А Гюмбе его подхватил,
Руки, ноги ему скрутил,
Привязал к железной спине,
На могучем увез коне.
А в глубоком и круглом рву,
Придавив степную траву,
Словно мертвый, лежал Санал,
Савар плавал в крови, стонал.
Вызвали целительный дождь,
Вызвали живительный дождь,
Дали снадобья Бумбы-земли,
Савра и Санала спасли.
И погнали ретивых коней,
Огненных, нежногривых коней,
Восемнадцать тысяч коней.
Через сорок и девять дней
Бумбы достигли своей.
Первым Джангар в башню вошел.
А за ним — богатырская рать.
На золотой воссев престол,
Джангар соизволил сказать:
«Пусть Аля Монхля войдет!»
Развязали богатыря.
Он пошел по рядам вперед,
Перешагнув через двадцать бойцов,
Растолкав пятнадцать бойцов,
Дав пощечины пятерым,
Страх и трепет внушив остальным,
И сел пониже Алтана Цеджи.
К пиршеству приступил народ.
И, согрев аракою рот,
Савар, сидевший невдалеке,
С места привстал и нанес
Адя Монхля удар по щеке.
И зажглось на щеке само
Вековечной Бумбы клеймо:
С этой поры Аля Монхля,
Сила его, его земля
Стали подвластны Джангру Богдо
На год и на тысячу лет.
И во славу грядущих побед
Начался праздник арзы-араки.
Злобным недругам вопреки,
Бумбы сиянье нетленно с тех пор,
И деянья вселенной с тех пор
Укрепились из рода в род.
И в золотом совершенстве с тех пор,
В мире, в довольстве, в блаженстве с тех пор
Зажил этот могучий народ.
Песнь пятая
О поединке Хонгра, Алого Льва, со страшным Догшон Мангна-ханом, владеющим исполинским чалым конем Манзаном
Шумные полчища силачей,
Шесть тысяч двенадцать богатырей,
Семь во дворце занимали кругов.
Кроме того, седых стариков
Был, рассказывают, круг.
И красноликих важных старух
Был, рассказывают, круг.
Жены нежно-белые там
Тоже составили круг.
Словно плоды спелые, там
Девушки составили круг.
Диких степных кобылиц
Молока потоки лились.
Разливались озера арзы,
Радующей взоры арзы.
Стали красными наконец
Нежные глотки богатырей.
Загудел многоуглый дворец,
Желтые полчища силачей
Стали кичиться силой своей,
Озираться стали вокруг,
Вопрошая соседний круг:
«Ужели сражений для славы нет?
Сайгаков — и тех для облавы нет?
Ужели для боя державы нет?
Ужели врага для расправы нет?»
И когда в изобилье арзы,
В ожиданье военной грозы
Пировали Джангра сыны —
С юго-западной стороны
Прискакал в богатырский стан
Чужеземец Нярин Улан,
Мангна-хана грозный посол.
Он под знаменем желтым сошел,
Сталью из лучших сталей согнул
Статные рыжие ноги коня,
Цельнослитный чумбур растянул,
Двери серебряные толкнул —
Распахнулись они, звеня, —
В бумбулву золотую вступил,
И на правой сел стороне,
И с хозяевами наравне
Араки благодатной испил.
Перебивая друг друга тогда,
Богатыри гудели там,
И от круга до круга тогда
Острые шутки летели там.
И поднялся Нярин Улан.
К Джангру сияющему подойдя,
Молвил перед лицом вождя:
«Мой повелитель — Догшон Мангна-хан.
Конь Мангна-хана — чалый Манзан.
Мангна-хан проведал о том,
Что владеете вы, нойон,
Аранзалом, рыжим конем, —
Для прогулок приятен он.
Посему повелел Мангна,
Чтобы отдали вы ему
Вашего рыжего скакуна.
И еще Мангна-хан узнал,
Что женаты вы на Шавдал
И что ханская дочь она.
Посему повелел Мангна:
Если вы не хотите войны,
Солнцеликая ханша должна
Стать рабыней его жены,
Воду на руки ей поливать.
И проведал еще Мангна-хан,
Что живет у вас ясный Мингйан,
Богатырь сладкогласный Мингйан,
Что подобен прекрасный Мингйан
Мертвой зыби — спокойным лицом.
Все живущее под луной
Ослепительной красотой
Превзошел солнцеглазый Мингйан.
Посему пожелал Мангна-хан
Завладеть прекрасным бойцом
И назначить Старшим Певцом
Для услады почетных гостей.
И еще, среди прочих вестей,
Мангна-хан услыхал о том,
Что владеет герой Санал
Бесподобным чалым конем.
Посему Мангна-хан пожелал
Завладеть удалым конем,
Чтоб коней во мраке ночном
Охранял табунщик на нем.
Также хану известно о том,
Что, подобный гордому льву,
Алый Хонгор живет у вас
И своим рыканьем сейчас
Наполняет он бумбулву.
Не желает Догшон Мангна-хан
Хонгру пожаловать сан
И по сану воздать почет.
Он затем исполина берет,
Что понадобился скороход
Для посылок по мелочам.
