Незнакомка покачала головой:

— Не выйдет, родич. Товар у него. Он собирается заявить, что один из его шестерок отобрал снежок у твоего курьера, а потом отдаст братьям в знак доброй воли...

— Лопни его глаза! — выплюнул Синьджон.

— Мне сдается, есть только один способ очистить твое доброе имя, и это — вломиться на его небольшое суаре с твоими бывшими партнерами. Ты получил записку?

— Да. И точно знаю, какой ресторан имеется в виду.

— Так чего же ты ждешь?

— Уже ничего. А ты, любезная? Ты поедешь с нами?

Она покачала головой:

— Если ты не против, я бы предпочла пока не раскрывать карты и не показывать, на чьей стороне мои симпатии. Если что выйдет не так, как мы задумываем, тебе понадобится агент в стане противника.

— А что с этими? — спросил Вир, показывая на Райана и Никола, сидящих на диване у камина.

— Они остаются под моей защитой! — объявил Синьджон, беря треуголку и трость. — Эта женщина может оказаться не слишком большим козырем в игре, когда Эшер разглядит ее при хорошем свете, но откуда ему об этом знать?

Лет десять назад здесь были только рассыпающиеся склады, обжорки да ночлежки, но пару лет назад риэлторы окрестили округу «кварталом богемы». Склады подкрасили и превратили в «мансарды художников», которые никакому художнику не были бы по карману, обжорки стали изысканными столовыми, специализирующимися на современной кухне, юго-западной кухне или суши, а ночлежки сменились бутиками и дорогими сувенирными лавками.

Ресторан, служивший прикрытием колумбийцам, был переделан из старой обжорки под названием «Л'Эмеро». Внизу располагался общий зал и бар, а наверху — кабинеты для больших компаний и особых случаев вроде свадебных приемов, дней рождения — и встреч между нарковоротилами и главарями вампиров.

Верхний банкетный зал был со вкусом убран драпировкой — зеленой в цвет морской пены и желтовато-белой, а три балкона выходили на узкую галерею, откуда при хорошей погоде открывался вид на городские огни, отраженные в бухте. Но сегодня занавесы закрыли наглухо, и у окон стояли охранники с мощным оружием и в дешевых костюмах. Служебная лестница, ведущая в кухню, тоже охранялась очень плотно.

Братья Борхес сидели у конца стола в окружении нескольких вооруженных мужчин. Их предводителем был Антонио Борхес — приземистый, с сединой на висках и убранными в пучок волосами, выпущенными на пиджак от «Армани». Главной базой сил его картеля был город Кали и его окрестности, но операции он вел из Майами. На другом конце стола сидел Эшер в компании Децимы, четырех членов своего анклава и полудюжины «звездников».

— Вы оказали мне честь, встретившись со мной, лорд Эшер, — сказал Борхес.

— Честь оказана мне, сеньор Борхес, — улыбнулся Эшер, не показывая зубов. — Позвольте принести мои соболезнования по поводу безвременной кончины вашего брата.

— Дарио был не просто моим братом — он вел значительную часть наших дел. Но действительно, вы более других знаете, насколько ценна кровь.

— Да, я это знаю, — согласился Эшер. — И что бы вы предложили, сеньор Борхес?

— Союз между вашим анклавом и нашим картелем. Мы хотим вашей помощи против Синьджона.

— Когда вы говорите о помощи, вы имеете в виду...

— Да. Уничтожить его.

Эшер на секунду задумался, потирая подбородок, потом наклонился и шепнул что-то Дециме, а та покачала головой. Он снова обратился к Борхесу:

— И что же я получу от этой сделки?

— Смерть вашего врага.

Повелитель вампиров рассмеялся, постаравшись, чтобы на этот раз наркобароны заметили его зубы.

— Если бы мне было достаточно этого мотива, чтобы выступить против Франкмасона, он бы уже много лет как был мертв! Нет, сеньор Борхес. Вы знаете, что Свои не вмешиваются в дела людей, если это не приносит какой-либо выгоды.

Ну же, амиго, какая есть у вас побрякушка, что могла бы соблазнить такого, как я?

— Мы вам поставим столько кокаина, что вы станете вдвое богаче Синьджона.

Улыбка Эшера стала шире, резче.

— Вот это действительно что-то. Кажется, вы обеспечили себе сделку, сеньор. Однако есть некоторые... ш... формальности, которые следует соблюсти.

