Он закончил обход восьмёрки и удовлетворенно кивнул.

— Вроде на этот раз без ошибок. Не хочется, чтобы рвануло — высшие чары, как-никак… К-хм… Так вот, технологии, жалкое подобие которых вы используете. Надо было чем-то заменить магию. Магов осталось мало, новых не появлялось. Ещё и детей после войны рождалось очень много. Никогда эльфы до этого не знали подобного бума деторождения. В одной семье за какое-то столетие могло родиться целых тридцать детей! Все они хотели жрать, их нужно было чему-то учить. В итоге мы надёргали из ноосферы знаний и с помощью магии воплотили в технологиях. Детки стали расселяться по звёздам, занялись переделкой планет и звёздных систем. И так всё у них хорошо выходило, что мы действительно поверили в то, что им удастся вернуть нашей расе бессмертие. А они вместо этого деградировали. М-да-с… — при взгляде на неподвижного Гарри его губы расплылись в хищной ухмылке. — Так что ты лучший подарок для меня! Сам пришёл, как и задумывалось изначально… Вы же не думали, что столь примитивные ловушки в коридоре призваны вас убить? Нет-с. Они для пленения жертв. Спасибо, что мне не пришлось гоняться за вами по планете, как за большинством мародёров.

Эльф перешагнул круг и встал в центре второй двенадцатилучевой звезды. Стоило ему воздеть вверх руки, как в первой печати от Гарри отделилась полупрозрачная фигура взрослого человека с обезличенным лицом. Форма этого существа текла и менялась, словно его тело из пластилина, который мяли незримые пальцы гиганта. Вначале оно превратилось в такого же полупрозрачного здоровенного волка, затем в кота, потом в огромную змею и под конец оно приняло вид шестикрылого ангела.

— Какой интересный божок-с… — опустив руки, архимаг с любопытством осмотрел соседа Гарри, который не подавал признаков сознания. — М-да-с, прелюбопытнейший экземпляр. А уж силищи сколько! Как же мне повезло. С таким донором я и сам обрету божественную силу.

Меганэль начал ритуал. Об этом наблюдателям сообщили застывшие золотом линии магического рисунка.

Джина осознала, что больше тянуть нельзя. Она до сих пор не придумала ни одного удачного плана. Девочка чувствовала, что ещё мгновение, и она навсегда потеряет Гарри. Мерзкий старик займёт тело её друга и уничтожит доселе невидимого его странного товарища, которого архимаг назвал божком. Она встретилась взглядом с мальчиком. В его глазах плескалось море отчаяния, ужаса и мольба о спасении. У Джины защемило в груди.

Состояние холодного разума снесло начисто волной негативных эмоций. В Джине взыграло обострённое чувство справедливости. Она всеми фибрами души жаждала спасти друга. В ней из глубин сознания поднималась волна дикой звериной ярости.

Собрав всю свою ненависть, ярость, жажду жизни и желание во что бы то ни было спасти друга, она стала действовать по наитию. Она почувствовала, как внутри неё поднимается волна магии. Нейросеть ей больше не помогала, но она могла колдовать по старинке, как в спасательном боте.

Нужно было срочно придумать, как и куда направить всю ту магию. Решение следовало принять моментально, ибо волшебство уже рвалось наружу. Оно не вырвалось до сих пор лишь оттого, что Джина ощущала некий барьер, по всей видимости, установленный архимагом. Нейросеть тоже наверняка он как-то отключил. Но оно немудрено, ведь если архимаги создали нейросети Древних, то наверняка у них имеются ключи управления ими.

Джина решила использовать единственное условно боевое заклинание, а по сути, бытовые чары, которые у неё неплохо выходят.

Её выбор пал на чары удаления энергетического мусора. Она подумала, что мана — разновидность энергии. На Мане работают чары мага, в том числе и ритуал архимага. Так почему бы и нет, если да? И в качестве цели удаления мусора указала ману, а областью выбрала весь зал.

— ОЧИСТКА!

После её громкого возгласа вокруг неё разошлась волна.

