— Коннер останется здесь с Леа, так что ты будешь в безопасности, окей? Но я на самом деле хочу поговорить с тобой перед шоу сегодня вечером.

Всё что я могла это качать своей головой. Святое дерьмо! Эти глупые человеческие отношения были слишком эмоциональными и интенсивными для меня, как, черт возьми, люди продолжают делать это? Подошли Алекс, Брайден, Такер и Итан, схватили курточки и ждали Шейна, ожидая его движения. Шейн был сбит с толку, так как он хотел поцеловать меня, но не на глазах у всех. Затем он вышел через переднюю дверь, и просто дал мне знак «Позже». Это жгло. Я посмотрела на часы на стене. Было 3 часа дня и у меня было 4 часа перед началом шоу. Я вернулась на кухню с пустой чашкой и снова налила кофе, глядя на Леа. Коннер понял мой взгляд и объявил, что остальную часть дня, пока мы не пойдём, будет смотреть телевизор.

— Идите и делайте свои девчачьи дела, — когда он уходил, то свистел.

— Пожалуйста, не говори мне, что ты была заперта Алексом и Такером вчера вечером, — попросила она меня, входя в свою спальню.

— Ну, тогда я бы соврала, — я провела рукой по моим спутанным волосам, — я даже не хочу думать о прошлой ночи. Всё, что я хочу сделать, это принять горячую ванну и подготовиться к шоу сегодня вечером, и я не хочу встретить Габриеля, пока я не сделаю ничего из этого.

— Ты знаешь, ты должна всё рассказать Шейну. Правду о Габриеле и о том, откуда ты родом, и чья душа сейчас находится в нём, я не думаю, что он урод, так как ты думаешь. К тому же он может быть тем, кто будет смотреть на тебя в ванной, а не я, — засмеялась она. — Но подожди, я возьму ноутбук, и буду сидеть на полу возле открытой двери в ванную, и постараюсь дать тебе немного личной жизни.

Я просидела в ванной около часа, а затем сидела в коридоре, в то время, как Леа принимала долгую ванну. Мы выкрасили наши ногти и дико растрепали наши волосы. Она положила наряд для меня на комод, пара крайне низких обтягивающих джинсов и рубашку с большим вырезом, которая так вливалась в моё тело, что было видно мои соски и тату через ткань, которую мужчины были готовы сорвать. Я чувствовала себя очень горячо и отчаянно подумала о том, что Шейн хотел бы увидеть этот шелковистый материал на полу его спальни... За час до ухода мы начали наносить макияж и одеваться, Коннер позвал Леа, чтобы она пошла с ним в спальню. Чувство вины ударило меня прямо в грудь, когда она сказала, нет, и я подтолкнула её, чтобы она пошла, провести время с Коннером:

— Просто постучи мне в дверь, когда придёт время, — улыбнулась я.

Конечно, Габриель сидел на моей кровати, когда я вошла:

— Грейс.

Я стояла в дверях и гнев, глубокая жестокость бежали моим жилах:

— Уходи.

Габриель стоял, и его прекрасное ангельской формы тело повернулось ко мне:

— Я люблю смотреть, когда ты выходишь из ванной, Грейс. Такая нежная и чистая, неземная.

Я посильнее закуталась в халат, чувствуя себя совершенно голой.

— Грейс. Ты знаешь, что я не остановлюсь, пока не получу того, чего хочу.

Я улыбнулась ему:

— Я тоже, Габриель, я тоже.

Леа и Коннер, крича, вломились в дверь. Коннер дал Леа слово, что всё будет хорошо и сложил руки на груди:

— Грейс, что с тобой случилось? Мы стучали в дверь около 10 минут, и ты до сих пор не одета!

Я кивнула головой:

— О, извините, я просто не слышала. Леа, ты можешь остаться здесь, пока я буду одеваться? Я сейчас выйду, Коннер, обещаю.

Коннер покачал головой и закрыл за собой дверь.

— ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, СЛУЧИЛОСЬ?! — завопила Леа.

Я слышал, как Габриель издал смешок у меня в ушах:

— Она и вправду, довольно драгоценная душа, Грейс. Мне не хотелось бы забирать её у вас.

Я проглотила комок в горле, и почувствовала, что я почти утопаю от его планов:

— Мне нужно больше времени здесь, Габриель, пожалуйста.

— Мне нравится, когда ты умоляешь, Грейс, — прошептал он в ответ.

Я шла в Бузер, трясясь от страха. Габриель собирался причинить вред Леа, в этом у меня не было никаких сомнений. Мне нужно уехать отсюда как можно дальше. Я не могла позволить, чтобы что-то с ней случилось.

