Раздался удар. Сильный удар. Я вскочила с кровати и бросилась к двери. Послышался звук падающего тела, а в спальню влетел Гена.

– Собирайся и собирай детей, у нас мало времени!

Я все понимала. Не задавала лишних вопросов, да мне было страшно и за детей, и за себя, и за Гену, но рядом с ним я слабела. Он был сильным и принимал решения.

Спустя час мы летели по трассе. По Московской трассе. Леша сладко спал, а Ксюша обеспокоенно смотрела в окно. Я видела, наблюдая за ней в зеркале что ее что-то тревожит.

– Гена ты бандит? Мама только после операции! У неё рецидив может случится!

– Ксюша!

– Все хорошо, детка, Ксюша права, об этом надо поговорить!

Его ладонь властно ложится на мое колено.

– Я переживаю за маму! – надулась Ксюша.

– У меня есть некоторые проблемы с законом, но вы, мама и ваш братик или сестренка будут в безопасности, обещаю!

Я смотрю в окно. Сердце так бешено бьётся, я не знаю, что будет дальше, но могу сказать одно точно, я уверена. С ним я уверена во всем. Что у нас есть завтрашний день, что у нас есть будущее. Наша семья. Я, он и наши дети.

Дом куда привез нас муж, был очень красивым, на краю леса и на берегу роскошного озера. Леша и Ксюша отправились разбирать вещи. А я утомленная дорогой легла на кровать и приложила руку к животу. Главное, чтобы ничего не повторилось. Спастись. Жить дальше.

– Как ты себя чувствуешь, малышка?

В нашу красивую спальню в черно красном цвете с бордовыми розами заходит Гена и присев на кровать, склоняется ко мне. Как же я люблю его. Как я безумно люблю своего мужа…

Мы с Ксюшей спекли пиццу, Леша сидел в планшете, а Гена с кем-то безостановочно разговаривал по телефону.

Я понимала что это ни есть хорошо и даже боялась включать телевизор или заходить в соц сети чтобы не увидеть там ничего о Геннадии Ржевском, своем любимом муже.

Когда дети были на летней террасе, я и Гена сидели у камина. Муж прижимал меня к себе, а я млела. С ума сойти, я раньше его не замечала, а сейчас млею в его сильных мужских руках. От него, от его силы и мощи.

Мой муж. Ладонь Гены ложится на мой живот, непередаваемое ощущение. Я люблю его. Этого жестокого грубого мужчину. Пресный секс с Гунченко в миссионерской позе был в прошлом. С этим мужчиной я понимала что живу, время в разлуке пока он был в тюрьме, потом в бегах, чуть не свело меня с ума.

Я без него не жила, не дышала и то что я испытывала с ним в постели не поддавалось описанию. Раньше с Гунченко хоть я и любила его, у нас было не более пятнадцати минут и мне казалось это нормально, норма жизни, а с Геной… С Геной я наконец понимала зачем я живу и ради чего я живу.

Под сердцем я носила его ребенка и была счастлива. Поднимаю глаза на него, а муж понимает всё без слов.

– Тебе разве можно маленькая моя?

Усмехаюсь.

– Можно если очень осторожно!

– Кто это был?

Леша и Ксюша уже спали, а я полулежала у камина в объятьях мужа. Осень. Она так плавно вошла в свои права. За окном сыро и прохладно, а у камина так тепло и уютно.

Рядом с ним.

– Малышка есть проблемы!

Слегка отстраняюсь и смотрю на Гену.

– Какие проблемы? Гена у нас дети, под сердцем я ношу нашего ребенка, я…

Он закрывает пальцами мои губы.

– Я никогда не причиню тебе боли, девочка моя, и нашей семье ни за что, мы же хотели повенчаться, помнишь?

Я киваю, а у самой так бешено стучит сердце. Почему то мне кажется что наша история будет иметь грустный конец. Только почему…

Я открыла глаза. Эта ночь была особенная. То, как любил мой муж бешено и страстно и я также, так было нельзя чтобы не навредить нашему малышу.

Но мы все равно оба сгорали от страсти, дикой накрывающей нас страсти. Он целовал меня, как безумный, а я извивалась под ним ощущая что я сумасшедшая развратная девка, а ни примерная жена, но мне было плевать.

