. Арт Бойл опасен только тогда, когда он не один, или в случае, если противник стоит к нему спиной.

Мэбри выбрался из-под одеял, надел меховую шапку; посуровев, посмотрел на Дженис.

— Я должен вас оставить на некоторое время. Возвращусь через пару дней, но если не вернусь, не уходите, пока не распогодится. Непременно выбирайте ориентир на местности и двигайтесь к нему, и запомните, чем меньше оставите следов, тем меньше вероятность, что вас найдут. — Он махнул рукой, указывая на овраг. — Я снова поставил силки, скоро туда попадется еще пара зайцев. Первый силок — вниз по оврагу ярдах в пятидесяти — в невысоких кустах около кедра. Рядом — другой. Вам не придется искать хворост. Ярдах в двадцати ниже по оврагу есть куча старого хвороста, около упавшего дерева.