На прошлой неделе мисс Мэри прислала пакеты с одеждой для мальчика и девочки мне на работу. Она сохранила большинство вещей, покупавшихся для ее внуков, из которых они выросли. Я порылась среди ароматной детской одежды и нашла самую маленькую. Это был мягкий желтый комбинезончик с застегивающимися кнопочками спереди. Это должно было подойти и для мальчика, и для девочки. Я сгребла все и быстро положила в самую глубокую сумку, которую Джессика купила для малыша. Не имея понятия, что с этим всем надо делать, я подумала, что возьму все, оно пригодится. После того, как я собрала все вещи ребенка, упаковала Джессике милый свободный сарафан, нижнее белье и несколько ночных рубашек. У нее было мало скромной ночной одежды, так что я захватила пару футболок, чтобы она натянула их поверх ночных сорочек. Когда все было упаковано, я пошла к машине и все в нее загрузила. Я хотела быть там, в момент рождения ребенка. Хотела получить опыт, когда он будет появляться на свет. Это все было странно для меня на протяжении девяти месяцев. Вплоть до этого момента, все, что у меня было, — это Джессика. Теперь у меня должен был быть родной брат.

Выйдя из лифта, я повесила сумку обратно на руку. Комната ожидания была заполнена возбужденными, испытывающими надежду людьми разных возрастов. Бабушки и дедушки держали на коленях детей, указывали и восторгались над малышами в окне. Это было счастливое место, где начиналась жизнь. Я подошла к двойным дверям, которые вели к родильным палатам. Прошла мимо молодых пап, в большинстве своем молодых, стоящих вокруг кофейного столика и делящихся историями о том, как их жены превратились в монстров. Некоторые из них решили, что лучше они постоят здесь, чем будут наблюдать за рождением своего ребенка. Пока я искала палату 321, то подумала о том, что, если Джессика превратилась в одного из таких сумасшедших монстров. Я увидела ее и сделала глубокий вдох перед тем, как войти. Я — все, что у Джессики было. Не было больше никого, кто мог бы постоять возле нее и подержать ее за руку. Была только я и я не могла никуда уйти.

— Сэйди, хорошо, что ты принесла все вещи. Я, наверное, должна была упаковать их, но я не ожидала, что это произойдет так скоро.

Я кивнула, поставила сумки на стул и подошла к ней. К ней были присоединены всевозможные трубочки. Мокрые от пота волосы прилипли к ее голове и она все еще была бледной. Но, все-таки, она не мучилась и не пускала пену изо рта, но этим, по-моему, занимались все остальные женщины на этаже.

— Ммм, ты выглядишь хорошо, — призналась я.

Она улыбнулась и пожала плечами:

— Ну, ничего еще не прошло, сладкая, и от этого только хуже. Я медленно расширяюсь, но уже действует болеутоляющее. Знаю, все, должно быть, болит, но я об этом не беспокоюсь.

Я кивнула, до конца не понимая, что это значит.

— Хорошо, тебе нужно что-нибудь? — спросила я желая быть полезной.

— Побольше льда было бы неплохо, — пробормотала она. Я кивнула и пошла искать лед, — Подожди! Тебе нужна моя чашка.

Обернувшись, я взяла пластиковую больничную чашку, стоявшую рядом с ее кроватью.

— Сейчас вернусь.

Выйдя из комнаты, я пошла искать лед и наполнила ее чашку доверху. Перед тем, как позвонить мисс Мэри, я хотела убедиться, что она в порядке. Проверив маму, я выскользнула из палаты и вышла из больницы. И набрала номер мисс Мэри.

— Алло, — от ее веселого голоса мое настроение повысилось.

— Мисс Мэри, это Сэйди. Я только хотела сказать, что мама рожает.

— Ох, ей еще рано рожать, но не беспокойся об этом. Я родила обеих моих девочек на пару недель раньше положенного срока и все было в порядке. Я приеду увидеться с тобой, как только освобожусь с работы. Как ты там?

Я улыбнулась, почувствовав тепло заботы мисс Мэри. Джессика любила меня, но никогда не заботилась обо мне.

— Со мной все хорошо и маме тоже лучше. Они дали ей болеутоляющее и она сказала, что это не дает ей почувствовать боль.