Эшер достал из кармана сложенный кусок пергамента и старомодную авторучку с обсидиановым корпусом. Кончик пера сверкал как острие бритвы.

— Формальности?

— Я бы хотел, чтобы все было оформлено письменно.

Борхес нахмурился:

— То есть чтобы я подписал контракт?

— Я бы предпочел слово «пакт», мой друг, — объяснил Эшер, обходя стол и приближаясь к Борхесу. Развернув пергамент, он подложил его наркобарону, придерживая пальцами.

Борхес принял чистый лист и что-то буркнул по-испански своим товарищам, а те нервно поежились. Он поднял глаза на Эшера, изо всех сил стараясь скрыть отвращение.

— Это... это не бумага.

— Браво! Восхищен человеком, который умеет распознать человеческую кожу на ощупь.

Эшер протянул перо Борхесу, который, переглянувшись со своими спутниками, неуверенно потянулся за ним.

Быстрее кобры Эшер всадил кончик пера в палец Борхеса, пустив кровь. Наркобарон отдернул руку:

— Что за игру вы затеяли, наглый идиот?!

— Никаких игр, сеньор! Ни сейчас, ни когда-либо. Если вам нужна моя помощь против Синьджона, то сделайте как я говорю — поставьте на этом пергаменте свою подпись своей кровью. Если нет — что ж, пусть вам помогут небеса. Потому что моя помощь будет исходить совсем не с той стороны.

На лице Борхеса было выражение человека, увидевшего свою вечную погибель, но знающего, что спасение потеряно давным-давно. Дрожащей рукой он взял у Эшера перо и подписался внизу листика человеческой кожи.

— Превосходно! — улыбнулся вампир. — Нотариальное заверение сделаем позже.

Он начал складывать документ, чтобы вернуть в карман, но тут раздался звук, как от внезапно поднявшегося ветра, и балконные двери вдруг распахнулись, пропуская Синьджона в его шутовском костюме, а с ним несколько вампиров и дюжину «черных ложек».

— Добрый вечер всей честной компании! Кажется, мне забыли прислать приглашение на это маленькое суаре? Надеюсь, вы не в обиде, что мне пришлось вынести ворота?

Люди Борхеса, «звездники» и «черные ложки» наставили оружие друг на друга. «Ложки» взяли на мушку людей Борхеса и «звездников», «звездники» — «черных ложек», а люди Борхеса, не зная, за кем им следить, пытались держать на прицеле обе банды.

— Ах ты мерзкий кровосос! — заревел Борхес на Эшера, отталкиваясь от стола и вытаскивая из кармана пиджака от «Армани» хромированный револьвер тридцать восьмого калибра. — Ты меня подставил! Антонио Борхеса никто не подставит безнаказанно, никто!

Он выстрелил в упор, но вампир превратился в темную дымку и миг спустя появился у другого конца стола. Однако пуля, предназначенная Эшеру, не пропала зря, потому что нашла себе другую цель — официанта, который только что вошел с подносом кофейных чашек. Злополучный служитель свалился в пламени и треске, и кровь его смешалась с кипящей жидкостью.

Яростное возмущение вспыхнуло в глазах Эшера.

— Фосфор? Ты взял на переговоры зажигательные пули?

— А ты как думал? — злобно оскалился Борхес. — Что я на переговоры с таким кровососом пойду с голой задницей?

— Пакт разорван! — прорычал Эшер, сминая пергамент в комок.

У Борхеса глаза полезли из орбит, он схватился за грудь. Из уголков рта побежали ручейки крови. Борхес свалился на пол, истекая алым из ноздрей, ушей, глаз, рта и ануса.

Люди Борхеса открыли огонь по обеим бандам, и вмиг вся комната наполнилась фосфорными пулями. Эшер, взревев от гнева, перевернул стол переговоров, придавив кого-то из подручных Борхеса. Воздух стал тугим, как оболочка мыльного пузыря перед тем как лопнуть, и вампиры исчезли все как один, оставив только людей.

«Звездники» и «черные ложки» отлично знали, что означает этот массовый исход, и сдвинулись потеснее, чтобы не подставлять спину. Люди Борхеса просто заморгали и стали озираться в недоумении. Вдруг один из них дико вскрикнул — кто-то невидимый оторвал ему руку. У другого голова отделилась от тела и запрыгала по полу. Прошло всего несколько секунд, а дюжина телохранителей наркобарона валялась на полу, как останки цыплят после налета хорька на курятник.