На все вопросы рассмеюсь я тихо

На все вопросы не будет ответа

Ведь имя моё — Иероглиф

Мои одежды залатаны ветром

Э. Шклярский «Иероглиф»

Где‑то на просторах нашей родины

Двое мужчин в дорогих костюмах сидели за столиком уличного кафе. Они говорили вполголоса, но некоторые, особо эмоциональные высказывания долетали и до бармена, бдительно приглядывающего за их стаканами.

— Найди мне эту суку! — наконец взревел один из посетителей.

— Они включили ее в программу защиты свидетелей, — с нажимом произнес второй.

— Плевать! Найми хоть колдуна, хоть экстрасенса, но эта дрянь…

— Тише, тише, — положил ладонь на рукав своего визави более сдержанный гость. Но первый не желал молчать, его лицо побагровело, и бармен с интересом выслушал несколько новых для себя предложений, а также пожеланий отнюдь не легкой смерти некоей дамочке, которую посетители кафе называли не иначе как тварью и ведьмой. Из подслушанного ему стало ясно, как удачно эта дамочка развела одного из мужчин — ясное дело, того, что сейчас семафорил красной лысиной — на бабки, да еще и натравила на него налоговую. Теперь ей приходилось скрываться, и, похоже, ее включили в программу защиты свидетелей. Наконец посетители взглянули на большие часы, которые украшали фасад здания напротив, и подозвали официанта. Они расплатились и ушли, и этот эпизод тоже наверняка растворился бы в других событиях дня, если бы не новый посетитель, громила, каких поискать. Он легонько тряхнул бармена, и из него вместе с мелочью посыпались все наблюдения и подслушанные реплики, поскольку мордоворота тоже чрезвычайно волновала судьба дамочки. Когда тот наконец ушел, бармен всерьез задумался — а не поменять ли ему место работы? Да и профессию, если на то пошло.

Если любовь — это игра

Сегодня мы в ней победим

«Дискотека Авария», «Планета любовь»

В то воскресное августовское утро от Лины ушел очередной муж. Она готовилась к этому событию давно, и прощальный секс вышел именно таким, как хотелось — красивым и в меру страстным, а то еще передумает, решит остаться… Лина лежала на подушке и лениво наблюдала, как бывший теперь уже муж мечется по спальне, собирая свои вещи. Муж он был не плохой, но слишком любил футбол и пиво. А Лина не выносила запах перебродившего хмеля, а дрожжей — в особенности. Вот футбол ей совершенно не мешал. Пока бывший был увлечен игрой, она спокойно занималась такими делами, о которых ему знать не полагалось.

Лина вздохнула. Ей стало немного жаль расставаться с ним, но пиво… К тому же строгая мама сказала: «Лина, ты с ним уже 5 лет. Пора». Образ строгой мамы так живо мелькнул перед глазами, что Лина чуть вздрогнула и оглянулась. Но зеркало на дверце огромного гардероба отразило только то, что и полагалось — высокого мужчину с пивным животиком в трусах и спортивной майке и, собственно, саму Лину — хрупкую брюнетку с безупречными формами в красивой шелковой комбинашке.

— Лина, я не могу найти бритву, ну ту, электрическую, которую твоя мать подарила в прошлом году, — обратился к ней муж.

«Бывший муж»

Лина встала. Двигалась она быстро, аккуратно перемещая свое тело с неуловимой кошачьей грацией, поэтому через минуту искомая бритва «Филлипс» уже лежала в спортивной сумке мужа. Бывшего мужа, опять поправила себя она, накинула пеньюар и вышла из спальни. В ту же минуту вокруг ее ног закружились три кошки — очаровательные сиамочки, которые требовали свой завтрак. Хозяйка направилась на кухню. Кошки, как это умеют только кошки, всю дорогу путались под ногами, но у своих мисок оказались первыми. Самая младшая — а все они были сестрами — нахально пыталась влезть в пакет с кормом одновременно с рукой Лины.

