Я прижимаю ладонь к губам, дышу часто. Меня наизнанку выворачивает, ломает внутри. Я будто собственной кровью давлюсь, настолько мне плохо.

Раздирает, рвёт, уничтожает. В груди жжение непрекращающееся. Сильное, болезненное. Горю с секунды как про Эмира услышала.

– Пожалуйста, – прошу я хрипло. Марат может меня выставить. Приказать охране, те силой увезут. Я ничего не смогу сделать. Только молить готова.

Мужчина смотрит на меня с неприкрытой неприязнью. Проводит ладонью по серому лицу. Ему тоже тяжело приходится.

– Его на операцию отвезут сейчас, — сообщает со вздохом. – Поедешь со своей мелкой. Потом тебя сюда привезут. Ненадолго. У меня нет времени за вами приглядывать.

– Спасибо. Я только на секунду к нему. Можно?

– Да бля, иди.

Я залетаю в палату, как раз врач выходит. Раздражённо наставляет, чтобы я не трогала ничего и не мешала. Кажется, врач серьёзно воспринял угрозу Марата. Аж руки дрожат, язык заплетается. Разве можно его на операцию пускать?

Но не мне решать. Я совершенно ничего не понимаю. Наверное, раз Буйного привезли сюда, то так нужно.

Я медленно подхожу к столу. Буйный под капельницами, без сознания. У меня сердце сжимает, когда смотрю на него. Мой Эмир… Такой… Боже, он же справится. Дай ему сил. Мой Эмир сильный, он обязательно выкарабкается. Ему просто время нужно. Я больше ни словечка против не скажу. Пусть занимается, чем хочет. Пусть ворчит и ведёт себя как подлец. Только живым останется.

Я присаживаюсь на корточки у кровати, аккуратно сжимаю ладонь мужчины. Она не сильно пострадала при взрыве, лишь царапины. Дальше смотреть страшно. Не выдержу. Но я должна… Должна быть сильной. Потому что Эмир сейчас за свою жизнь борется. Он не может поддержать. А я должна быть сильной для нас двоих. Выдержать это всё, а после станет хорошо. Мы со всем справимся.

– Ты ведь выживешь, правда? - Я проглатываю всхлипы, говорю сухо.

Тишина в ответ убивает. Вонзается играми в разум, рисуя худший исход.

– Выживешь, — произношу я уверенно. – Я ведь тебе запретила умирать. И ты согласился. Не нарушай обещания, пожалуйста. Клянусь, если выживешь, то ничего больше поджигать не буду. Совсем-совсем. И готовить научусь. И… Ты просто живи, Эмир. Я тебя очень жду. Мне без тебя никак.

Горло сдавливает спазмами. Я всё-таки начинаю всхлипывать. Только от слёз легче не становится. Ещё больше болит.

Я не помню, как Марат выводит меня из палаты. Какие-то документы мне вручает. Как в машине оказываюсь. Не слежу, куда нас везут. Всё теряет краски. На автомате отвечаю что-то Катюше. Только ради неё и держусь. Сестрёнка единственная меня удерживает, чтобы в апатию не удариться. Держусь.

Новый дом. Новые спальни. Я падаю на кровать, а Катюша рядом со мной. Растерянная и уставшая.

Сестра засыпает быстро, а я не могу. В голове только молитвы, какие вспомнить могу. Я борюсь с усталостью. Мне нельзя спать. Скоро за мной приедут. Отвезут обратно к Эмиру. Мне к нему нужно. Я должна продержаться.

Я кое-как выползаю из кровати. Даже двигаться больно. Кое-как нахожу кухню, пью холодную воду. Умываюсь, пытаясь справиться с тошнотой. Включаю тихо телевизор, чтобы не заснуть.

Расхаживаю по комнате, прижав ладонь к груди. Сердце ноет и рыдает вместе со мной. Не способно поверить, что Эмир в опасности.

– И к криминальной сводке... - басит диктор. - Сегодня была взорвана машина...

Я истерично ищу пульт. Переключаю каналы, лишь бы не слышать. Не хочу! Я и так знаю! Знаю я...

– Найден мёртвым в своей машине...

Да что за новости?! Разве ничего хорошего не происходит? Почему про смерти нужно рассказывать?!

Я пытаюсь переключить, но взгляд цепляется за изображение. Пульт выскальзывает из рук. Падает на пол. Следом падаю я. Оказываюсь на коленях, зажимаю рот ладонями. Немой крик раздирает.

