Крикен вздохнула. Ее гордость была уязвлена, и она беспокоилась за свое будущее.

Стае Бендатов подошел к ней:

— Теперь мы тоже возьмемся за это, и Ятто должен будет освободить Пьера и Коринну. Это не подлежит обсуждению!

У мадам заблестели глаза, Джено обнял ее и почувствовал, что сердце ее бьется так же сильно, как и его собственное.

Мальчик ударился в слезы:

— Мы найдем их, правда?

Крикен погладила его кудрявые черные волосы:

— Ты должен быть сильным. Будущее уже предопределено.

Все переглянулись и пришли к общему выводу: необходимо действовать!

— Идем, Ятто будет в ярости! — воскликнул Стае и стал открывать дверь.

Мадам остановила его:

— Подожди, надо сделать еще одну вещь. В руках у фон Цантара два важнейших пергамента, которые Джено нашел в аптеке вместе с руной. Это драгоценные документы, в которых объясняется, как создать клонафорт. Мы должны вернуть их!

— Да, это верно, — объяснил Джено. — Прежде чем войти в печать, я дал пергаменты на хранение Ре. Но потом Ятто призвал его и…

— Так-так, золотой сокол! — воскликнул Набир, складывая руки.

— Он в клетке. Он полностью в распоряжении суммуса, но ведет себя странно. Сокол помогает Джено, и это довольно подозрительно, — заметила Эулалия.

— Ре — друг. Он никогда меня не предаст. И о Рене он тоже все знает, — добавил Астор Венти, вытирая глаза.

— У этого сокола душа мага. Он проводник. — Аноки кратко и точно объяснил, что представляет собой кречет Ятто.

— Но как нам забрать пергаменты, освободить Пьера и Коринну и помочь Рене? — спросила Доротея.

— Используем все наши магопсихические дарования. В нашем разуме скрыта великая сила, — ответил Набир.

— Мы заключим договор. Поговорить об этом можно в уффиосерво. Я время от времени буду возвращаться сюда, оставляйте мне записки, я вам отвечу, — сказала Марго.

— А белая руна? — неожиданно спросила Эулалия.

— Она непременно связана с формулой клонафорта. Кто знает, где она? — воскликнула Крикен. — А теперь ступайте и будьте осторожны. Я выйду после вас и рассыплю Дубо-Ка. — Мадам Крикен попрощалась со всеми кивком головы.

Но Джено внезапно обернулся:

— А блокирующее слово?

— Некогда мне передавать им блокирующее слово, — поспешно ответила мадам Крикен.

— Но если Ятто или еще кто-нибудь попробует читать их разум, они узнают про меня все! — настаивал Астор Венти.

— Это еще что за история? — Дафна нервно кашлянула.

— Блокирующее слово, когда оно активировано, не позволяет читать наши мысли. Этой тонкой технике обучил меня Риккардо Железный Пест. Джено, Суоми и Аноки умеют ею пользоваться. Но объяснять вам ее сейчас — неподходящий момент, — сказала в заключение мадам Крикен и сделала всем знак удалиться.

Джено взял за руку Суоми, и они вместе побежали к лестнице.

— Покатаемся на ипповоло и подышим свежим воздухом, — предложила антея.

— Согласен. Немного медитации среди облаков пойдет нам на пользу, — ответил Джено.

— Ты правильно сделал, что рассказал правду, — прошептала Суоми.

— Да, теперь я точно знаю, что мне будут помогать. — Астор Венти поцеловал девочке руку, и они пошли к конюшне.

Тем временем Дафна с Доротеей проникли в аудиторию тонкой мысли. Было почти одиннадцать, и вот-вот должна была закончиться лекция по телемпии с мисс О'Коннор. Они хотели проверить, знает ли Баттерфляй, что случилось с руной. Но, войдя, увидели около двадцати псиофов, занимавшихся с ней сложными телемпическими упражнениями.

Аноки решил последовать за тремя сапиенсами в аудиторию гипноза. Эулалии не терпелось разбрызгать свентармонию, она надеялась, что Ятто там еще нет.

К счастью, перед рельефами рун никого не было.

— Странно. Неужели Габор не известил суммуса? — размышлял Набир.

В действительности Ятто получил многочисленные парасферы, но не успел прочитать записки, потому что был занят в Мрачном Логосе и ждал полудня, когда туда придет Ранья.

