Вот такова она, эта тварь, что мы зовём теныо. В большинстве наших жизней она не проявляется как гигантский пожар, а только как медленное тление. Она — это вы, когда вы отпускаете глупое замечание, причиняете боль тому, кого любите, и, возможно, разрушаете отношения. Или, когда совершаете глупый поступок, который подрывает вашу карьеру. Или, когда тянетесь за выпивкой, хотя и знаете, что вы — алкоголик и что, если вы будете продолжать в том же духе, это вас убьет. Другими словами, она — это тот вы внутри вас, который не желает вам добра. Это — ваша тень, и избавиться от неё можно, только испуская свой свет.

Божья любовь и живёт внутри нас, и исходит из нас вовне каждое мгновение всякого дня. Когда мы живём в согласии со своим истинным «я», какими Господь и создал нас, мы непрестанно получаем любовь и затем устремляем её вовне такой, какой получили. Вот что означает жить в свете.

Однако, как бы здравомысляще это ни звучало, в этом не ощущается здравого смысла, если кто-то совершает поступок такого рода, который кажется недостойным нашей любви. В такой момент изливать любовь на этого человека кажется неправильным делом, а отказать ему в любви — правильным. Этот момент — этот кусочек нелюбящей мысли, который кажется такой безделицей, всего лишь разумным суждением, — и есть корень всего зла. Это краеугольный камень всей логической системы тени, ибо он включает отпадение от Бога и разбрасывание обвинениями. Бог никогда не отказывает в любви, и мы достигаем духовного здоровья, учась любить, как любит Бог.

Наша задача, если мы хотим изгнать тень — научиться думать лишь бессмертными мыслями, хотя мы и живём на смертном плане. Наши высшие мыслеформы поднимут частоту планеты, и тогда мир подвергнется трансформации.

А что же сейчас? Что заставляет нас забывать, кто мы есть, выключая таким образом свет и расчленяя мир на два отдельных состояния — любовь и страх? Одна мысль: что кто-то виновен. То, как мы подходим к человеческому несовершенству, — вот важнейший вопрос, который определяет, живём ли мы в тени или в свете.

Бог смотрит на человека, совершившего ошибку, не так, как мы. Бог стремится не наказывать нас, когда мы совершаем ошибки, но исправлять нас. Когда мы вернёмся в здравый ум, любя безусловно и неколебимо, тогда и мир себя исправит.

Это не значит, что мы утратим проницательность, ограничения или мозговые клетки. Божественная любовь — не слабость. Она даже не всегда «добрая» — в смысле «белая и пушистая». Она подразумевает высказывание радикальной правды — того рода правды, которую знает сердце, даже если мысль ей сопротивляется. Она в меньшей степени связана со стилем и в большей — с сутью. Существуют способы очень мило отказывать в любви, чересчур сильно выпячивая слова «позитивный» и «поддержка» в их незрелом понимании, и существуют способы излучать любовь с грубовато-реалистичной честностью, которая, как выясняется лишь много позже, оказывается настоящей любовью.

Пришло время всем нам отнестись к любви с глубокой серьёзностью. По словам Мартина Лютера Кинга, настал час впрыснуть «новый смысл в вены человеческой цивилизации». Мы должны расширить значение любви за пределы личного — в том числе к её социальным и политическим подтекстам. Только поступая так, изгоним мы тьму, которая ныне нависла над миром, как призрак. Живя во тьме, мы живём в тени. А в тени правит страдание.

МОЖЕТ, ЭТО И НЕ РЕАЛЬНОСТЬ, НО ВЫГЛЯДИТ ОЧЕНЬ РЕАЛЬНО!

Порой вы вступаете в схватку с теми, кого любите, и даже не можете поверить, что такое происходит. Это похоже на кошмарный сон. Вы так и слышите собственный голос, говорящий: «Этого не может быть!» — и именно потому, что этого и нет: вы заблудились в параллельной вселенной, в галлюцинации отчуждения и конфликта.

Годы назад я велела себе не беспокоиться насчёт дьявола, ибо он находится только в моем разуме. И помню, что случилось за этим. Я просто встала как вкопанная, остановленная на полдороге мыслью о том, что на самом деле хуже всего, если он действительно там. Меня не столько утешает идея о том, что не существует никакого дьявола где-то вовне, крадущегося по планете в погоне за моей душой, сколько лишает равновесия мысль, что в самом моем мышлении есть постоянная тенденция к тому, чтобы воспринимать окружающий мир без любви и таким образом делать себя несчастной.