— Дашка, брысь, — шикнула на нее та, но черный кошачий нос отодвинулся от нее всего на пару сантиметров. Дашка знала, что Лина ее обожает, поэтому не обращала на строгий голос ровно никакого внимания. Две другие сиамки спокойно сидели чуть в стороне и ждали еду с королевским достоинством. Старшую звали Патрисия, а среднюю — Фелисия, но эти гордые аристократические имена звучали, только если Лина была очень сердита на своих любимиц за какое‑то из ряда вон выходящее безобразие. В большинстве случаев они откликались на Пешку и Флюшку. Красивое звучное имя было и у Дашки. По документам она проходила как Далиссия, но Лина не говорила его даже ветеринару.

Она быстро насыпала в три миски хилсовский корм и отступила в сторону, чтобы не мешать своим питомицам. Пешка и Дашка с урчанием заняли две крайние миски, а Флюшка осталась сидеть. Ей очень не хотелось втискиваться между сестрами, поэтому Лина подвинула миску ей поближе, и лишь когда все трое оказались при деле, хозяйка повернулась к кофеварке.

Когда суета со сборами бывшего утихла, Лина позволила ему прощальный поцелуй — в лобик, нежно пожелала удачи с новой, несомненно лучшей, чем она, девушкой и, наконец, закрыла за ним дверь. Теперь, это Лина знала из опыта, нужно было отключить все телефоны и сделать генеральную уборку. Но сначала — звонок «родителям». Удивительно, но в этот момент мобильник зазвонил самостоятельно.

— Привет, — жизнерадостно сказали в трубке очень знакомым голосом. — Как поживаешь?

— Отлично. А что случилось?

— Все в порядке. И не надо так тонко намекать, что я звоню только по делу.

— Я слушаю, — прохладно сказала Лина.

Этот… мужчина на самом деле звонил, только если была нужна ее помощь. Хуже того, она знала, что не откажет, о чем бы он не попросил.

— Давай встретимся. Ты же сможешь удрать от своего мужа на полчасика?

— Мне не нужно никуда удирать. Мы расстались, так что…

— Вот и чудненько, — обрадовался голос. — Так я сейчас подскочу?

— Ну, подскакивай, — неохотно согласилась Лина. Все ее тщательно продуманные планы трещали по швам. А может и вовсе растворялись в голубой дымке, ведь еще неизвестно, что этому типу от нее понадобилось. Но позвонить строгой маме все равно нужно. Не выпуская телефона из рук, Лина вернулась в спальню, надела чистое домашнее платье и набрала свой любимый номер.

— Здравствуй, дорогая, я рассталась с Костиком.

— А почему у тебя такой встревоженный голос? Что‑то не так?

— Только что звонил Бояринов, сказал, что сейчас зайдет.

— А ты? И зачем ты согласилась с ним встретиться?

— Ну, я же не могу ему отказать, сама понимаешь…

— Нет, детка, не понимаю! Одно твое слово, и он никогда…

— Не стоит, я справлюсь, к тому же мне интересно, что ему нужно.

— Нет, ты вспомни, чем закончилось его последнее поручение, которое ты взялась выполнять!

— Я помню. Было весело.

— Дочь, когда ты уже повзрослеешь???

— Мам, ну успокойся! Ну, всё, я больше не могу говорить, он звонит в домофон! Целую.

— И я тебя. Перезвони мне потом, детка.

Лина вышла к двери. За порогом уже стоял ее неожиданный гость. Красавец. Зелёные глаза и шевелюра цвета спелой пшеницы, загорелая гладкая кожа, одет, как всегда, стильно, но без изысков.

— Проходи, — она с удовольствием оглядела высокую и в меру стройную фигуру и улыбнулась в ответ на его белозубую улыбку.

Барышни всех возрастов падали от этой улыбки штабелями, вот только красавец был давно и прочно женат.

— А это тебе, девочка, — в руках мужчины появились упаковка дорогого кофе и роскошный букет белых роз.

— Ну что ж, придется тебя угостить, — с улыбкой сказала Лина, забирая кофе и цветы. И пригласила гостя на свою кухню. Тот во всю крутил головой, оценивая скромную пятикомнатную квартирку.

— А у тебя тут ничего. Простенько и со вкусом.

— Это от предыдущего бывшего. Он у меня бизнесом занимался.

— Ах, не прибедняйтесь, Алина Аркадьевна. Ваши уникальные способности преображать каждый квадратный сантиметр пространства…