Да я грешна, не одеваю на себя маску благочестия, как с Гунченко, сама мечтая ночами о другом, о том, как бы муж жестко трахнул меня, а ни пыхтел бы на мне пятнадцать минут.

Встав с постели, накинула легкий халатик и осторожно остановилась у перил. Гена с кем то говорил.

– Я не убивал их, это фотомонтаж! Слушай хватит! Это ни твое дело, я люблю свою жену и у тебя ничего не получится! На дочь переведу тебе денег! Больше мне не звони, Жанна!

Жанна… Однако очень красивое имя.

У него была бывшая жена, а я и не знала? Какая то боль отчаянно давящая колет мне под ребра. Мне так больно. Я ничего от него не скрывала никогда.

А у него и жена и дочь… Оригинально.

Я быстро вбегаю в спальню. Так спокойно, Клара тебе нервничать нельзя.

Спокойно. Болезнь может возобновится и ты беременна.

– Любимая все хорошо?

Меня всю трясет. Сказать что все хорошо и опять быть обманутой? С ведром на голове?

– Кто такая Жанна?

Резко поворачиваюсь к мужу и смотрю ему прямо в глаза.

Гена пристально смотрит на меня, даже не отворачивает взгляд.

– Я знал что ты слышала! Жанна это моя бывшая жена, она приезжала ко мне когда я сидел в тюрьме, там же она забеременела!

У меня потемнело в глазах. Почему вся моя жизнь была прииском интриг и тайн…

– Мы познакомились в контакте, банально, красивая мордашка, задница! Расписались на зоне! Она забеременела, родилась Лерка!

– Ты общаешься с ними? – тихо спросила я.

Гена привлек меня к себе.

– Жанна изменила мне, и я не уверен что вообще Лера моя дочь, но я помогаю!

Я собирался рассказать обо всем! Прости меня!

Смотрю на него и столько всего хочется сказать. Сколько Гунченко всего мне сделал.

Лина его проститутка, любовница, как застала их. А у Гены бывшая жена? Больно? Очень больно. Внутри все бешено сжимается. Как прижаться к нему хочу, обнять его, но предательство. Что скрыл… Больно так до жути.

– Прости, я спать хочу!

Делаю шаг к кровати, как он внезапно резко хватает меня за руку и разворачивает к себе.

– Спят вдвоем, это отдыхают по раздельности! Ты моя!

Ночное неглиже с тихим шуршанием упало к моим ногам. Муж подхватив меня под попку увлек меня за собой.

Страсть накрывала меня с головой. Такого никогда не было с бывшим мужем. Такой страсти бешеной и всепоглащающей.

Он поставил меня на коленки. Грубо. Как мне нравилось и в своих тайных желаниях я никогда не признавалась Гунченко. Ему не нравилось раком, ему нравилась скучная миссионерская поза, а я была другой.

А Гене нравится. Нравится брать меня за волосы и наматывать их на кулак. Волосы… То что у меня осталось. Как я надеялась что болезнь не вернется. Он сильнее и глубже входил в меня, а я забывала обо всем. Стоны дикие и жаркие срывались с моих губ, я захватывала зубами простынь чтобы не закричать в голос. Чтобы не разбудить детей, а мне было хорошо. До жути хорошо.

Внешне хрупкая и спокойная, я была помешана на диком сексе. Мне было хорошо. Безумно с ним хорошо… Мой муж, любимый муж от которого схожу с ума.

Утро началось с завтрака в постель. Кофе, апельсиновый сок и яичница с круассанами. Яичница была в форме сердца. Непроизвольно улыбнулась.

Как это мило. Гунченко всегда ссылался на то что опаздывает на работу и поэтому ни разу за годы жизни не принес мне завтрак в постель, хотя я родила ему двоих детей.

Было разное и я болела и дети болели, Родион в спешке убегал к мамочке чтобы она укутала и защитила его от всех проблем.

Из ненужных воспоминаний меня вывели крепкие объятья и страстный поцелуй. Поцелуй моего любимого мужа с кем я была знакома столько лет и только в этом году поняла что он был рядом всегда, а я это вовремя сама не поняла, не оценила.