Ибо это был необычный топор. Это была Секира Таркана. Оружие, которое он нашел, потом ему его дал брат Айлмар, и которое он потерял так много лет назад.

— Где ты это нашла? — наконец, произнес он, все еще не спуская глаз с прекрасного оружия. Почему она оказалась здесь? И как?

Похоже, что Периан была немного в замешательстве. Она надеялась, что оружие Флинту понравится, но не настолько же! Он держал его, словно любимую женщину…

— Я… Я нашла ее в куче мусора в Комнате Большого Неба, в тот день, когда мы обнаружили слизь. — объяснила Периан, а потом улыбнулась. — Ты в тот день был таким кислым… Не знаю, что на меня нашло, но когда я увидела этот топор, то сразу поняла, что мне надо спрятать его, отчистить и приготовить тебе, как сюрприз.

— Ты не знала, что этот топор когда-то принадлежал мне? — спросил Флинт, переводя туманный взгляд от секиры на нее. — Да, и как ты могла? — спросил он сам же. — Я же тебе этого никогда не рассказывал.

— О чем не рассказывал? Этот топор был твоим? Ты обронил его в Яме Зверя? — Периан была в замешательстве, и с ее волнением, ее голос становился все громче.

Флинт энергично потряс своей косматой шевелюрой, он был просто поражен тем, что вновь нашел свой топор, да еще и в таком месте, как Отстойник.

— Нет, — наконец, тихо прошептал он. — Секиру Таркана много лет назад мне подарил в День Обретения Бороды мой брат Айлмар, тот самый, которого убил Питрик. Мы вместе нашли ее, еще когда по молодости шатались по могильникам, но я потерял ее в пещере хобгоблина здесь, в Харолисовых Горах во время одной переделки, через несколько лет после этого. Позже, я вернулся за ней, но уже не нашел. Секира Таркана послужила мне вернее всех моих топоров вместе взятых. — он вновь пробежал пальцами по рукоятке, закрыв глаза и вспоминая что-то. — Я уж было думал, что потерял ее навсегда…

— Какая странная случайность, что мы нашли ее здесь… — пробормотала Периан и пожала плечами. — Кто бы ее потом не нашел до тебя в той норе, должно быть, окончил свои дни в Яме Зверя, а овражные гномы просто бросили оружие в кучу своих сокровищ.

Она прижала пальцы к рунам.

— Я здесь нашла пару слов, но они на древнем гномьем языке. Ты знаешь, что тут написано?

Флинт покачал головой, опуская топор в петлю на поясе.

— С моей авантюрной жизнью, у меня никогда не хватало времени перевести это, да и, собственно, мне все равно было, пока Секира так хорошо мне служила. А потом, я потерял ее.

Он, наконец, понял, что был так поражен фактом находки, что забыл поблагодарить того, кто преподнес этот дар. Флинт откинулся назад и посмотрел на ее медные волосы, пушистые, словно персик, щечки, теплую улыбку на алых губах. Он стал так зависеть от нее…

— Я и не знаю, как отблагодарить тебя, Периан. Это секира — лучший подарок, нет, два подарка, — рассмеялся он. — которые я когда либо получал. Ты подарила мне надежду на завтрашний день.

Периан покраснела.

— Я просто рада, что тебе она нравится. Вот, собственно, и все. — она отвернулась, чтобы наполнить чашки травяным чаем.

— Мне нечего тебе подарить… — грустно сказал Флинт, а потом его озарило. — Погоди! — он просунул руку под тунику и снял с шеи цепочку.

— У меня есть кое-что для тебя, хоть это и немного. — сказал он смущенно. Он не смотрел на Периан, когда раскрыл кулак и протянул к ней ладонь.

— Листочек! — крикнула она, ставя чашки на лавку. Периан взяла искусно резную работу, прикрепленную к старой серебряной цепочке, подержала ее кончиками пальцев, проверяя и касаясь ее. Деревянный пикообразный листочек был слегка темным на тыльной стороне, и был отполирован так, что стал гладким, словно шелк. На лицевой стороне, дерево было отполировано добела. Каждая прожилка листочка, большая и маленькая, была вырезана с точностью, близкой к совершенству.

— Ты это сам вырезал, да? — Периан подняла к Флинту лицо, покрытое румянцем.

Он пожал плечами и сморщил свой большой нос:

— Это не лучшее из моих произведений — просто я сделал его много-много лет назад и оставил, чтобы он напоминал мне о горных лесах у Хиллоу.

