— Да, вообще-то ты прав, — пробормотал Ламбер де Соланж, пытаясь приспособиться к обстоятельствам. Он очень боялся, что рано или поздно тетушка его накажет.

Однако их оживленную дискуссию услышал Тоам Ратандра, уже закончивший мыть посуду.

— Шпионишь за нами? Ты нарываешься на неприятности! — закричала Агата, поворачиваясь к Тоаму.

Антей первого уровня вылупил глаза:

— Нет, я только что зашел сюда…

— Ты врун. Теперь ты все расскажешь Джено! — заорал Боб, уставившись на Тоама с ненавистью.

— Сейчас я с тобой разберусь, — сказал Юди и яростно набросился на Тоама, пытаясь сорвать головокружитель с его пояса.

Эулалия Страбикасиос, смаковавшая с Дафной эликсир в Салоне фламинго, услышала крики.

Греческая мудрая быстро вошла в комнату единения и поняла, что происходит.

— Прекратите или будете наказаны! — закричала она.

Но Юди продолжал наносить удары по голове Тоама, который лежал на полу и тяжело дышал.

Эулалия вытянула руки вперед и выпустила серию электрических разрядов низкой мощности. К несчастью, она попала в головокружитель Тоама, который сразу же засверкал. И два антея неожиданно склеились.

— Эулалия, что ты наделала? — закричала потрясенная Дафна, входя в комнату.

Греческая мудрая вытянула шею, как черепаха, скривила рот и застыла.

— Безумие! — едва выговорила сапиенса, приближаясь к антеям, связанным по рукам и ногам.

Агата Войцик скрестила руки и завопила:

— Это заговор! С тех пор как Джено вступил в Аркс, происходят одни трагедии. Пора с этим покончить!

Боб и Ламбер спокойно наблюдали, не сказав ни слова, пока псиофа и сапиенса уводили несчастных антеев в Клинику неопределенности.

Реакция Стаса была вполне предсказуемой:

— Еще один инцидент! С меня хватит! Мне приходится думать еще и о Ранье, которая пока не поправилась.

Тоам и Юди пытались разъединиться, лихорадочно дергаясь. Но, несмотря на все усилия, гнев и ненависть, так и остались друг с другом.

На жалобы Стаса Эулалия раздраженно ответила:

— Ты врач. И прекрасно знаешь, что есть много других проблем. Твоя нервозность не поможет. Это и Крикен тоже говорила.

Русский мудрец не на шутку рассердился:

— Склеенные антей, обезумевшая мудрая, Суоми, поглощенная зеркалом! Я знаю, что мне делать: левитировать и медитировать. Иначе вам придется лечить меня.

Страбикасиос поспешно вышла, оставив врача, охваченного нервным припадком. В сопровождении Дафны она направилась к лестнице. Надо было проконтролировать Рене.

Предсказание оскурабов сбывалось. Около ста пятидесяти псиофов, привлеченных Табором, собрались в мегасофии. Они были врагами Крикен и больше не хотели работать с ней, несмотря на прощение Ятто. Аудитория возвышенной пищи опустела. Французская мудрая осталась в одиночестве среди метафизических яств, но это ее не беспокоило, потому что она знала свое будущее.

Как только она создала Новый Союз, Габор затеял опаснейшую интригу.

— Я смогу убедить Ятто изгнать мадам Крикен и итальянского антея. Их поддерживает кое-кто из сапиенсов, но мы не допустим, чтобы возобладала их магопсихическая логика, — воодушевлял Габор аплодировавших ему. — Хитростью и коварством мы добьемся своего. Наша магия — истинная магия Аркса, — ликовал он, улыбаясь.

Тут поднялась норвежская ведьма с рыжими лохматыми волосами:

— Поэтому мы объединимся и восстанем. Защитим наше искусство.

Зал взорвался аплодисментами, а Габор заорал:

— Да, мы станем Сектой Повстанцев. И наведем порядок!

Пило Магический Росток услышал шум и крики, когда спускался на Туманный луг, чтобы проверить спиккафило. Он повернул обратно и зашел в мегасофию.

— Что происходит? Суммус не созывал никакого митинга, — сказал он, трогая свой любимый медальон.

Габор спустился с помоста и вышел ему навстречу.

— Дорогой церемониймейстер, мы собрались здесь лишь для того, чтобы подтвердить свою преданность суммусу. Ятто фон Цантар нуждается в нас в это трудное время.

