Не удивительно, что в таиландской печати давно уже практически невозможно отыскать статьи с критикой в адрес Китая и китайцев: газеты контролируются, как правило, теми же китайцами или их ставленниками, журналистам заткнули рот с помощью подкупа и угроз; те, кто пытаются говорить правду, просто уничтожаются физически.
Да, ситуация дает пищу для размышлений русскому читателю…
Но вернемся в Юго-Восточную Азию, где с течением времени у национально мыслящих слоев общества появляется все больше оснований беспокоиться по поводу «китайской проблемы». Процитируем здесь польского журналиста Станислава Гломбиньского, издавшего в начале 70-х годов хорошую книгу о китайской политике: «Поездка по этому региону мира, от Индонезии до Таиланда, и сбор материалов на тему об отношении живущих там народов к США и Китаю оказались волнующим и весьма ценным опытом. Я предполагал, что народы Юго-Восточной Азии недоверчиво относятся к политике Вашингтона и по горло сыты американским влиянием и американским «присутствием» в этой части света. Мои предположения полностью оправдались… В то же время… я столкнулся с явлениями, которые ошеломляют даже осведомленного европейца, если говорить о проблемах Азии и Дальнего Востока. Я столкнулся с подлинным страхом перед Китаем, перед китайским влиянием, китайской экспансией и повышенным интересом Пекина к этой части света».[422]
В настоящее время экономическое и военное усиление Китая, как признают, например, руководители китайского международного бизнеса, актуализирует старые опасения населения соседних с Китаем стран относительно своего трудного соседа, а также относительно лояльности проживающих в этих странах граждан китайского происхождения. А некоторыми специалистам на Западе делается вывод о «рекитаизации» лиц китайского происхождения, постоянно проживающих в странах ЮВА, замедлении или прекращении процесса их ассимиляции с местным населением. По их оценке, впервые с начала нынешнего столетия китайские иммигранты укрепляют свои связи с материковым Китаем для того, чтобы «создать нечто вроде нации без границ…связанной общностью крови».[423] В связи с этим указывается, что «нельзя недооценивать опасность новой вспышки антикитайских настроений»,[424] в частности, в ЮВА. Одна из таких вспышек, самая сильная за последние 15 лет, произошла в апреле 1994 года в Медане (Индонезия).
В нынешних условиях против китайских коммерсантов выдвигается серьезное обвинение в организации бегства капиталов из стран, где они живут и зарабатывают деньги, на свою «историческую родину», в КНР.[425] Ограниченный по времени, но уже достаточно разнообразный опыт наблюдения за деятельностью китайских коммерсантов в России указывает на то, что такого рода обвинения в высшей степени обоснованы. Кроме того, ряд признаков говорит и о том, что этот процесс не является стихийным, а управляется из Пекина. В частности, автору этих строк известно о существовании негласных решений правительства КНР, направленных на ограничение возможных инвестиций китайских предпринимателей в русскую экономику.
Любой объективный наблюдатель не может не согласиться с тем, что оснований для опасений у народов соседних с Китаем стран, да и не только соседних, становится все больше. Китайская экспансия усиливается, приобретает все более изощренные формы. И не только в Юго-Восточной Азии.
При этом торгово-экономическая экспансия тесно связана и переплетается с экспансией демографической, имеющей форму миграции китайцев в другие страны и регионы мира. Заметим, что этот процесс имеет и нечто вроде «правовой» основы. Мы имеем прежде всего принятую ООН «Всеобщую хартию прав человека», в которой в качестве одного из таких «прав» декларируется «право на свободный выбор места жительства». Помимо ЮВА, а также России, о соответствующих проблемах которой мы уже говорили, основная масса китайских мигрантов направляется в США, Канаду и Австралию — три страны, ориентированные на массовую легальную иммиграцию. Отметим в этой сзязи, что фактом, причем, на наш взгляд, прискорбным, стал процесс «азиатизации» Австралии. Хотя лица азиатского происхождения (в основном китайцы и вьетнамцы) составляют пока только 6 % 18-миллионного населения этой страны, однако с начала 80-х годов их число утроилось. В настоящее время среди новых иммигрантов таких людей — 43 %, тогда как удельный вес европейцев не превышает одной трети и продолжает снижаться. Так называемая «деловая миграция» в Австралию на 90 % состоит из китайцев. Одним из видимых результатов этого процесса стало формирование многочисленных и влиятельных общин китайцев и вьетнамцев в крупнейших австралийских городах, появление в них чайнатаунов. Происходят далеко идущие изменения в культуре страны. В частности, правительством финансируется специальная программа, ставящая своей целью «изыскать способы повернуть школьные программы от их европейских корней к азиатским образцам». Министр школьного образования заявил, что такой поворот «необходим для страны, если мы хотим успешно взаимодействовать с динамично развивающейся экономикой азиатско-тихоокеанского региона». И уже японский язык занял в австралийских школах место французского как самый широко изучаемый иностранный язык, а китайский сравнялся по популярности (точнее, по числу изучающих его школьников) с немецким.
Нельзя не указать, что, судя по ряду признаков, подобная политика не пользуется среди белого населения Австралии широкой поддержкой. Вот какие результаты, например, дал опрос, проведенный среди школьников Сиднея в возрасте 14–16 лет: большинство опрошенных «склонны преувеличивать» численность проживающих в Австралии лиц азиатского происхождения; 51 % выступает за введение административных ограничений на въезд в страну этой категории иммигрантов. Широко распространены такие оценки: «Они займут в будущем наши рабочие места»; «Австралия теряет свою национальную идентичность»; «скоро нами будут управлять азиаты». Те же, кто выступал в ходе опроса за «расширение связей с Азией», смогли привести лишь один довод в пользу своей точки зрения: «Это будет способствовать росту нашего экспорта и импорта». Надо сказать, что вывод из полученных результатов авторами опроса делается, с определенной точки зрения, довольно неожиданный: рекомендуется дальнейший пересмотр программ учебных заведений с тем, чтобы «учащиеся смогли больше узнать об обществах и странах Азии».
Таким образом, как говорится в одном из имеющихся у нас материалов, политика «Австралия для белых» к настоящему времени «полностью выброшена на свалку истории».[426]
В том же направлении поворачивается дело и на Североамериканском континенте. В США численность жителей страны азиатского происхождения с 1980 года удвоилась и составляет в настоящее время более 7 миллионов человек (3 %). Характерно, что в Калифорнии — одном из самых процветающих и благодатных с точки зрения климата штатов страны — их уже 9 %. А в Калифорнийском университете в Беркли — одном из самых престижных в США — удельный вес студентов азиатского происхождения достиг 27 %. Уже несколько лет назад некоторые представители администрации университета выражали обеспокоенность по поводу данной тенденции и предлагали ввести квоты для этой категории студентов.[427] Предложение не прошло… Между тем, по данным Федерального Бюро расследований США, в этом же штате действуют разведывательные организации 57 государств мира, стремящиеся заполучить научно-технические секреты «Силиконовой долины» — одного из ведущих центров мировой электроники. И китайцы вместе с японцами занимают в этом «разведывательном сообществе» положение в первой тройке охотников за американскими секретами.[428]