Вам, нойон, и всем силачам
Надо выполнить ханский приказ.
А не будет исполнен — тотчас
Мангна-хан свою рать соберет
И пойдет войною на вас.
Истребит ваш могучий народ,
Вашу башню разрушит он,
Ваше море осушит он
И с бурханами вас разлучит,
С великанами вас разлучит…
Вот его повеленья, Богдо!»
Из героев Бумбы никто
Отвечать послу не посмел,
За страну постоять не сумел,
Будто каждый боец онемел.
И тогда великий Богдо
Обратился к Алтану Цеджи:
«Как мне быть, ясновидец, скажи:
Отдавать или не отдавать?»
И сказал ясновидец в ответ:
«В те времена, когда ваш отец
Грозных насчитывал двадцать лет,
Он в поединок с Мангна вступил.
Еле-еле набрал он сил,
Чтобы домой потом доползти,
Триста ран своих донести.
А скакун его рыжий с трудом
Плелся медленным, мелким шажком.
Но противник — Догшон Мангна-хан
Удалился, не чувствуя ран,
А скакун его — чалый Манзан —
Кое-как, но вперед скакал!
Ваш отец вдвое ловче вас,
Вдвое лучше копье метал,
И — глядите — едва себя спас.
Одолеете ль вы сейчас
Мангна-хана — сказать не могу».
Слева сидящий исполин,
Славой гремящий исполин,
Левого полукруга глава,
Молвил Хонгор: «Великий Богдо!
Очевидно, эти слова
Означают согласье на то,
Что потребовал Мангна-хан.
Вам совет недостойный дан!
Крови чашу я лучше пролью, —
Волю нашу добуду в бою,
А скороходом не стану я,
И чужеземному хану я
Никогда не буду рабом,
Собирающим кизяки!»
Хонгра прервал Нярин Улан:
«Время не тратьте на пустяки!
Ждет ответа Мангна-хан!»
Молвил Джангар, великий нойон:
«Все даю, что требует он.
Скакуна Санала даю.
Своего Аранзала даю.
И Мингйана даю врагу,
Только Хонгра отдать не могу,
Слишком Алый Хонгор силен —
Пусть Мангна-хан приезжает за ним!
А подобной тростинке Шавдал
Горе, постигшее нас, разъясним».
С этим Нярин Улан ускакал.
Рассердился великий нойон,
На Хонгра обрушился он:
«Как ты слово посмел сказать
Против ханской воли моей!
Эй, одиннадцать богатырей,
Поспешите Хонгра связать!»
Встали десять богатырей,
Но одиннадцатый — Санал,
Сняв шишак золотой, сказал:
«Так объявляю хану я:
Хонгра вязать не стану я.
Все, двенадцать, — воины мы.
Из одинаковых скроены мы
За отчизну полученных ран.
Клятву мы дали друг другу, мой хан:
Соединить свои жизни навек,
Жить на земле, как один человек,
Друг за друга биться в бою.
Можем исполнить волю твою,
Можем храброго Хонгра связать,
Но я должен всю правду сказать:
Если Хонгор, Бумбы оплот,
Эта опора, гора твоя, —
Зарыдает, к нам воззовет —
Вспомню могучую клятву я,
Сдерживать ярость не захочу,
Десять богатырей захвачу,
Вышвырну вон из башни твоей!»
Молвили десять богатырей:
«Клятву дружбы нарушить нельзя,
Хонгра не станут вязать друзья!»
Хонгру тогда шепнул Санал:
«Скройся, богатырь, поскорей».
Хонгор на сивом коне ускакал.
Сорок девять минуло дней.
Коня Санала ведя в поводу
И Аранзала ведя в поводу,
Нежный Мингйан, подобный луне,
Выехал на соловом коне.
Сорок девять минуло дней, —
Проезжал он невдалеке
От убежища Алого Льва.
И, Мингйана завидев едва,
На могучем Оцоле Кеке
Алый Хонгор пустился к нему.
«Брат мой, — он обратился к нему, —
Не сомневаешься ты же во мне,
Дай Аранзала рыжего мне!
Быстро достигну я стана врагов,
Встречу свирепого хана врагов
У подножья горы Эрклю,
Чашу крови на поле пролью,
Дело решит богатырский бой.
Мы же в этой жизни с тобой
Братьями были, мы поклялись,
Чтоб наши души в грядущем сошлись,
Став листами бумаги в джодбо.
Дай же мне Аранзала, Мингйан!»
Оторопел сначала Мингйан,
Дал отстояться уму своему…
«Рыжего дать Аранзала ему —
В ярость придет Джангар-нойон,
Как же не дать Аранзала ему,
Если так жалобно просит он?»
Восемь суток проехал Мингйан
В нерешительности такой.
Хонгор скакал неотступно за ним;
Вдруг, опершись на седло ногой,
На позвонок скакуна — другой,
Очутился прыжком одним
У поводьев Солового он.
И Мингйана сурового он
Попросил: «Сойди с коня;
Поговорим, как братья, тогда».
И Мингйан сошел с коня,
И друг другу в объятья тогда
Устремились разом они,
И в слезах, дыша тяжело,
Повалились наземь они!