Магический Росток в своих синеватых очках ответил:

— Да, понимаю. Но правила хорошего тона надо уважать. Нельзя занимать мегасофию без разрешения.

— Не дрейфь, Пило, ты прекрасно понимаешь, зачем мы здесь, — возразил Габор, задирая голову.

Зал зашумел и зловещим хором повторил:

— Секта Повстанцев! Секта Повстанцев!

Церемониймейстер криво улыбнулся и сквозь зубы выдавил:

— Против мадам Крикен.

— Точно! Именно так! — прокатилось среди псиофов.

— Но Ятто об этом знает? — спросил струхнувший Пило.

— Еще нет. Мы отправим ему парасферы, и он поймет, что может рассчитывать на нас, — ответил Габор.

— Хорошо. Но требуется осмотрительность. Крикен поддерживают трое сапиенсов и многие псиофы, — добавил Пило Магический Росток.

— Мы знаем, но мы сильнее, — сказал Габор Гааг, и к нему присоединились радостные крики митингующих.

Увы! Война началась, и юный Астор Венти скоро почувствует ее последствия.

Не ведая о заговоре Габора, трое сапиенсов, друзей Джено и союзников Крикен, продолжали следовать своей стратегии. Значит, Новый Союз стал реальностью, как и Секта Повстанцев.

Эулалия Страбикасиос и Дафна отправились на четвертый этаж. Эулалия несколько раз постучала в дверь фон Цантара, но безуспешно. Они хотели встретиться с Рене, или, вернее, с тем, кто им казался. Никто не откликнулся. Суммуса не было в его комнате, потому что он направился к родителям Джено. Он был вне себя: ему хотелось любой ценой узнать формулу клонафорта, и он не мог спокойно ждать, пока мисс О'Коннор найдет Суоми.

В комнате видений раздался оглушительный перезвон музыкальных шкатулок. Через несколько минут перед дверью фон Цантара собралась сотня парасфер. Это псиофы объявляли время восстания.

— Что опять происходит? Откуда эти парасферы? — суетилась Дафна, не зная, куда ступить, и прыгая то в одну сторону, то в другую.

Эулалия почуяла угрозу:

— Я чувствую обман. Надо идти к Крикен. Здесь мы не в безопасности.

На первом этаже, у Противоречивых Утверждений, они увидели большую группу псиофов. Повстанцы Габора уже схватились с союзниками Крикен.

Толпа продолжала бурлить, пока из аудитории тонкой мысли не вышла мисс О'Коннор, бросив тщетные попытки восстановить зеркало. Только маленький Оскар был доволен: он стащил у Баттерфляй стеклянный контейнер со странной желтой мешаниной. Играя, щенок нацепил его на ошейник и так и не смог сбросить.

Экономка, как и церемониймейстер, была информирована несколькими медиумами из Секты Повстанцев. Она была довольна. Теперь она могла открыто выступить против мадам Крикен. Но от радости экономка допустила серьезную ошибку: она оставила свою аудиторию без присмотра. И этим воспользовался Джено.

Вместе с Доротеей и Аноки он проворно пробрался туда. Там они увидели бассетов: Офелия с Оттоном дремали, а Оскар, подняв хвост трубой, радостно залаял, тряся длинными ушами.

Доротея погладила его по голове, а он лизнул ей руку.

— Пошевеливайся, мы должны действовать быстро. Оставь собаку в покое, — сказал Аноки.

Джено посмотрел на щенка и не осмелился прогнать его. Он взял его на руки и повернулся к Красному Волку.

— Только ты можешь услышать свисток, который не свистит. Встань напротив Гиатуса и жди. Но будь осторожен, чтобы оно и тебя не поглотило! — Джено не находил себе места. Он надеялся вскоре увидеть Суоми.

Аноки Кериоки направился вперед и, остановившись в метре от зеркала, сжал свой талисман и сосредоточился. Но ничего не почувствовал. Он попытался снова.

Грустный и разочарованный, Аноки понурил голову:

— У меня ничего не выходит. Или свиток Суоми не действует.

Астор Венти опустил на землю Оскара. Тем временем Офелия с Оттоном открыли глаза и, зевая, вытянули лапы. Собаки мисс О'Коннор даже не подозревали, что их ждет.

Тут вмешалась Доротея:

— Надо заняться медитацией. Мы должны спасти мою кузину.

Зеркало казалось безвредным. Оно ничего не отражало, но время от времени становилось мокрым и мягким.