- Так точно, - улыбнулась Ара, сообразившая, что ей обещана баня, плотный ужин и алкоголь, чтобы окончательно убить бродившую в глубине души истерику. – Но я там ни разу в жизни не была. Я в Устье-Вологодском выросла.

- Но имение-то ваше, в смысле, вашего отца?

- Мое, - кивнула Ара. – В смысле, именно мое.

- О, как! А ведь там, господа, и замок есть.

- Развалины там есть, - усмехнулась в ответ Ара, вспомнив рассказ отца. – Одно название, что столбовая дворянка. Ни денег там, господа, ни земли, ни дома. От бабки в наследство досталось…

- Это мы потом обсудим! – остановил завязавшийся было разговор капитан Шкловский. - А сейчас – баня.

В следующие пять минут Ара была снаряжена в баню, как полагается. Мыло, липовое мочало, флакон кельнской воды с запахом трав – мужской одеколон, но все-таки лучше, чем ничего, - полотенце, тельняшка и шерстяные носки вместо домашней обуви. В последний момент Шкловский сообразил, что ей, возможно, будет неловко в одном тельнике на голое тело, и предложил свою запасную тужурку. В общем, все сложилось более, чем хорошо. Ара и намылась от души, и постирала свое белье и комбинезон. А когда вышла к столу – прошла от баньки, стоявшей за домом, в горницу, - там уже вкусно пахло жареной колбасой и разогретыми мясными консервами, а на столе были приготовлены хлеб, сало, квашеная капуста и соленые огурцы.

- Где вы достали все это богатство? – спросила она, усаживаясь за стол, и тут же сообразила, что в комнате они остались вдвоем со Шкловским. – А где твои друзья?

- Решили не смущать тебя своим присутствием, - безмятежно объяснил капитан, судя по всему имевший на Ару далекоидущие планы. – А припасы оттого, что мы здесь давно служим и всех местных знаем по имени отчеству. Да, ты кушай! Успеем еще поговорить!

Ара не заставила себя упрашивать и взялась за дело со всем рвением молодого изрядно перенервничавшего и сильно оголодавшего организма. Она почти сутки ничего не ела, если не считать пары ржаных сухарей, кружки кипятка и самокрутки с самосадом и измельченной коноплей. Поэтому миска гречневой каши с тушеной говядиной ушла, что называется, влет, легко потянув прицепом сковороду с жареной домашней колбасой. Шкловский, впрочем, от нее не отставал, тоже, видать, проголодался, но ел интеллигентно, не забывая при этом угощать Ару и подливать ей спиртного. Немного и только под хорошую закуску. Не спаивал, одним словом, а снимал стресс.

За едой почти не разговаривали, обмениваясь короткими репликами, осторожными взглядами и доброжелательными улыбками, то есть вели себя, словно, старые друзья. Во всяком случае, Ара чувствовала себя в компании Шкловского просто замечательно. Отпустила вожжи, позволив себе впервые за эти дни расслабиться и перестать просчитывать ходы, нести бремя ответственности, бояться и ненавидеть. Сейчас – после бани и сытного обеда, и, разумеется, не без воздействия крепкого алкоголя, - ей было попросту хорошо. Легко на душе, спокойно на сердце. И, прочувствовав момент, она вдруг подумала, что, возможно, ничто в этой жизни не происходит случайно. И что вот оно подходящее время и место, чтобы потерять наконец девственность, сделав это с правильным мужчиной, в соответствующей духу времени обстановке и с идеальным настроем на то, чтобы заняться сексом.

- Ну, - спросила она, опрокинув в рот четвертый стаканчик самогона, настоянного на кедровых орешках и корне женьшеня, - я уже достаточно красивая, или как?

- Что, прости? – не понял ее Шкловский.

- Ну, знаешь, как говорят, - ответила Ара, чувствуя приход истинного вдохновения, - не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки.

- Дура! – покачал головой каплей. – Не знаю, кто тебя обидел, но знаю, что он поц! Но и ты, Варвара, хороша, если ведешься на такую ерунду! Лично мне ты нравишься, и водка тут не при чем. Ты ведь об этом хотела спросить?

- Спросила, - кивнула она. – Ответил.