Так откуда же происходит эта «тенденция»? Если Бог есть любовь и только любовь и Бог всемогущ, то как противодействующая сила вообще могла появиться на свет?

Метафизически рассуждая, на самом деле она и не появлялась. Не существует ничего, кроме Божьей любви, и, как сказано в «Курсе чудес»⁹, «то, что всеобъемлюще, не может иметь противоположности». Действенной причиной того, что иллюзорный мир, который на самом деле не существует, но настоятельно кажется существующим, возник, является принцип свободной воли.

Мы можем думать все, что захотим думать. Однако наши мысли обладают силой вне зависимости от того, что именно мы думаем, поскольку наша творческая сила исходит от Бога.

Закон причинно-следственной связи гарантирует, что мы ощутим результаты чего угодно, о чем бы ни думали. Когда мы думаем с любовью, мы сотворчеству ей с Богам и поэтому созидаем больше любви. Однако, думая без любви, мы плодим страх.

Это означает, что мы обладаем расщеплённым мышлением. Одна часть нас пребывает в свете, в вечном единстве с Божьей любовью. А другая часть нас — часть, чаще всего настроенная на смертный мир, — пребывает во тьме. Это и есть теневое «я».

Бог не видит тени, поскольку, не будучи любовью, она на самом деле не существует. Однако, будучи вселюбовью, Он узрел наши страдания, когда мы пали во тьму, и приготовил для нас мгновенное исцеление. В тот момент Он создал любящую альтернативу безумию и страху, которые мы сами на себя навлекли. Эта альтернатива подобна божественному послу, который живёт внутри нас в мире тьмы, всегда готовый отвести нас обратно к свету, стоит нам только попросить. Этот посол имеет много имён — от «настройщика сознания» до Святого Духа. Ради наших целей мы будем называть его Просветителем.

В «Курсе чудес» сказано, что мы несовершенны (иначе мы бы не родились), но наша задача — стать совершенными здесь. Наша задача — превозмочь тень и стать своим истинным «я». Просветитель действует как мостик между нашим теневым «я» и светлым. Он уполномочен Богом использовать всю силу небес и земли, чтобы вести нас из тьмы обратно к свету. Он делает эго в первую очередь тем, что напоминает нам: тьма нереальна. Когда мы блуждаем во тьме, наша величайшая сила заключена в призыве к Просветителю, чья задача — отделять истину от иллюзии. Мы делаем это через молитву и готовность. «Я готов увидеть эго по-иному» — вот фраза, которая позволяет Просветителю войти в систему нашего мышления и вести нас от безумия обратно к истине.

Несколько лет назад я отправилась навестить знакомую, у которой дома уже гостили несколько её близких подруг, когда я приехала. Одна из этих женщин отличалась манерой разговора, которая показалась мне очень претенциозной — и в особенности потому, что каждый раз, как она подавала голос, у меня возникало ощущение, что кто-то проводит ногтями по грифельной доске. Очевидно, мой разум был одержим осуждением, поскольку я не могла понять, как вообще кому-то может понравиться её манера говорить.

Как искатель духовного пути, я знала, что проблема заключается не в этой женщине, а во мне самой — в недостатке сочувствия. Я прочла про себя молитву и выразила готовность увидеть её по-иному. Почти в то же мгновение — по крайней мере, мне так показалось — одна из женщин, находившихся в комнате, спросила у той, которую я так яростно осуждала: «Я слыхала, твоего отца выпустили из тюрьмы. Это правда?»

Прислушавшись к разговору, я узнала историю жизни этой женщины. Хотя и не припомню теперь всех подробностей, но точно помню, что она была пленницей собственного отца и большую часть своего детства провела в подвале их дома. Потом её спасли, а отец отправился на много лет в тюрьму. Узнав о её страданиях, я осознала, почему она разговаривала так, как разговаривала. Пока она росла, у неё не было перед глазами примера здорового взрослого — буквально; она даже не знала, что это такое — говорить естественно, и изо всех сил старалась собрать вместе по клочкам то, что считала нормальной личностью. Та же самая манерность, которая возбуждала во мне такое осуждение пятью минутами раньше, теперь вызывала глубокое восхищение и сочувствие. Она не изменилась — изменилась я. Молясь, я призвала свет. Просветитель вошёл в мир тьмы и освободи меня от моего теневого «я», моего прокурорского «я», предоставив мне информацию, которая заместила мысли страха мыслями любви.