Эулалия взяла шприц и встала на маленькую скамеечку, чтобы добраться до четырнадцатой руны. Она решительно распылила свентармонию, и через три секунды магическая жидкость образовала прозрачную пленку, которая остановила кровотечение.

Греческая мудрая так обрадовалась, что зашаталась на скамеечке и свалилась на пол со шприцем в руке. Потом она вытянула шею и сказала:

— Миссия выполнена. Крикен действительно сапиенса что надо! Она была бы достойна занять пост фон Цантара!

Стае, скорчив смешную гримасу, заметил:

— Мне кажется, она делает все, чтобы добиться этого.

А мадам Крикен в это время рассыпала Дубо-Ка перед уффиосерво. Она оглянулась по сторонам, сняла шляпку и, завернувшись в большой черный шарф, пошла по коридору, надеясь ни с кем не встретиться.

Но именно в этот момент Агата Войцик, закончив занятия по биоэнергии, поднималась по лестнице, чтобы пойти к Эулалии Страбикасиос на ретроведение. Ее разбирало жуткое любопытство, что там натворил Джено.

Мадам Крикен ускорила шаг, пряча лицо под шарфом, но от ее судорожных движений со шляпки, которую она держала в руке, упали два цветка и голубой мешочек с лавандой. Войцик увидела эту нескладную фигуру и что-то заподозрила. Она подобрала цветочки и мешочек, понюхала их и поняла, что таинственной личностью, прятавшейся под черным шарфом, наверняка была Крикен! Тем временем мадам Крикен, пробегая по коридору, достигла своего жилища и разбросала порошок Дубо-Ка.

Агата остановилась перед большим окном, чтобы поразмыслить, и вдруг в небе Аркса увидела двух ипповоло, на которых скакали Суоми и Джено. Черные кони ритмично двигали громадными крыльями. Астор Венти и девочка были сосредоточенны и безмятежны.

Польская антейка испытала к ним зависть. Она пнула ногой стенку и вернулась на первый этаж, забыв о ретроведении, решив, что с Джено, скорее всего, не случилось ничего серьезного.

Гулкий удар пробил одиннадцать.

Мадам Крикен бросила шарф на пол и уселась в кресло-качалку. Она погрузилась в медитацию, чтобы расслабиться: ей было необходимо подумать. Наполеон замяукал, размахивая белым пушистым хвостом.

Когда мисс О'Коннор выходила из аудитории тонкой мысли, у нее засверкал головокружитель. Это был Пило Магический Росток, сообщавший о несчастье, случившемся с Джено. Баттерфляй бросила ядовитый взгляд на Доротею и Дафну и пошла в аудиторию гипноза, где застала Эулалию, Стаса, Набира и Аноки, которые сидели на скамейках и болтали.

— Эулалия, разве лекция по ретроведению не должна продолжаться до полудня? Где остальные псиофы и антей? — возмутилась она.

— Сегодня она закончилась раньше обычного. Я занята другим. Ты не видишь? — ответила греческая мудрая.

— Мне сказали, что Джено…

Мисс О'Коннор не дал договорить Набир:

— Что бы тебе ни наговорили, нас это не интересует. Мы заняты. — Тибетский святой был тверд и бесстрастен.

Баттерфляй почувствовала себя неловко и удалилась. Она замыслила отомстить. Для нее Джено представлял серьезную опасность, потому что из-за него Ранья Мохатдина стала заодно с суммусом. Она вернулась в аудиторию тонкой мысли и, стоя перед зеркалом Гиатус, призвала своих ужасных привидений. Скоро станет очевидным то, что она намеревалась сделать.

День пролетел как миг. В Арксе, казалось, все идет как обычно, но многие псиофы, возглавляемые Габором, задумали выставить Крикен и юного итальянского антея в дурном свете.

Тем временем в роскошной тюрьме золотого купола Пьер и Коринна с головой погрузились в заботы о большой оранжерее. Они надеялись, что у их сыновей все будет хорошо, но тот ужас, которому фон Цантар подверг их с помощью болезненных магопсихических техник, опустошил их сердца.

Пока Ятто был погружен в изучение древнейших рукописей Аркса, Ранья с нетерпением ожидала двенадцати часов, чтобы присоединиться к нему.

Она была просто счастлива, что может рассчитывать на своего юного помощника: Тоам Ратандра уже перемыл двести тарелок и сто пятьдесят чашек. Не жалуясь, он намылил длинный ряд стаканов, похоже, не очень обращая внимание на Ламбера де Соланжа и его насмешки: «В Арксе недоставало мальчика на побегушках».