— Как же он мне нравится! — воскликнула Периан. — Ты не поможешь? — спросила она, протягивая Флинту цепочку.

Вялыми и дрожащими пальцами, Флинт надел ей цепочку через голову, увидев, как листочек спрятался в ее одеянии, приподнявшись под тканью между ее грудями.

Разволновавшись, старый гном отвернулся.

— Знаешь, осиновый листочек напоминает мне тебя. Осина — это сильное дерево, но оно гораздо нежнее, чем кажется на первый взгляд. Каждая сторона листочка осины — это две тени одного и того же цвета, как черный и серый. А когда листочек подхватывает ветер, его дрожащее серебро напоминает о богатой жиле в шахте гномов. Осина — это самое красивое дерево в Харолисовых Горах, и оно мое любимое, где бы я не оказался. — Флинт покраснел, когда до него дошел скрытый смысл собственных слов.

Горная гномиха просто смотрела на него с открытым ртом, а потом, протянула руку.

— Послушай, Периан, — произнес Флинт надломленным голосом. — Я знаю, что сказал о том, что гномы гор и холмов никогда не… ну, знаешь… — Флинт изобразил какой-то слабый жест рукой. — Я все еще так думаю… — он прямо посмотрел на нее, увидел в ее глазах разочарование.

— Но ни один из нас не похож ни на кого из своего клана, а жизнь так коротка… — сглотнула она от предстоящей фразы. — Жизнь слишком коротка, чтобы отбрасывать прочь подарки судьбы. Я не знаю, что случится завтра или послезавтра, но…

Периан бросилась ему в руки и заставила замолчать, прижав к колючим губам свои пальчики:

— Я не хочу думать о чем-то еще, кроме этого мгновения.

Биение сердца отдавалось в ушах, мир бешено вращался, Флинт сбросил с плеч Периан ее одеяние, и оно соскользнуло на мерцающий мох. Притянув прекрасную фролин горных гномов к себе, он ворвался в ее влажные, полуоткрытые губы с поцелуем, зревшем в самой глубине его души.

— Вставать, к оружию! Вставать, к оружию!

Кособокая масса агаров пропихнулась в королевские покои, кто ползком, а кто, царапая друг дружку, только чтобы первым донести новости королю и королеве.

— Что происходит? — пробормотал Флинт, его рука все еще обнимала Периан на их моховой кровати в Коровной Комнате. Настало утро пятого дня после нападения Питрика. Они с Периан вернулись из грота в удобную кровать их мха незадолго до прихода Номскула. — Прекратить! — наконец, проснувшись, приказал гном холмов.

Номскул еще некоторое время прыгал на кровати рядом с Флинтом, вздымая в воздух кусочки мха.

— Горные гномы на марше! Два! Они идти воевать! Брать мечи и все такое! Овражные гномы прекрасно шпионить! Мы все видеть и немедленно рассказать!

— Хорошо, Номскул, я все понял. — теперь Флинт уже полностью проснулся. Он схватил агара за его костлявые плечи, чтобы заставить воздержаться от прыжков. — Сколько их там было? Ты уверен, что это не патруль?

Номскул хлопнул ладошками по бедрам и шмыгнул носом, отворачиваясь в сторону — так он всем своим видом показывал обиду.

Флинт осторожно откатился от Периан и спрыгнул с кровати. Он повернулся спиной, надел свои штаны, заправил в них сине-зеленую тунику и подпоясался крепким шнурком.

Горная гномиха просыпалась немного помедленнее.

— Это не могут быть воины Тейваров, еще слишком рано! — запротестовала она, протирая заспанные глаза кулаками. — Прошло ведь только пара дней с тех пор, как Питрик напал на Комнату Большого Неба, он бы никогда не собрал войска за такое короткое время!

— Скажи это Питрику и его армии, — проворчал Флинт, натягивая на ноги башмаки. — Я могу только надеяться, что у Базальта было достаточно времени для укрепления Хиллоу. Мы идем, готовы они там, или нет.

— Мы можем маршировать? Можем? — умолял Номскул, выставив грудь вперед и топая по комнате, показывая свою готовность.

Флинт проигнорировал агара, пока закачивал одеваться — всеми мыслями он уже был на предстоящем марше. Он потянулся к Секире Таркана, подарку Периан с прошлой ночи. Его пальцы задержались на прохладном стальном лезвии, пока его мысли кочевали среди событий прошлой ночи. Вздохнув, он сполоснул лицо слегка застоявшейся водой.