В 940 году до н. э. семья ливийского происхождения, поселившаяся в Гераклеополе, стала такой влиятельной, что вошла в милость к правителям Таниса и унаследовала престол фараонов, основав Двадцать вторую династию. Первый из этого рода, энергичный правитель Шешонк, вторгся в Палестину и разграбил богатый сокровищами храм Соломона, немного восстановив престиж Египта. Впрочем, ливийские династии кончили разладом и раздором; когда кушитский правитель отправился из Напаты на штурм Египта во имя порядка и ортодоксии, то не встретил серьезного сопротивления. С конца Двадцатой династии Нубия и Куш (библейская Эфиопия) постепенно превращались в независимые государства, где строго блюли культ Амона. Набожные владыки кушитов почитали провинциальную версию египетской культуры, стремясь вернуться к классическому искусству Среднего царства. Они оказались энергичными строителями, что особенно ярко проявилось в Фивах, и внесли некоторое подобие порядка в дела Египта, хотя страна была далека от единства. Интриги Тахарки, сына кушитского правителя, привели к столкновениям с ассирийцами, которые дважды шли на Египет и, наконец, разграбили Фивы. При преемнике Тахарки Тануатамоне они добрались и до его кушитского домена, правители которого со временем все больше африканизировались и переставали влиять на положение дел в Египте.

Осоркон III применил политику нейтрализации могущественных Фив способом избрания одной из женщин высшего рода Божественной супругой Амона, которую продолжили его последователи. Такие супруги правили с помощью своих советников, из которых самым знаменитым стал Ментуэмхет, управлявший Фивами в сложные времена ассирийского вторжения и ставший одним из главных покровителей нового искусства, расцветшего между двумя персидскими завоеваниями.

Самый долгий период «бабьего лета» настал при Двадцать шестой династии, когда семья из Саиса дала раздираемой бедами стране более столетия порядка и процветания. Псамметих I освободился от владычества Ассирии, занятой своими проблемами.

У Псамметиха I была дочь, которую сделали Божественной супругой Амона; на ключевые посты в Эдфу и Гераклеополе он назначал своих людей, чтобы следить за ситуацией в Фивах. Кроме того, он обуздал ливийскую военную касту с помощью ионийских, карийских и лидийских наемников. С опытными военными, обладая сильным флотом (скорее всего, финикийским), саисские династии правили как хорошие коммерсанты, восстанавливая богатство страны путем организации торговых предприятий, создав прецедент экспорта египетской кукурузы и шерсти, которым позже в больших масштабах воспользовался Птолемей. В интересах торговли Нехо начал постройку канала от Нила к Красному морю и отправил финикийцев в плавание вокруг Африки. Однако подданные никогда полностью не поддерживали политику саисских династий. Милости, оказываемые греческим пророкам, женам, торговцам и солдатам, вызывали зависть и недовольство; когда перс Камбис вторгся в страну, она не оказала особого сопротивления. Персы организовали свою империю с тщательностью, которой недоставало предыдущим завоевателям, и почти двести лет правили Египтом с помощью умелых помощников, не считая небольшого промежутка, когда египетский правитель при поддержке греков на полвека сумел вернуть стране независимость. Это была последняя судорога умирающего Египта фараонов, после которой остался забальзамированный труп, перешедший к персидским правителям, греку Птолемею и римским императорам.

Поскольку резиденции фараонов позднего периода практически полностью были уничтожены или лежат под илом Дельты, отсутствие остатков материальной культуры вызывает у нас ощущение общего упадка и бедности. Тем не менее, существуют указания на то, что если новая династия обладала мужеством и богатством, то покровительство двора могло стимулировать ловкие пальцы египетских ремесленников для создания произведений искусства. Погребения фараонов в Танисе показывают, что современное искусство способно было не только опираться на достижения прошлого, но и поддерживать высокий уровень исполнения. Во времена ливийских династий придворные художники, проявлявшие мастерство при работе с бронзой, серебром и золотом, процветали, но из последних работ сохранилось немногое. Возможно, эти ремесленники создали чаши на ножках из синего фаянса.

Кушитские фараоны с их консервативным вкусом имели склонность к следованию прошлому, присущую и следующим династиям. Ностальгический взгляд в ушедшее время характеризует весь поздний период, когда считалось, что вдохновляться можно только великими идеалами прошлого. Интенсивное копирование былого шло в саитскую эпоху, но произведения искусства этого периода все-таки обладают определенной привлекательностью. Техника, особенно в области резьбы по твердому камню, безупречна, но все же стиль довлел над содержанием. Египет неудержимо погружался в прошлое, уходя от мира, где его ждал упадок. Монашество, так ярко выраженное в христианском Египте, уходит корнями в поздний период.