Там фото врача. Того самого, который Эмира лечил. Жизнь которого на кону была. Либо оба живут, либо… И этот врач мёртв. Его в машине нашли. С пулевым отверстием во лбу. Убили. А значит…

Глава 40

Я стряхиваю грязь с ладоней. Снова и снова. Пытаюсь оттереть въевшиеся крупицы земли с рук. Там ничего нет, я знаю. Я мыла, я салфеткой вытирала, я... Но всё равно чувствую на коже остатки кладбищенской земли. Словно въелась, вросла в меня. Плохой энергетикой оплела. И мне никак от неё не избавиться. Как и от выжженной пустоты внутрь.

– Злата, - зовёт меня Иван. – Мы почти приехали. Тебе ничего не нужно? Мы можем…

– Нет. Я хочу скорее оказаться дома.

Мужчина кивает, бросая на меня сочувствующий взгляд. Увеличивает скорость, выполняя мою просьбу.

Иван стал намного мягче. Относится ко мне по-другому. После того как Эмир…

После взрыва все стали по-другому относиться. Мне орать хочется от этой жалости в их взглядах. Несвойственной аккуратности в голосе. Будто меня боятся сломать. А чего бояться? Всё, сломана. Эмир сломал свою куклу.

Я чувствую себя марионеткой. Иду туда, куда нужно. Делаю, что говорят. Не высовываюсь, не спрашиваю. Единственное, что меня хоть как-то держит – это Катюша. Моя маленькая родная сестрёнка. Я ради неё сильной остаюсь. И это хоть немного держит. Раньше держал Эмир. А теперь… Теперь он на кладбище. Под той самой землёй, которая во мне въелась.

Я корю себя. Нужно было с ним по-другому говорить! Что-то ласковое сказать. Задержать как-то, чтобы Эмир в машину не сел. А теперь… Наш последний разговор был ссорой. И мне этого никогда не исправить. Не переписать историю. Я просто буду жить с тем, что я не захотела с Эмиром говорить. Отдала телефон охраннику, сама гордость включила. А если бы ещё несколько минут, пару фраз… Всё могло бы быть по-другому! Если бы только Буйный не сел в машину…

– Приехали, Злат. Куда?! - Рявкает, стоит мне потянуться к ручке двери.

Иван первым выходит, сканирует пространство. Лишь после меня впускает.

Я как пленница, окружённая охраной. Хотя в этом больше нет смысла. Ни капельки.

Как только Эмир… Когда узнали, что он… Всё прекратилось. Я слышала, как Марат об этом говорил. Целью изначально был Буйный, его хотели убрать. И когда получилось, настала тишина. Сейчас идёт какая-то переделка власти. У Буйного нет наследника или приёмника, его друзья пытаются сохранить бизнес. Враги по кусочкам растащить хотят. А я… Оказалась в стороне. Лишь временное развлечение Буйного. Его кукла, которая теперь никому не нужна.

Это хорошо. Я теперь в безопасности. И Катюшу никто не тронет, пытаясь добраться до меня. Как-то угрожать или ещё что…

Я не знаю, как "наследство" делят в криминальных кругах. Вряд ли мирно. Но я и не претендую. Права не имею. Я не жена ему. Не любимая женщина, ведь Эмир никогда не признавался в этом. Я просто… Пепел. Не существую. Не живу. Я всё на автомате делаю, потому что должна. А сил по-настоящему жить... их нет. Все из меня утекли. С молитвами, слезами и раскрошенной надеждой.

Внутри пульсирует агония. Каждую секунду обжигает, не давая забыть. Эмира нет. Нет его больше. Я не соврала. Без него я действительно никак. Пустая оболочка.

– Злата приехала! - Катюша выбегает ко мне, виснет.

Я на автомате треплю её тонкие косички. Сестра крутится, что-то спрашивает – всё фоном.

Я не сказала пока ей. Она едва отошла после всех ужасов, а этот удар… Нет, не сможет быстро оправиться. Мне самой бы как-то дышать начать, а потом я расскажу сестре. Смогу унять её боль чем-то, а не в себе буду копаться. Тем более, на кладбище её бы всё равно не пустили. Там… Не та компания для ребёнка. Все с пистолетами, хмурые, жестокие. Я была одной девушкой там, в сторонке стояла. Игнорировала чужие взгляды колючие. Марат не хотел меня пускать, но я убедила. Я должна была своими собственными глазами увидеть. Я должна была… До сегодняшнего утра во мне надежда царила. Что я всё неправильно поняла. Что Эмир выжил, а смерть доктора… Случайность. Но надежда осталась на кладбище, когда гроб с Эмиром опустили в сырую землю. Я сама там осталась.