Особняк отца Алека стоял на краю небольшой деревушки к западу от Портленда. Добротное крепкое здание из тех, которые агенты по недвижимости определяют как «дом для истинного джентльмена».

— Понятия не имел, что у полковника столько близких друзей, — заметил Алек, припарковывая машину перед домом на стоянке, забитой «мерседесами» и «вольво».

Айлин в ответ промолчала. Она поспешила выскочить из машины еще до того, как Алек успел открыть ей дверцу. Они поднялись на крыльцо. Алек позвонил. И Айлин, собираясь с духом, сделала глубокий вдох. Вечерок ей предстоял тяжелый.

Алек тихонько засмеялся. Веселый блеск в его серых глазах сказал Айлин о том, что он понимает, в каком она состоянии. Его, конечно, это забавляло, а вот ей было совсем не до смеха.

— Знаешь, этот твой шарфик действительно смотрится очень неплохо, — пробормотал он, накручивая на палец его конец. — И вообще, когда женщина надевает мужской костюм, в ней появляется что-то неудержимо притягательное… сексапильное. — Его голос, мягкий и вкрадчивый, как бы обволакивал ее ласковой чувственной пеленой. Айлин стояла беспомощная перед неодолимыми чарами. Вот он провел пальцем по ее щеке, потом вниз, по шее — к впадинке между грудей, едва прикрытой тонким шелком. — Неудержимо притягательное…

Он наклонился к ней и легонько коснулся губами ее дрожащих губ, дразняще провел по ним языком. Но даже от столь нежного поцелуя у Айлин едва не подносились ноги… потому что она понимала, зачем он сейчас это делает.

Она все понимала, но, тем не менее, не могла остановить его. Ради того, чтобы он целовал ее вот так, она готова была позволить ему все — даже втянуть себя в жестокую игру с бывшей женой. Айлин слышала, как кто-то подошел к двери с той стороны. Слышала, как открылась дверь. А потом Алек резко притянул ее к себе, безжалостно впившись губами ей в губы. И кто-то рассмеялся — нервно и слегка потрясенно.

— Право же, дорогой, не надо так горячиться, — проговорила Марджори. — Ты бедной девочке всю помаду размажешь.

Алек неторопливо отпустил Айлин и усмехнулся, довольный.

— Добрый вечер, Марджори. Ты, как всегда, выглядишь потрясающе.

И это было действительно так. На ней было черное вечернее платье без рукавов — из тех, которые с удовольствием носила бы и Айлин, будь она повыше ростом. Роскошные белокурые волосы уложены в высокую элегантную прическу. Жемчужное ожерелье, в три ряда, обвивает высокую шею. А безупречно наложенная помада просто физически не могла размазаться. Ни при каких обстоятельствах.

— Спасибо. — Марджори обворожительно улыбнулась. — Да вы проходите, а то на улице жуткий холод. Твой папа в гостиной. Он только тебя и ждал.

Она развернулась и пошла вглубь дома. Алек с Айлин последовали за ней.

В какой-то момент Айлин нерешительно приостановилась, и Алек легонько подтолкнул ее в спину. Впрочем, теперь уже все равно не сбежишь. С чувством, как будто ее ведут на гильотину, Айлин уныло поплелась вперед. Марджори распахнула перед ними тяжелые дубовые двери. Гостиная оказалась огромной, с высоким потолком и стенами, увешанными старинными картинами в витиеватых золоченых рамках.

Да, для тихого праздника в семейном кругу обстановка была как-то уж слишком торжественной и официальной. Мужчины в смокингах, в крайнем случае, в выходных костюмах. Женщины затмевали друг друга великолепием вечерних туалетов. Спасибо Пат, подумала Айлин, невесело усмехнувшись. Если бы не костюм, подобранный ею с таким безупречным вкусом, Айлин точно потерялась бы в такой роскошной компании.

Впрочем, нет, ей не грозило остаться здесь незамеченной. Как только они с Алеком вошли, все разговоры смолкли. И Айлин показалось, что на них уставилось, по меньшей мере, сто пар любопытных глаз, — хотя в гостиной собрались человек двадцать, не больше. Все с интересом разглядывали Айлин. Потом среди гостей пробежал приглушенный шепоток: те, кто был посвящен в ситуацию, быстренько просветили тех, кто еще не был в курсе. А чтобы у собравшихся не осталось вообще никаких сомнений, Алек по-хозяйски погладил Айлин по спине, задержав на мгновение ладонь на том месте, которое деликатно называют «пониже спины».