- Сложно с тобой, - покачал головой Шкловский. – На тех барышень, с которыми я знаком, не похожа. Но и на тех женщин, с которыми я… встречался прежде, тоже. Не знаю, право, как и поступить.

- Налей, - предложила Ара. – Выпьем. Авось, догадаешься…

Ну, он оказался вполне догадливым, капитан-лейтенант Шкловский: подсел к Аре и, без разговоров усадив к себе на колени, поцеловал в губы. Остальное получилось как-то, само собой. То есть, она даже не поняла, как очутилась в постели на втором этаже, куда пилот отнес ее на руках. Но вот, как она осталась без одежды, Ара помнила вполне отчетливо, и последовавший за этим интенсивный «экзерсис»[94] тоже. Не то, чтобы улет, как рассказывали ей знакомые девушки, которые уже отнюдь не девушки, но и не отстой, на что открытым текстом намекали другие. Для первого раза вполне познавательно и приемлемо по ощущениям, тем более, что второй заход оказался, и в самом деле, запоминающимся опытом. Но тут, возможно, все дело было в ней, а не в нем. Каплей, как и следовало ожидать, оказался опытным мужчиной. Чего он, впрочем, не ожидал так это того, что «нарвется на целку». Но Ара его утешила, как могла, и попросила, чтобы не брал в голову. А потом они выпили еще по паре стаканчиков и, то ли женьшень в голову ударил, то ли, потеряв девственность, Ара наконец по-настоящему расслабилась, но на второй заход они пошли практически крылом к крылу, и отбомбились так, что ни одному, ни другой мало не показалось! Еле отдышались, ей богу!

Вопрос о свадьбе всплыл уже наутро. Инициатором, к слову, выступил капитан-лейтенант. Но сперва он организовал Аре теплую воду, чтобы вымыться – заботливый мужчина, к тому же разбирающийся в женских потребностях, - потом накормил плотным завтраком, включавшим яичницу-глазунью с салом и жареным луком, хлеб и все ту же домашнюю колбасу, и только после этого, поставив перед свежеиспеченной женщиной большую чашку натурального цинского чая, заговорил о делах:

- Почему не сказала? – спросил в лоб, но сделал это тактично, без раздражения и прочих глупостей.

- Не посчитала нужным, - улыбнулась Ара, - такой ответ тебя устроит?

- Нет, но приму, как есть.

- Вот и молодец! – похвалила Ара и в задумчивости посмотрела на бутылку с настойкой. В ней оставалось еще на треть. – Один стаканчик, как думаешь?

- Думаю, что летать сегодня нам не придется, - Шкловский подтянул к себе бутылку и налил обоим.

- За тебя, красавица! – поднял он тост.

- Издеваешься? – поморщилась Ара и запила «горькую пилюлю» самогоном.

- Опять ты за свое! – покачал головой капитан-лейтенант.

- А что неправда? – посмотрела она ему прямо в глаза.

- Правда она разная бывает.

- Уточни!

- Ну, если следовать принятому стандарту, то нет, ты не Василиса Микулишна! Роста недостает, грудь маловата, бедра узкие. Не уродина, конечно, но и не красавица, - объяснил Шкловский, доставая пачку папирос.

- А по морде? – Ара не злилась, но этот его разбор ее внешности ей никак не понравился. Одно дело, когда она сама критику наводит, и совсем другое, когда об этом говорит мужчина, с которым она провела ночь.

- А ты не спеши, - остановил ее Олег. – Я еще не все сказал. Курить будешь?

- Буду.

Закурили, пыхнули дымом.

- Ты, - сказал тогда Шкловский, - другая. Невысокая, и что с того? Лицо у тебя хорошее и тело ладное. Лично мне нравится, а чужое мнение мне неинтересно. Своим умом живу.

- Неужели? - не поверила Ара, считавшая, что не будь у них боевого стресса и алкоголя в крови, ничего бы между ними не случилось. Во всяком случае, он бы точно ее не захотел.

- Я такими вопросами не шучу, - отрезал Шкловский. – Ты мне нравишься, и, на мой вкус, ты красивая, просто красота у тебя непривычная. Может быть, кто-то и не разглядит, не оценит, а я сразу и увидел, и оценил. Еще тогда, перед вылетом.

- Ты мне вот что объясни, - прищурилась Ара, - эти слова… Их можно трактовать, как признание в любви?