Мисс Мэри захихикала:

— Это удивительная вещь, скажу я тебе. Ладно, я скоро буду с тобой и, может быть, малыш родится к тому времени, и я смогу подержать его. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь, слышишь меня?

Я не смогла сдержать улыбку:

— Я позвоню.

— До встречи, — сказала она весело, что, казалось, все будет в порядке.

— До свидания, — ответила я и отключилась. После чего выключила телефон и сунула его в карман.

К тому времени, как я подошла к палате Джессике, я услышала знакомый крик и поспешила внутрь. Джессика сидела с раздвинутыми ногами, к счастью, с накинутым на них покрывалом. Медсестра, которая казалась очень спокойной и собранной, не смотря на то, что ее пациентка кричала на нее, улыбнулась мне. Я виновато улыбнулась в ответ и встала рядом с Джессикой.

— Она что, уже рожает? — спросила я нервно.

Медсестра кивнула:

— Ага, как только придут доктора, она сможет начать тужиться.

Мой желудок кувыркнулся. В целом, от идеи потуг и откуда будет появляться малыш на свет, у меня немного закружилась голова. В любом случае, другой душераздирающий крик Джессики был как пощечина, и я быстро избавилась от этих мыслей.

— Что я могу сделать? — спросила я, нервно смотря на медсестру.

— Ты можешь запереть меня в моей комнате, если я когда-нибудь решусь снова пойти на свидание! — прокричала Джессика и взяла мою руку, когда у нее случилась новая схватка.

Я поморщилась и захотела вырвать у нее руку. Как только схватка закончилась, она выпустила мою руку и я отошла от зоны ее досягаемости. Медсестра улыбнулась мне.

— Это мудрое решение, — прошептала она, проходя мимо меня, чтобы проверить звуковой сигнал аппарата.

Джессика снова начала кричать и в этот раз она схватилась за кровать. Я потерла свою руку, благодарная, что между нами было расстояние.

— Доктор здесь, — просияла она, очевидно, готовая покончить с проклятьями, лившимися на нее из уст моей матери.

— Вы готовы начать тужиться? — хмурясь, спросил доктор, одевая перчатки.

Джессика задыхалась и кивала головой:

— Да! Она готова! — проорала она и испустила болезненный крик.

Я кивнула.

Он пожал плечами и занял место рядом с ее ногами.

— Все хорошо, мисс Уайт, вы готовы сделать это? — весело спросил он и я задумалась, что любой человек должен мысленно отключиться, чтобы на самом деле испытывать радость, находясь в комнате с орущей женщиной, выжимающей из себя человека.

— Вытащите его! — снова прокричала она.

Он улыбнулся мне:

— Она будет нормальной в самое ближайшее время, — он подмигнул и кивнул медсестре.

В тот момент, когда он спустил белую простынь с ее колен, я встала у изголовья кушетки.

— Хорошо, мисс Уайт, когда начнутся схватки, я хочу, чтобы вы тужились настолько сильно, насколько сможете, — проинструктировал он.

Джессика часто и тяжело дышала и потом начала кричать и тужиться одновременно.

— Это великолепно! Продолжайте дальше и у нас через несколько секунд появится малыш.

Она перестала ловить ртом воздух и ее лицо превратилось в монстра, о котором раньше говорили те мужчины, а потом она снова начала кричать и тужиться. Перед тем, как я услышала плач, который был таким нежным и мог принадлежать только ребенку, мы прошли через это несколько раз.

— Замечательно! Теперь можете расслабиться, мисс Уайт. Он родился.

Доктор сказал “он”. Я больше не заботилась о происходящем у ее ног. Мне хотелось увидеть эту маленькую жизнь, которая стала частью моей.

Медсестра завернула его в одеяло и улыбнулась мне:

— У тебя братик, — она передала малыша уставшей Джессике. Она улыбнулась маленькой жизни в ее руках.

— Здравствуй, Сэм, — прошептала она.

Я наклонилась над ней и изучала его маленькие черты лица.

— Сэм, познакомься со своей старшей сестричкой, — сказала она, протягивая мне сверток.

Я застыла и уставилась на нее, как на сумасшедшую.

— О, ну давай же. Это всего лишь ребенок, подержи его.