— Урок номер один: люди не угрожают Своим. Особенно когда находятся в меньшинстве.

Он спустил курок. Голова «звездника» исчезла взрывом пламени. Этан переступил через труп, отряхивая ладони.

— Так, на чем мы остановились?

Тристан наклонился к Райану, внимательно его разглядывая, и мальчик видел лишь его неестественно красные губы. Язык вампира выстрелил изо рта и слизнул кровь, размазанную по щеке мальчика. Из пасти у него воняло, как у пса. Вдруг Тристан ахнул и подался назад, шипя, как разозленный кот.

— Магия!

Райан глянул себе на грудь и увидел, что распятие, которое дала ему незнакомка, выбилось из-под одежды.

— Это тот, про которого говорил нам Синьджон! — сказал Этан, показывая на Райана. — Мы должны доставить мальчишку к нему!

Тристан глядел на Райана с нескрываемым отвращением.

— Зачем бы нашему принцу был нужен этот мерзкий ублюдок?

— Я знаю только одно: он под защитой лорда Синьджона.

Этан наклонился, схватил Райана за ворот, тщательно избегая касаться креста или цепочки, и вздернул мальчика на ноги. Через две минуты Райан уже бежал по коридорам Черной Ложи. Другие вампиры, любопытствуя, что делает в их гнезде ребенок, высовывали головы из дверей, но, увидев талисман у него на шее, вздрагивали и быстро прятались.

Наконец Райана привели к комнате, где восседал в большом золотом кресле вампир, одетый как человек на долларовой банкноте. На коленях у него сидел подросток, очень похожий на Тристана и Этана, только пока еще человек.

Синьджон улыбнулся и протянул руку с изящным маникюром.

— Добро пожаловать, маленький человек! Я — Синьджон, принц Города Мертвых. Насколько я понимаю, ты мне кое-что принес?

— Не нравится мне это, — буркнул Обиа с заднего сиденья «бэтмобиля». — Уж как я терпеть не могу эту вампирскую суку, но она нужна нам на переднем сиденье, охранником.

Он посмотрел на Никола, сидевшую между ним и левой дверцей, уставился на ее отражение в густо тонированном окне. Если она его и слышала, то это никак не проявилось.

— Эшер сказал, что нас будет кое-кто ждать у тротуара. Все будет пучком, друг, расслабься! — рассмеялся Уэбб. Он сейчас занимал место охранника рядом с водителем.

— Потому и жив до сих пор, что не расслабляюсь, — огрызнулся Обиа. — Кого он там поставил нас ждать?

— Не знаю. Небось эту новую. Которая в темных стеклах.

— А, мать ее! Она еще похлеще Децимы!

Уэбб обернулся и осклабился:

— Ты чего? Я бы ей засадил с удовольствием! Клевая телка.

— Ага, если ты любитель мертвечины.

— Фигня! Баба есть баба, хоть температуры тела, хоть похолоднее.

Уэбб еще смеялся над собственным остроумием, когда чья-то рука ударила в пассажирское окно, ухватила его за ворот и вытащила из машины.

Водитель выругался и схватился за «глок», висевший на приборной доске, но не успели его пальцы обхватить рукоять, как горла его коснулось что-то холодное и острое. Кровь из яремной вены обдала его резким приливом тепла, залив ветровое стекло.

Никола глядела, как от крови водителя салон машины становится ярко-красным, и начинала понимать, что что-то здесь не так. Она повернулась к Обиа, а тот пытался перелезть на переднее сиденье и ухватиться за руль. Тем временем потерявший управление «бэтмобиль» запрыгнул на тротуар и понесся к кирпичной стене. По крайней мере это было что-то вроде кирпичной стены — через ветровое стекло уже мало что было видно.

Раздался громкий хруст — это шикарный «кадиллак» врезался в стену, и Обиа полетел сквозь ветровое стекло в дожде стеклянных брызг. Капот подбросил его вверх, как трамплин, и Обиа тяжело рухнул на тротуар. Никола бросило на спинку переднего сиденья, она сильно ушибла плечо, но больше никак не пострадала. Так она и сидела на полу неподвижно, слушая шипение радиатора. И продолжала сидеть на полу, когда заднюю дверцу сорвало с петель и отбросило в сторону. Только тут Никола отреагировала — съежилась при виде женщины, которую она посчитала Децимой.

— Никола, ты цела?

