— И все-таки, если предположить невероятное? — спросил он министра.

Селби снова одарил его обаятельнейшей из улыбок.

— В таком случае моя голова полетит в корзину, Таррант, — сказал он. — Впрочем, она также полетит в корзину, если я предприму рекомендуемые вами действия, но невероятное все же не произойдет. Лично я уверен, что будет достаточно объявить сорокавосьмичасовую боевую готовность, начиная с восьмого сентября. Но, разумеется, если вы получите какие-то новые сообщения, то без колебаний ставьте меня в известность.

— Смею вас уверить, никаких новых сообщений не будет, — сухо возразил Таррант. — Модести Блейз и помыслить не может, что нас нужно предупреждать два раза.

Селби пропустил мимо ушей эту почти что грубую реплику, заставив себя опять улыбнуться.

— В таком случае эта ваша Блейз и ее приятель Гарвин, быть может, попробуют своими силами расстроить планы неприятеля, — весело сказал он. — Вы же говорите, они отличаются большой изобретательностью.

Таррант почувствовал, как у него в горле возник ком.

— Мы требуем от них слишком многого, — сказал он, повернулся и вышел из кабинета.

Десять минут спустя Таррант уже был в своем кабинете и, глядя в окно на Уайтхолл, докладывал о разговоре с министром Фрейзеру.

Фрейзер выслушал до конца, поправил на носу очки и смачно выругался.

— Значит, будем протирать наши чертовы штаны и потом смотреть, как они слопают Кувейт, — заключил он. — А что, если обратиться к премьер-министру прямо через голову Селби? Получится толк?

— Нет, — покачал головой Таррант. — Премьер будет вынужден встать на сторону Селби. И кроме того, все это выглядит крайне сомнительным, Джек.

— Только не для нас!

— Я согласен. Но почему вы все-таки так считаете?

Фрейзер удивленно посмотрел на него.

— А как же сообщение от Блейз?

— Да. Сообщение от Модести. Мы знаем, что собой представляет Модести, мы знаем, чего стоит послать такую телеграмму, и у нас нет никаких сомнений, что заваривается каша. Но как убедить политиков? Для них Модести весьма загадочная молодая особа с туманным, но отчетливо криминальным прошлым, которая выполняет по моей просьбе кое-какие поручения. — Таррант покачал головой. — Нет, им никак не втолковать, кто она такая на самом деле.

— Они знают, как она проявила себя в деле Габриэля.

— Это лишь слова на бумаге… — Таррант пожал плечами. — Это что-то ненастоящее, как текст представления к кресту Виктории: «…невзирая на ураганный огонь противника, капитан Бланк собственноручно уничтожил два неприятельских пулемета…» Это фантастика, если вы представляете себе, как бывает на войне. И ничего особенного, если вы смотрите телевизор, где и не такие чудеса случаются, и помногу раз в одном фильме.

— Ладно, сообщение сообщением, — сказал Фрейзер, задумчиво потирая подбородок, — но все-таки кое-что случилось и до этого.

— Если не считать того, что я рассказал Селби, Модести Блейз и Вилли Гарвин угостили вас соком с таблетками и исчезли. А кроме того, исчезла девочка, которая находится под опекой Вилли.

— Господи, лучше не говорите мне про этот сок, — угрюмо отозвался Фрейзер. — Когда я вспоминаю, как сидел и хвастался перед ней своей сообразительностью, меня начинает тошнить.

— Выкиньте это из головы, — резко перебил его Таррант. — Откуда вам было знать, что им устроили шантаж с девочкой? Модести сама была застигнута врасплох. Кроме того, вам удалось выйти на их очень запутанный след в последующие две недели…

Фрейзер подошел к карте на столике в углу кабинета. Он постучал пальцем по территории Ирана.

— В Тегеране как сквозь землю провалилась, — сказал он мрачно. — Похоже, оттуда их переправили через границу, скорее всего, в Туркмению.

Таррант подошел к нему и, посмотрев на карту, сказал:

— Вовсе не обязательно, что их упрятали за «железный занавес»…

Фрейзер с интересом уставился на шефа.

— Почему вы так решили? — спросил он.

— Честно говоря, я и сам не знаю. — Таррант нахмурился, выражая тем самым недовольство собой. — Впрочем, это мало что меняет. Где бы они сейчас ни были — за занавесом или нет, надо исходить из возможности, что им как-то удастся выскользнуть… Или подготовить такую возможность…

— Но как?

Таррант погрузился в долгое молчание. Он провел рукой по южной границе Советского Союза. Турция, Иран, Афганистан…

— Сами по себе мы не в состоянии ничего предпринять, — печально проговорил он.

— Селби решительно против того, чтобы вовлечь в игру американцев? — спросил Фрейзер, чуть покривившись. — А у них ведь повсюду есть свои люди.

— Он говорит, что нас поднимут на смех.

— Эти могут.

— Да. — Таррант двинулся к своему столу, сел, достал из шкатулки сигару и сосредоточился на ней. На лице у него появилось упрямое выражение. Фрейзер затаился в ожидании, чувствуя, как его охватывает возбуждение. Он хорошо знал этот взгляд Тарранта. Старый негодяй, похоже, закусил удила!

— Все зависит от того, как дело будет представлено американцам, — наконец подал голос Таррант. — Или кто именно сделает это. Например, тот самый Далл, которого Модести уговорила помочь ей разыграть спектакль в бейрутском казино… Он ведь человек весьма влиятельный…

— В мире бизнеса, да… У него три-четыре империи, — произнес Фрейзер.

— В Соединенных Штатах деловые и правительственные круги связаны теснее, чем у нас, Джек. Дело в том, что он очень высоко ценит ее…

— Как женщину?

— Вне всякого сомнения. Кроме того, у меня есть основания полагать, что Далл считает Модести Блейз профессионалом самой высокой пробы.

— Вы хотите сказать, он поверит в то, что сообщение Модести предупреждает всерьез и о большой опасности?

— Не исключено. — Таррант взял трубку одного из телефонов на столе и сказал: — Прошу соединить меня лично с Джоном Даллом. «Далл Энтерпрайзез инкорпорейтед». Нью-Йорк… Мое имя может ничего ему не сказать, поэтому, если возникнут проблемы с его секретарями, поясните, что я звоню от имени Модести Блейз. Впрочем, скажите это в любом случае. Если его не будет на месте, оставьте просьбу перезвонить мне по крайне срочному делу. Вы меня поняли?