Выслушав слова скакуна,
Хонгор пришел в богатырский гнев.
Заметался в капкане лев —
Забилось сердце в клетке грудной,
Закипело там десять отваг.
Ухватившись за красный кушак,
Нажал он желтым локтем своим
На позвоночный хребет врага.
Так нажал он локтем стальным,
Что мясо прорвал, дойдя до кости!
Еще раз нажал и в третий раз —
И на ноги встал и много раз
Перебросил через себя
Тёгя Бюса, врага своего,
Скалы гранитные раздробя —
Так, что след лопаток его,
Туловища отпечаток его
Остался на граните горы.
«Человек, побежденный в бою,
Молвит последнюю волю свою.
Требуй, чего желаешь ты!» —
Алый Хонгор сказал силачу.
«Вырвать жизнь у тебя хочу,
Но действуй, как пожелаешь ты,
Я теперь не человек».
Надвое Хонгор врага рассек,
Верхнюю часть на седло взвалил,
Нижнюю часть на седло взвалил,
Привязал тороками потом
И пустился прежним путем
К башне из дорогого стекла,
К башне, в которой бесовка жила.
Спешившись у светлых дверей
Башни, подобной гнезду орла,
Отпустив коней на луга,
Хонгор на косяках дверей
Поразвесил останки врага
И к пышному ложу направил шаг.
Положив на постель шишак,
Перед ложем серебряным сел
И, глядя мимо Зандан Герел,
Заговорил, не подняв очей:
«От борьбы, в пустынной тиши
Длившейся много дней и ночей,
Спутались волосы у меня.
Подымись и расчеши».
«Дождусь ли я желанного дня,
Когда поколение Шикширги
Исчезнет с лица земли без следа? —
Ханша воскликнула тогда,
Гневными руками всплеснув,[4] —
Что же делать с тобою мне,
Выродок, разлучивший меня
С милым, данным судьбою мне!
Стрелы не достоин даже ты!
Станешь добычей жадных червей,
Кости развеет твои суховей,
Сгниешь на пустынном кряже ты!
Кто послал тебя, вора, ко мне?
Со всем, что было дорого мне, —
С женихом разлучивший меня,
Паршивца лысого гаже ты!
Проваливай сейчас же ты,
Потеряй обратный путь,
Направление позабудь,
Умри на безводном кряже ты!»
«Так и быть, не хочу тебя
Отнять у жениха навек,
С милым не разлучу тебя!»
И Хонгор синей сталью рассек
На две части Зандан Герел,
Останки развесил на дверях.
На престол серебряный сел,
Задумавшись, великан.
Слезы чистые, как аршан,
Потекли по его щекам.
«Что же мне делать? Назад скакать?
Будет раздолье злым языкам.
Родовитая наша знать
Вовсе не даст проходу мне.
Что говорить народу мне?
Скажут: „Врага победил ты в бою —
На то у тебя и сноровка была.
Куда же невесту девал ты свою?
Быть может, она и бесовкой была,
Но Джангар ее привезти повелел,
Куда же девал ты Зандан Герел?“
Что же героям отвечу я?
Как я предстану пред нашей семьей?
Лучше поеду навстречу я
Неминучей смерти самой!
Мне ли бояться проклятий Герел?
Если б от жажды я сгорел,
Если б от голода я погиб,
Если б я стал добычей зверей, —
Разве на родине богатырей,
В государстве Джангра Богдо
Не заменил бы меня никто?
Будет воин, заменит меня!»
И, разрубив вороного коня,
Которым Тёгя Бюс владел,
Мясо на вертел Хонгор надел,
Зажарил его на желтом огне
И, подкрепившись, на лысом коне
Поскакал в ночную тьму.
Верный хозяину своему,
Лыско летел поверх травы,
Пониже ночных небес.
Вскоре достиг он бумбулвы:
В ней обитал Замбал-хан…
Хонгор, Алый великан,
Двенадцать окон разбил кулаком,
Замбал-хана с ложа стащил,
Снял он три ремешка со спины
И по следам, что стали красны,
Ударил нагайкой по коже он,
И бросил назад на ложе он
Оторопевшего хана потом
И поскакал обратным путем,
Полуденного солнца левей.
Семью семь — сорок девять дней
Скакун без отдыха пробежал!
Исхудал Кеке до того,
Что жира не стало в груди его,
Что мозга не стало в его кости,
Стал он медленнее брести,
Длинные уши повисли его!
Хонгор, видать, заплутался в пути,
Горькие мучили мысли его.
Спереди прахом степным запылен,
Сзади солнцем степным опален,
Зноем измучен, изнурен,
Травинки не находя зубам,
Росинки не находя губам,
Ничего не видя вокруг,
Выпустив из ослабевших рук
Пестро-желтое копье,
Поверженный в забытье,
Покинутый своим умом,
Долго ехал он пыльной тропой.
Выехав на безводный кряж,
На пустынный, бесплодный кряж,
Ноги сложил скакун под собой,
Лег, совсем обессиленный, он,
А Хонгор свалился возле коня,
Держался за корень ковылины он…