Я ломала мозг, пытаясь решить, что же делать, была настолько одержима и поглощена своими эмоциями, что даже не заметила, как мы вошли в Бузер, пока не увидела Шейна. Он был таким безумно красивым, что у меня перехватило дыхание. Повернув голову в мою сторону, будто чувствуя на себе мой взгляд, он казался расслабленным. Такой совершенный, как бог среди людей. Я навсегда запомню его таким.

Когда Шейн увидел выражение моего лица, он подбежал ко мне, положа руки на мои плечи, обеспокоенно глядя мне в глаза:

— Грейс, что случилось? Что произошло?

Я с невозмутимым видом посмотрела на него, и мое сердце сжалось:

— После концерта мне нужно будет уехать на некоторое время, Шейн. — Я открыла рот, чтобы сказать больше, но слова не шли. Я люблю тебя, Шейн. Я люблю Леа. И я не позволю Габриелю причинить вред кому-либо из вас. Я ухожу, убегаю, пока не придумаю безопасного плана. Я дала себе еще одну ночь, чтобы спеть и сыграть с ним на гитаре.

— Это из-за Габриеля? Что-то произошло? Или это из-за меня, Грейс?

Итан подошел к нам и слегка постучал палочками по моим плечам:

— Эй, ты в порядке? У нас пять минут до выхода на сцену, почему ты так поздно?

Алекс и Брейден вытащили нас на сцену, Итан и Шейн обеспокоенно посмотрели на меня.

— Я в порядке, мне просто нужно выпить, — соврала я. Хотя, что касается выпивки, я не врала, мне это реально было нужно.

Итан спрыгнул, чтобы взять наши шоты (коктейли, напитки), стоявшие на одном из динамиков. Я сняла куртку, а Шейн втянул воздух, увидев мой наряд. Я должна была испытать все виды счастья в этот момент. Испытала бы, если бы в центре внимания не была мысль о Габриеле.

Алекс подключил мою гитару, и Шейн потянул меня в сторону, за динамики. Итан внимательно наблюдал за нами из-за барабанной установки. Я смотрела, как Райан запрыгнул на сцену, чтобы представить нас, и тогда я заметила, насколько был забит Бузер. Мне никогда не приходилось видеть такого раньше. Это заставило мое сердце биться сильнее, а слезы — политься из глаз. Я не хотела оставлять всё это. Я любила эту жизнь.

— Детка, ты должна мне сейчас же сказать, что происходит?

Он назвал меня детка. Черт бы тебя побрал, Габриель!

— У тебя неприятности? Это из-за Габриеля? — его тон был низким и сердитым. Он шагнул ближе ко мне: — Что, черт возьми, происходит! — Благодаря высокому мускулистому телосложению, тату и лицу, искаженному от гнева, он выглядел таким ужасающим, что я съежилась.

— Шейн, просто спой со мной, хорошо? Просто играй на гитаре со мной сегодня, так как можешь только ты, — попросила я.

Он попытался сказать что-то еще, но был заглушен звуками толпы, выкрикивающими наши имена. Я вытащила Шейна к зрителям, звуки были оглушительными, сцена гремела и вибрировала под нами. Я выбросила Габриеля из головы, повернулась к Шейну и смотрела в самые красивые голубые глаза, которые я только видела с начала времен.

Я одарила его легкой сексуальной улыбочкой, и его взгляд потеплел, а мышцы перестали быть напряжены, и я клянусь, я влюблялась в него снова и снова.

Призрачные, дикие, отдающие болью ноты безумным потоком проходили через пальцы, и наша первая песня заставила толпу сразу же замолчать. Его сильная, печальная душа распространялась через мелодию, и я заметила его боль через свой ритм, смешивая нашу гармонию в бурную балладу.

Мы разрывались в каждой песне «Безумного мира». Темных, эпичных, резких и эмоциональных песнях. Мы играли так, будто это был последний вечер, когда мы играем вместе, и возможно, так и было. Как я могла остаться, зная, что все люди, которых я так люблю, могут пострадать? Я не могла.

Великолепная смесь звуков и эмоций резонировала с баром. Эта смесь звуков и эмоций проходила через наши тела и танцевала тенями по всем стенам. Ослепительные глаза Шейна не отрывались от меня. В течение всей программы он смотрел на меня, пел для меня, играл для меня и слушал, как я отвечала ему игрой. Зрителей не существовало. Они испарились со звуком первого аккорда сыгранным им. Все, что я видела — это был он. Все, что я слышала — это его голос. И все, о чем я думала — это как мне не хотелось говорить ему прощай.