Айлин покраснела, представив, как все это выглядит со стороны: старший сын хозяина дома картинно застыл в дверях, справа от него — его бывшая жена, с которой он толком еще и не развелся, слева — новая пассия. Однако с горечью напомнила себе Айлин, именно подобного эффекта он и добивался. Она сама себе поражалась: как можно влюбиться в такого холодного, расчетливого, безжалостного типа? И тем не менее…

Если Марджори и покоробило поведение Алека, она никак этого не показала — воистину, у этой женщины была железная выдержка!

— Айлин, дорогая, вам, наверное, нужно… э-э причесаться, прежде чем садиться за стол. — Она одарила молодую женщину очередной обворожительной улыбкой. — Пойдемте, я вам покажу, где это можно сделать.

Айлин выдавила жалкое подобие улыбки. Ей, наверное, следовало бы порадоваться тому, что бывшая жена Алека ведет себя с ней так великодушно и дружелюбно. Но ее это, наоборот, убивало. И без того было понятно, что из них двоих Марджори более достойна быть рядом с таким мужчиной, как Алек. И Айлин вовсе не была дурой. Ее не обманули все эти лучезарные улыбочки — слишком сладенькие, чтобы быть искренними. Марджори Истлейн была из той породы женщин, которые привыкли добиваться желаемого. А чего она добивалась сейчас? Правильно, того, чтобы Алек к ней вернулся.

— Какой у вас милый костюмчик, — проворковала Марджори, провожая Айлин по длинному коридору, устланному мягким ковром. — Я бы сама никогда не решилась надеть что-то подобное.

— Спасибо, — сухо отозвалась Айлин.

Комплимент был явно двусмысленным.

— Знаете, дорогая, меня вовсе не удивляет, что мой муж так вами увлекся, — продолжала Марджори все тем же приторно-медовым голоском, от которого Айлин уже начинало мутить. — Вы такая хорошенькая и милая… И появились в его жизни как раз в тот момент, когда он и сам еще толком не разобрался, что именно ему нужно. Но когда он начнет это понимать… Поверьте, мне бы очень не хотелось, чтобы вы страдали.

— Я ценю вашу обо мне заботу, — натянуто проговорила Айлин. — Но я сама в состоянии позаботиться о себе.

— Это замечательно.

Какой вежливый разговор. Подумать только! Марджори провела Айлин в роскошную спальню, отделанную панелями из полированного дерева, с высоким сводчатым потолком.

— Это моя самая любимая комната, — проворковала Марджори. — Когда мы с Алеком приезжали в гости к полковнику, мы всегда спали здесь. Чувствуйте себя, как дома… Ванная за той дверью. Я пойду, чтобы вам не мешать. А вы, как только будете готовы, спускайтесь в гостиную.

Марджори ушла, оставив после себя едва уловимый аромат дорогих модных духов. Усмехнувшись, Айлин обвела взглядом спальню, обставленную, само собой разумеется, изысканно и просто. Естественно, она не могла не заметить ночную рубашку из тончайшего шелка, небрежно брошенную на постели. И фотографию в серебряной рамке на столике у кровати. Понятно, что привели ее сюда неслучайно. Все было продумано.

Айлин взяла фотографию, чтобы получше ее рассмотреть. Роскошная пара — образчик семейного счастья: Марджори сидит, Алек стоит у нее за спиной, положив руку ей на плечо. Двое красивых людей, как бы слегка отстраненные от всего остального мира — предназначенные друг для друга. А тот, кто захочет их разлучить, сам себя обречет на страдания.

Столовая оказалась не менее роскошной, чем гостиная. У Айлин даже возникло такое чувство, что она находится не в частном доме, а в каком-нибудь музее. За длинным обеденным столом без труда поместились бы человек тридцать. Свет от двух громадных хрустальных люстр отражался слепящими бликами от начищенного столового серебра и дорогого фарфора.

Радовало одно: Айлин посадили рядом с Алеком. Хотя она ни капельки не сомневалась в том, что Марджори хотелось совсем другого.