Но это было правдой. Она, Пруденс Тистлуэйт, полюбила Тристана Ллеванта, возмутительно нецивилизованного герцога Рочестера.

Она прижала руку ко рту – скорее для того, чтобы успокоить дрожащие губы, чем по какой-либо другой причине.

Должно быть, здесь какая-то ошибка. Она что-нибудь не так поняла. Одним словом, допустила оплошность.

– Готово, – сказал Тристан, на шее которого вновь красовался галстук. На сей раз он был завязан простым узлом без затей. – Так значительно лучше. Теперь, когда Стивенс откроет дверцу экипажа, мы сможем сохранить свое достоинство.

– А это очень важно, – заставила себя улыбнуться Пруденс.

– Сохранять достоинство? Да, временами это важно. – Он улыбнулся. – Однако иногда это бывает обременительной формальностью. – Не тратя лишних слов, он поднял Пруденс на руки и снова усадил к себе на колени.

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь согреться. – Удобно примостившись в углу, он накрыл плащом их обоих.

Пруденс прижалась щекой к его груди. Как только попечители выскажут свое одобрение, он отправится в Лондон, где дамы из высшего света постараются свести его с кем-нибудь равным ему по положению.

И это будет не она. Она никогда не захочет вернуться в бездушное лондонское общество. Никогда не пожелает появиться в залах величественных домов и слышать у себя за спиной шепот и жестокий издевательский смех или – что еще хуже – видеть высокомерные взгляды тех, кому, по сути дела, ее судьба была абсолютно безразлична.

Тристан пригладил прядку волос, упавшую на ее щеку.

– Я всегда догадывался, что ты страстная женщина. Но до сегодняшней ночи я, оказывается, даже не знал, что такое страсть.

Пруденс попыталась улыбнуться, поуютнее устроившись у него на груди.

– Это было великолепно.

Так оно и было. И будет. Пока реалии жизни не вмешаются в их отношения. Но она не станет об этом думать. По крайней мере, пока.

Прижавшись щекой к его накрахмаленной сорочке, она прислушивалась к равномерным ударам его сердца. Он глубоко дышал, тело его расслабилось, и ей показалось, что он заснул. После смерти Филиппа она никогда не думала, что полюбит снова. Но она ошибалась.

Тристан пошевелился и еще крепче прижал ее к себе. Тепло его объятий подействовало на нее успокаивающе.

Пруденс не двигалась. Сдерживая готовые брызнуть из глаз слезы, она думала о том, что будет дальше. Скоро прибудут попечители, и причина, по которой она появилась в его жизни, исчезнет, как только они согласятся передать ему наследство. Скоро придет время и ей исчезнуть из его жизни.

А до того момента она постарается насладиться тем, что дают их отношения.

Экипаж накренился набок, заставив их обоих скользнуть по сиденью к дверце. Тристан еще крепче прижал ее к себе и, подставив плечо, защитил от удара.

– Что он себе позволяет, этот проклятый кучер? – пробормотал Тристан, когда их безжалостно швырнуло в другую сторону.

Экипаж накренился снова, на сей раз под еще более рискованным углом. Тристана швырнуло вперед. Прижав к себе Пруденс одной рукой, он удержался с помощью другой руки, но при этом сильно ударил больную ногу о противоположное сиденье, скрипнув зубами от боли.

Экипаж швыряло из стороны в сторону, как будто за ними гнались по пятам исчадия ада. Единственный фонарь, висевший на потолке, раскачивался и мигал.

Прозвучал выстрел, и звук его эхом отозвался в тишине ночи.

Тристан выругался:

– Пропади все пропадом! Похоже, это ограбление! – Столкнув Пруденс на пол, он достал из-за ее спины коробку. Внутри лежали два пистолета. Он вытащил их, и на губах его заиграла холодная улыбка.

– Не бойся, любовь моя. Этот разбойник никогда больше не увидит дневного света.

Тристан задул фонарь, и внутри экипажа стало темно. Сунув руку глубже под сиденье, он извлек еще одну коробку, которая была подлиннее первой. Открыв ее, он достал шпагу.

Пруденс схватила его за колено.