В этот момент ритуал уже работал. Архимаг разлёгся на каменном полу. Линии и волшебные письмена вовсю сияли золотым светом.

Когда волна чар Джины дошла до чертежа, глаза эльфа широко распахнулись. От ужаса они округлились. Золотые узоры снесло, словно их сдул ураганный ветер.

На этом ничего не закончилось. С Джины первой спал паралич. Второй получила свободу Эйдафедель. Затем освободились Гарри и Спутник. А потом в помещении резко погас весь свет.

Погасшее освещение не стало препятствием для ориентации в пространстве. У Джины вновь заработала нейросеть, благодаря чему та подключилась к скафандру и на основе его датчиков построила картину окружения. Ей на глаза вывели изображение, подменив тьму зеленоватым цветом, а живые существа обозначив в тепловом зрении красно-желто-голубыми оттенками.

Аналогичная ситуация произошла и с Эйдафедель, и с Гарри.

Единственным, кого оказалось невозможным разглядеть, был Спутник. Не являясь биологическим существом, он не имел тела и температуры. После того, как мана была уничтожена, а именно на ней базировались все чары архимага, сдерживающее Спутника заклинание перестало существовать. Он вернул себе прежнюю бестелесную форму и исчез.

Зато эльфа прекрасно видели все трое. Но и ему темнота не была помехой.

Эйдафедель вскинула плазменную винтовку и несколько раз подряд выстрелила по эльфу. Для неё это было сравни святотатству — стрельба по Древнему! Это как если бы глубоко верующий буддист начал палить из ружья по Будде. Но в этот момент она ни о чём таком не думала — её вело желание спастись и спасти детей.

Джина тоже хотела хоть что-нибудь предпринять, но её после колдовства покинули все силы. Она едва стояла на ногах, и то благодаря экзоскелету скафандра. Внутренне девочка ощущала полную опустошённость. Её чары, как и было задумано, уничтожили всю ману в помещении, в том числе и её собственную ману. В результате она осознала, что испытывал Гарри — ей хотелось прямо здесь и сейчас лечь и уснуть. К векам словно подвесили по пудовой гире.

Гарри испытывал схожие ощущения с тем, что ощущала подруга. Его организм столь же экстренно лишился маны. Это наложилось на его недавнее магическое истощение. Он не мог найти в себе силы пошевелить даже мизинцем, а мысли текли вяло, словно кисельные.

Плазменные шары бодро летели в сторону старика, но когда первый из них преодолел половину пути, внезапно с невообразимой скоростью увеличилась чёрная жемчужина-синтезатор, образовав вокруг эльфа непрозрачный кокон трёхметрового диаметра. Плазма попала в этот самый шар и бесследно растворилась в нём.

В следующий миг шар мгновенно разлетелся по помещению пылевой взвесью, окутав все поверхности, включая контуры скафандров троицы авантюристов. После этого их вновь парализовало.

Больше эльдарка не могла стрелять, лишь двигала зрачками, что её бесило и вгоняло в очередную пучину отчаяния.

Джине хотелось разрыдаться. Она подумала:

«Неужели всё зря? Я же использовала заклинание, лишила его магии, а он всё равно побеждает. Это нечестно! Ненавижу эльфов! Чтоб его Хапсиэль полюбил!»

***

В сотнях световых лет Хапсиэль чихнул и на мгновение оторвался от нанесения Мира и Любви заблудшим людям, которые погрязли в насилии рабовладельческого строя.

— Ах, какая милая девочка… — томно вздохнул он. — Но вы и сами справитесь, а мне ещё нужно немного нанести Любви и Мира нубируанцам…

Нубируанцы были с этим не согласны. Толпа вооружённых бывших аристократов, а нынче обладателей ирокезов цвета благородной седины, дрожала от ужаса при приближении мускулистого монстра с фиолетовой помадой на губах. Часть из них уже пала с отметкой в виде отпечатка фиолетовых губ на лице. Отступать было некуда. Сзади их зажимали боевые роботы, ранее принадлежавшие им. Но недавно те были отмечены фиолетовой помадой, и с тех пор несли Мир и Любовь бывшим рабовладельцам…

***