Над холмами Танжера потоки теплого воздуха разносили приятный запах мяты. К западу от города находился район, именуемый у местных Горой. Там среди сосен располагались шикарные виллы и миниатюрные дворцы с видом на пролив.

Фрейзер медленно поднимался по склону между деревьев. На нем были дешевый помятый кремовый пиджак и серые фланелевые брюки, бордовые носки и новые желтые сандалеты. Нос Фрейзера обгорел от лучей нещадного южного солнца. Лоб тоже сильно порозовел. На плече у него висел очень неплохой фотоаппарат. Под пиджаком виднелись влажная кремовая рубашка, полосатый галстук и тонкий пуловер-безрукавка.

Вскоре за деревьями он увидел большой бассейн, а также сам дом. Сад был окаймлен прямоугольником из карликовой сосны. За этой живой изгородью на ухоженных клумбах пестрели яркие цветы. Подойдя ближе, Фрейзер заметил, что цветы росли в больших цементных вазонах, вкопанных в грунт и наполненных хорошей плодородной почвой. Пространство вокруг бассейна было вымощено кафелем. Фрейзер разглядел диван-гамак под навесом, несколько шезлонгов, а также два столика с большими тентами.

Фрейзер подходил к дому с тыла, но тем не менее вилла вызвала у него вздох восхищения. Она была двухэтажной, но очень широкой, с белыми стенами и терракотовой крышей. Большие створчатые окна выходили во внутренний дворик, обрамленный с двух сторон толстыми белыми стенами с арками в форме трилистников. Между открытой частью дворика и бассейном простиралась зеленая лужайка.

Человек лет пятидесяти в белой куртке и темных брюках расставлял на одном из столиков стаканы и кувшин с фруктовым соком. У него были черные, чуть подернутые сединой волосы. Он мог быть алжирцем, марокканцем или представителем любой другой национальности, которым так изобилует этот регион.

Фрейзер вытащил свой путеводитель и вышел из-за деревьев. Человек поднял голову, пристально посмотрел на него, затем снова продолжил свое занятие, переставляя содержимое подноса на садовый столик. Фрейзер прокашлялся и подошел к нему.

— Э… прошу прощения, — начал он, запинаясь. — Вы говорите по-английски?

Человек в белой куртке выпрямился, посмотрел на Фрейзера и отозвался вполне учтивым тоном:

— Да, я говорю по-английски.

— А… Отлично… — Фрейзер провел рукой по лбу. — Я хотел узнать… нельзя ли мне присесть на минутку?

— Прошу прощения, сэр. Это частная вилла.

— Да, да, я знаю… — Фрейзер пошатнулся и ухватился за спинку ближайшего стула. — Но у меня что-то кружится голова. Боюсь, я увлекся и потерял наш автобус. Слишком много фотографировал. — Он поморгал и, слабо улыбнувшись, продолжил: — Решил, на свою беду, срезать угол и спуститься к городу, но что-то совсем выдохся. Солнце, сами понимаете…

Фрейзер забормотал что-то совсем уж невнятное и сделал шаг вперед. Тут его поймала сильная рука и усадила на стул под навесом.

— Да, солнце слишком сильное, сэр. Выпейте, прошу вас… Фрейзер нашарил стакан холодного сока, пробормотал: «Безмерно вам благодарен» и начал пить. Голос сказал:

— Пейте медленнее, я сейчас позову мадемуазель.

Фрейзер услышал, как по кафелю застучали шаги. Он не стал поднимать головы, но допил сок, потом, чуть подавшись вперед, стал снимать пиджак и пуловер.

Затем до него донеслись голоса, и он поднял голову. В его сторону направлялась Модести Блейз, а за ней шел человек в белой куртке. На ней были белые пляжные туфли и голубой купальник. В одной руке она несла белую шапочку для купания, через другую был переброшен пляжный халат.

Она посмотрела на него, и Фрейзер заметил, как в ее глазах блеснул огонек узнавания, потом он тут же погас.

— Жаль, что вам вдруг стало плохо… — сказала она.

— Прошу прощения, — пробормотал он, пытаясь подняться на ноги. — У нас автобусная экскурсия фирмы «Мэдден турс»…

— Прошу вас, садитесь и положите ноги на стул. — Обернувшись к человеку в белой куртке, она сказала: — Мулей, попросите мистера Гарвина принести льда, успокоительные таблетки и еще кувшин сока. И побыстрее.

— Я принесу все, что нужно, сам, мадемуазель.

— Нет, я хочу, чтобы вы поехали в отель, где остановился этот джентльмен. Отыщите представителя «Мэдден турс» или оставьте записку, что этот джентльмен плохо себя почувствовал и задержался у нас. Мы привезем его сами, когда он немножко придет в себя. — Она обернулась к Фрейзеру. — В каком отеле вы остановились? И как вас зовут?

— Отель «Мавритания»… А моя фамилия Сванн, — смущенно отозвался Фрейзер. — Но, право, вы напрасно так беспокоитесь.

— Ничего страшного. Мулей все равно должен был съездить в город.

— Мадемуазель?

— Да. Надо заехать к Конти и сказать, что я буду на примерке завтра в три, а кроме того, возьмите образчики материи для другого платья. Но сперва поезжайте в «Мавританию».

— Очень хорошо, мадемуазель. — Мулей наклонил голову и ушел.

«Ловко! — не без восхищения подумал Фрейзер. — Господи, если бы я не путешествовал от чертовой фирмы „Мэдден турс“ и если бы у меня не было стопроцентного алиби, она отправила бы Старику мою голову на блюде, как пить дать…»

Когда Мулей скрылся в доме, он тихо сказал:

— Все совпадает. Я стреляный воробей.

Она посмотрела на него ровным взглядом и сказала:

— Я это слышала от Тарранта. Но до этого я видела вас лишь в роли государственного служащего. Канцеляриста.

— Я и сейчас играю эту роль. Бухгалтер в отпуске. Решил прокатиться за границу.

От дома отъехала машина. Из дома вышел Вилли Гарвин и двинулся через дворик, неся серебряное ведерко со льдом, коробочку с таблетками, кувшин с соком.

На нем были сандалеты на босу ногу, синие боксерские шорты и больше ничего.

— Ты посмотри, кто к нам приехал, Вилли, — все тем же ровным тоном произнесла Модести.

Вилли Гарвин бросил взгляд на Фрейзера, поставил на столик то, что держал в руках, потом скинул сандалии, сел на край бассейна, опустил ноги в воду, прищурившись посмотрел на солнце и сказал:

— Иисус Христос на велосипеде!

— Мне очень неловко, — начал Фрейзер, глядя на Модести с вполне искренним смущением и сожалением. — Я лично считаю, что это совершенно лишний ход, как, наверно, и вы. Я пытался переубедить Старика, но без толку.