– Тристан, дай мне один из пистолетов.

Не видя в темноте ее лица, он мог представить себе спокойную отвагу в ее карих глазах.

– А ты умеешь стрелять?

– Конечно. Отец научил меня стрелять еще в детстве.

Он сунул пистолет ей в руку. В этот момент экипаж резко остановился, и испуганно заржали лошади.

– Спрячь в складках юбки и не вздумай...

Дверца распахнулась, но никто не появился. Тристан выругался. При ярком свете луны перестрелять нападающих было бы проще пареной репы. Но тот, кто спланировал налет, был, судя по всему, человеком опытным.

– Выходи, положив руки на голову!

Судя по голосу, человек был настоящим гигантом.

Тристан двинулся к двери, но едва успел дойти до нее, как Пруденс обняла его сзади и прижалась к нему всем телом. Он тоже обнял ее и на мгновение прижался щекой к ее волосам.

У него голова шла кругом от множества мыслей и эмоций. Он вспомнил, какой беспросветной казалась ему собственная жизнь всего несколько коротких недель назад, когда он, не обремененный мыслями о будущем и какими-либо желаниями в настоящем, лишь приветствовал бы ночную схватку вроде сегодняшней. Теперь же все изменилось. Он будет драться и выйдет победителем, потому что если не победит, за это может поплатиться жизнью Пруденс.

Эта мысль придала ему сил и одновременно испугала его. Он должен выйти победителем из этой заварухи. Другого не дано.

Взглянув последний раз на Пруденс, Тристан собрался с духом и вылез из экипажа. Справа от дверцы стоял громадный детина, в руках которого поблескивала в лунном свете короткоствольная винтовка.

– Милорд! – послышался голос кучера, который стоял рядом с экипажем, держа в руке обрывок порванных вожжей. Джон был одним из людей Ривса и творил чудеса в обращении с лошадьми, хотя, судя по всему, опыта обращения с короткоствольной винтовкой у него не было. – Извините, милорд, когда я их заметил, было слишком поздно. Я попытался сбежать от них, но лопнули вожжи, и я не сумел...

– Я уверен, что ты сделал все, что смог, – сказал Тристан, оглядываясь вокруг и пытаясь определить число нападавших. Пока, кроме огромного детины, никого не было видно.

Джон, наклонившись к нему поближе, тихо сказал:

– Оба наших верховых, сопровождавших экипаж, скрылись, хотя один из них ранен. Я уверен, что они доберутся до коттеджа и приведут подкрепление.

– Эй, там, заткнитесь! Доставайте поскорее то, что везете. Нынче вечером мы хотим пораньше вернуться домой. Что-то холодно стало. У меня совсем нет желания схватить лихорадку.

– Разумеется. Это было бы очень печально, – сказал Тристан и, выхватив пистолет, нацелил его прямо в сердце детины.

– Я бы не советовал вам делать это, – произнес за спиной Тристана голос, явно принадлежавший человеку культурному. Он почувствовал, как что-то острое прижалось к спине между лопатками.

Кучер громко охнул.

– Их двое, милорд. Я хотел вам это сказать, но не успел.

Острие шпаги еще сильнее прижалось к спине Тристана.

– Брось пистолет.

Тристан скорчил гримасу и бросил пистолет на землю.

– Правильно, приятель, – сказал человек за его спиной. – Очень мудрое решение. Оно позволит тебе прожить лишний день.

Огромный бандит выступил вперед, размахивая пистолетом.

– Выворачивай карманы, хозяин. И поторапливайся. На сегодняшний вечер у нас запланировано еще два визита вежливости.

Тристан пришел в ярость. Он опустошил карманы, бросив на землю часы и несколько монет.

– И это все, что у вас имеется? Не густо! – с презрением в голосе сказал гигант.

– Спокойнее, друг мой, – произнес более культурный джентльмен удачи из-за спины Тристана. – Думаю, что в экипаже имеется кое-что еще. Мне показалось, что после того, как они остановились, я слышал женский голос. – Судя по его тону, разбойника это обстоятельство явно забавляло. – Может быть, этой ночью нам перепадут два трофея вместо одного.