Часто цитируемая фраза о том, что Египет — это дар Нила, верна, но не в меньшей степени древнее государство было созданием фараонов. Происхождение этого института восходит к доисторическому периоду, когда североафриканские кочевники зависели от дождя, делавшего плодородными пастбища, и в жизни племен жизненно важную роль играли те, кто умел их вызывать. Самые ранние фараоны изображались в виде пасторальных вождей с посохом и звериной шкурой на спине, которая позже стала их церемониальной одеждой. Как и других «божественных» правителей, в доисторические времена их ритуально убивали, когда сила уходила из тела, затем, вероятно, расчленяли и хоронили или сжигали, а золу развеивали, чтобы сделать плодороднее почву. В исторический период этот первобытный ритуал заменили магическими церемониями, призванными омолодить монарха. Иногда в церемониях его заменяли животными (или людьми), которых топили в Ниле. Традиция, по которой правитель должен умереть за свой народ, сохранилась в фольклоре и примитивных заклинаниях. Некоторые антропологи полагают, что в моменты кризиса обычай церемониальной казни фараонов возобновлялся, как это случилось с последней правительницей страны Клеопатрой, закончившей жизнь с помощью личного бога фараонов — змеи.

В самом начале истории Египта фараонов их функции уже определились; об этом можно судить по рисункам на головке булавы и церемониальной дощечке, которые нашли в Иеранкополе. На последней изображен фараон-скорпион, выполняющий ритуал очистки каналов после разлива и распространяющий плодородие по полям. Доисторические заклинатели дождя, которые поддерживали племя, урожаи и животных в добром здравии, магически управляя погодой, превратились в фараонов, способных поддерживать всю нацию, командуя разливами Нила. С этого момента фараоны и Нил имели между собой неразрывную связь. Даже Эхнатона, с его единым богом-солнцем, называли «Нилом, всегда текущим и дающим жизнь Египту». В некоторых случаях правитель выступал в качестве лозоискателя в случае, если нужно было вырыть колодец в пустыне. Рамсес II, по общему мнению, имел особую власть над природой даже в дальних землях хеттов, где мог заставить политься дождь или приберечь его для своих пастбищ. Эта власть над водой (а дождь есть небесный Нил, созданный благодетельным богом для тех малых народов, что не живут у его берегов), как считалось, не прекращалась со смертью фараона, а переходила к Осирису, с которым он сливался.

Вряд ли будет преувеличением сказать, что дощечка фараона Нармера — самый важный памятник такого рода, найденный на территории Египта. В нем выражена суть института фараонов, его символы, догматы и искусство. Имя правителя изображено внутри дворцового здания и окружено головами Хатор с головой коровы и лицом женщины, что выражает сущность неба как матери человеческого рода. Там же изображен бог неба Гор, воплощением которого является фараон. На обратной стороне, которую вы сможете увидеть на фото 5, изображен сам Нармер в традиционной одежде медика. Ниже лежат два павших азиата. На этой стороне дощечки находятся и другие победные сцены, чтобы увековечить божественную мощь Нармера, который торжествует над чужеземными врагами и повстанцами на родине. Та же тема, но в более символическом виде выражена на головке булавы. На пьедестале одной из статуй Джо-сер изображен попирающим девять луков, которые символизируют соседей Египта; ему поклоняются послушные чибисы, представляющие местное население. На ранней ступени не было разделения между египтянами и населением ближних земель — все простирались перед всемогущим богом-фараоном. Непропорциональные размеры фигуры фараона, его подданных и даже бога на этих ранних монументах ясно демонстрируют, что фараон считался скорее универсальным владыкой по праву, чем наместником бога на земле. Таким образом, Египет представляет нам типично африканское решение проблемы. Другие высокие цивилизации, возникшие в долинах рек в бронзовом веке и знающие искусство письма, стали конгломератом соперничающих городов-государств, а Египет объединился и персонифицировался в лице своего божественного правителя. Фараон — классический пример земной инкарнации бога. Возможно, в ранний период его считали величайшим из богов, благодаря которому и другие постепенно преображались из животных в людей, как Хатор. Идея получить бога, до которого можно дотянуться рукой, была вызвана потребностью египтян в конкретном образе, но божественное влияние фараона признавали далеко за пределами страны. Он требовал власти над Египтом и другими державами. Расписанные стены фиванских гробниц Нового царства донесли до нас яркие картины приема властителей Азии, Африки и островов Средиземноморья, которые пускались чуть ли не в волшебное путешествие, чтобы сложить дары к ногам только что взошедшего на трон правителя.