Кто бы ни была эта незнакомка, Децимой она не была. Вампирше было совершенно наплевать, цела она или нет.

— Никола, ты меня слышишь?

Никола кивнула.

Незнакомка тихо что-то пробурчала со вздохом, схватила танцовщицу за руку и вытащила из разбитой машины. Никола безмятежно посмотрела на растянувшегося перед машиной Обиа, с волосами, набитыми осколками закаленного стекла. Кровь залила его лицо и одежду, но он еще дышал. Уэббу повезло меньше. Череп его развалился пополам от удара об поребрик, и мозг выступил из паучьей татуировки, как паста из тюбика.

— Трах по балде! — хихикнула Никола.

Незнакомка затащила ее в ближайший переулок, потом взяла за плечи и повернула лицом к себе. Сняла очки, и под ними оказались глаза цвета свежей крови.

— Никола, слушай меня! — Никола подергивалась и моргала, но не вырывалась. — Скажи мне, где он.

— Сказать где кто? — спросила она голосом тонким, как у ребенка.

— Кокаин. Который Уэбб и Обиа забрали у Борхеса. Где он?

— В комнате Эшера.

— Где именно?

— В китайском сундуке.

— Молодец, Никола! — Незнакомка наклонилась вперед и указательным пальцем ткнула танцовщицу в шею сзади. — Спи.

Она подхватила обмякшую Никола, забросила на кожаное плечо, как мокрый мешок. Кажется, не оставалось выбора, кроме как переключиться в овердрайв и прихватить с собой Никола. Она не знала, как это может сказаться на спутнице. В конце концов, овердрайв, он же форсаж, или быстрохождение, как называют его мудаки вроде Эшера, вызывает стресс даже у вампиров. Но другого выхода на данном этапе не было.

Глубоко вдохнув, она собралась и шагнула в сторону во времени и пространстве. Для невооруженного глаза она просто мигнула и исчезла, но оставалась еще мельканием тьмы на краю поля зрения. Обычно она в овердрайве двигалась не спеша, но сейчас даже в это время между временем она спешила. Неизвестная пролетала переулки и боковые улицы, всеми силами избегая тех, которые должны были патрулировать траллсы Эшера. Из овердрайва она вышла только у дверей Черной Ложи, появившись прямо из воздуха перед пораженными часовыми из «черных ложек».

— Синьджон меня ждет, — бросила она на ходу, отпихнув молокососа, который даже не успел навести на нее «Калашников».

Синьджон оказался у себя в покоях. Он с болезненным любопытством смотрел, как Райан поглощает шоколадное молоко и мороженое — так смотрит человек на кормление боа-констриктора. Вир, фаворит Синьджона, сидел на оттоманке в углу, и вид у него был весьма обиженный. Как только Райан увидел, как незнакомка снимает с плеча Никола и кладет ее в ближайшее кресло, он забыл обо всех лакомствах и вскочил, заливая шоколадным молоком персидский ковер восемнадцатого века.

— Мама!!

Он бросился через всю комнату, зарылся лицом в колени Никола, размазывая шоколад и сливочный наполнитель по белой атласной юбке. Никола вдруг заморгала, будто резко пробужденная от сна, и посмотрела на вцепившегося в нее ребенка. Она протянула к нему дрожащую руку и слегка коснулась головы, разглаживая преждевременную седину, такую же, как у нее самой.

— Р... Райан? — шепнула она.

— Ты сказала мое имя! — просиял он.

Но тут же его улыбка исчезла, как только он заглянул в лицо Никола. Он посмотрел на незнакомку с недоумением в глазах, потом снова на мать.

— Райан. Тебя зовут Райан. Я помню, правда ведь? — произнесла Никола, не замечая реакции сына. — Я это знала еще до Эшера, правда?

Она повернулась и улыбнулась неизвестной, показав лицо, очень похожее на то, с которым она сегодня проснулась. Только оно было на десять лет старше.

Незнакомка внутренне содрогнулась, но кивнула и ответила улыбкой на улыбку танцовщицы.

— Конечно, ты знаешь Райана, Никола. Он твой сын.

Синьджон отвел неизвестную в сторонку, криво улыбаясь.

— Ты показала себя настоящим союзником, моя дорогая. Сначала предупредила меня о двойной игре Эшера, потом доставила мне его ручную танцовщицу! Теперь, если ты только сможешь доставить мне наркотик...